Меченый. Том 5. Линия разлома - Савинков Андрей Николаевич "Funt izuma"

Советское государство, руководствуясь принципами гуманизма и социальной справедливости, вновь подтверждает: забота о человеке — главная цель политики партии и правительства. Создание безбарьерной среды станет не только технической, но и нравственной победой общества, где каждый гражданин — независимо от возраста и состояния здоровья — сможет чувствовать себя полноправным участником жизни своей страны.

— И что? Вот это оно? Выглядит внешне не сильно лучше наших подделок.

Самый знаменитый в истории человечества наркобарон стоял на пристани, выстроенной в джунглях близ располагавшегося на берегу океана городка Трибуга, и смотрел на переведенную сюда подводную лодку, предназначенную для совершения «кокаиновых рейсов» к западному побережью США.

— Шеф, это произведение искусства. Наши бочки даже рядом не лежали. Эта малышка может взять на борт сразу тридцать тонн и без проблем пройти пять тысяч миль в подводном положении. Причем на глубине, где ее просто не заметят американские патрульные самолеты.

— Тридцать тонн — это солидно, — кивнул Эскобар и не без помощи подручных перебрался с причала на «спину» стальной рыбины. — Ну что ж, покажите мне… За что я отвалил столько бабла… Прогулочная яхта, мать ее…

(Пабло Эскобар)

Именно как прогулочная яхта оригинальной конструкции подлодка и проходила по документам. Никто бы, конечно, не позволил купить наркодельцам подобную посудину напрямую, поэтому пришлось задействовать длинную-длинную цепь посредников… Впрочем, наверное, нужно по порядку рассказывать.

— Покрытие резиной?

— Да, для снижения шумности. Как на настоящих подводных охотниках. Все по-взрослому, шеф.

— Ладно, — Пабло потрогал толстые, укрывающие тело стальной «сигары» плиты из какого-то резиноподобного пористого материала, даже попрыгал на них, вызвав тщательно скрываемые улыбки у подчиненных, и в итоге дал отмашку на продолжение осмотра.

— Доступ вниз через рубку, осторожнее, шеф, тут можно навернуться, — после чудесного спасения из лап правосудия ближайший соратник Эскобара Карлос Ледер был так же вынужден перейти на «нелегальное» положение, большую часть времени он сидел в джунглях и «курировал» именно «лодочный канал», поэтому именно ему выпала участь стать «Вергилием», проводником в загробное царство. — И вообще берегите голову, тут куча всяких кранов, задвижек и регуляторов, об которые можно смачно приложиться.

(Карлос Ледер)

— Тесно…

— По сравнению с нашими бочками — это настоящий дворец! Крейсер! Флагман флота! — Очевидно, Ледер был от приобретения в восторге. Впрочем, сам Пабло Эскобар так же чувствовал душевный подъем, последние годы были для него непростыми.

Оборачиваясь назад, Эскобар признавался себе, что тот курс на эскалацию противостояния с государством, выбранный им в конце 1984, начале 1985 года, был ошибочным. Убивать чиновников и устраивать теракты оказалось просто непродуктивно. На место одних приходили другие, и ничего в отношении «империи» кокаинового короля не менялось. Это еще американцы вынужденно отвлеклись от войны с наркотиками в Южной Америке после событий на Ближнем Востоке, в какой ситуации мог бы он оказаться в ином варианте развития событий, Эскобар предпочитал даже не думать.

— Сколько нужно человек для управления всем этим богатством?

— Не менее десяти. Лучше больше.

— Десять человек найдем, надеюсь.

А потом на связь с ним вышли русские. Вернее, не русские, а кубинцы, но по заданию русских, и предложили сотрудничество. Сказать, что Эскобар был тогда удивлен — не сказать ничего. Тем более те предложения, которые они выдвинули по налаживанию тайного взаимовыгодного сотрудничества…

— Зачем это вам? Зачем это мне? — Помимо своей воли мысли наркобарона скользнули на два года назад, в 1986 год, когда его история сделала очередной виток и добавила в деятельность ранее не существовавший фактор. Впрочем, он сам полез в политику первым, кого можно обвинить, что теперь политика полезла к нему?

— Мы ненавидим американцев, вы ненавидите американцев, — на вполне приличном испанском, с едва различимым акцентом произнес сидящий напротив Эскобара мужчина в светлом костюме, представившийся как сеньор Дельгадо. Явно выдуманная фамилия особенной хохмы добавляла в том плане, что худым — «дельгадо» — «худой» по-испански — как раз мужчина и не выглядел. Он выглядел скорее как спортсмен-тяжелоатлет, закончивший карьеру и успевший обрасти немного «дурным мясом», но все еще крепкий и способный при желании свернуть тебя в бараний рог, не сильно запыхавшись. Веяло от русского какой-то звериной мощью, причем настолько отчетливо, что Эскобар порой ловил себя на ощущении, что ему находиться рядом просто некомфортно. — У вас есть избыток денег, которые вы просто не знаете, куда деть, мы с этим можем помочь. У вас есть проблемы с некими бегающими по джунглям партизанами, у нас есть на них определенное, пусть и не полное, влияние.

— Вы отлично осведомлены о моей деятельности, — криво усмехнулся наркобарон.

— Мы умеем работать с информацией, сеньор Эскобар. Это наша, можно сказать, специализация. А младенцев пытать — это только хобби, — русский вернул колумбийцу улыбку, как бы показывая, что тоже не в восторге от такого поворота, но раз уж судьба закинула их на одну сторону, то почему бы не помочь друг другу.

— Я не коммунист. И ненавижу коммунистов.

— У всех свои недостатки, — русского такое признание отнюдь не смутило, он только пожал плечами и сделал глоток принесенного прохладительного напитка, — ммм… Очень вкусно, спасибо. Знаете, как говорят. Нет никакой разницы, какого цвета кошка, главное, чтобы она ловила мышей.

— Я не понимаю, что вы хотите получить от меня?

— Бесперебойность поставок наркотиков в США. Чем больше янки вы подсадите на свою отраву — тем лучше. Чем больше там народу сдохнет, тем всем в мире будет житься проще. Надеюсь, с этим вы спорить не будете?

— Как бизнесмен я бы, конечно, предпочел, чтобы мои клиенты жили дольше и продолжали платить…

— А как человек, над чьей шеей постоянно висит топор возможной экстрадиции в США? Вы уже морально готовы потерять все это? — Русский обвел рукой превращенную в маленький личный городок виллу Эскобара, в которую тот вложил огромное количество сил. Физических, финансовых и, главное — душевных. Да, тогда, в начале 1986 года, Эскобару еще не нужно было прятаться, в отличие от ситуации на 1988 год.

— Как смерть пары лишних гринго может повлиять на внутреннюю политику Колумбии?

— Пара здесь, пара там… Мы тоже не сидим на месте. Ну и второе, что мы хотим получить от вас — это деньги, как бы пошло это ни звучало. — Русский задумался на секунду, сделал глоток холодного напитка и продолжил мысль. — У вас сейчас столько налички, что вам ее некуда девать. Вы закапываете контейнеры с долларами, они гниют, их едят мыши. Это глупо и непродуктивно. СССР готов взять ваши деньги на хранение.

— Смешно, — Эскобар усмехнулся в густые усы такому простому предложению.

— Никаких шуток. Ваши деньги не примет ни один банк в мире. Во всяком случае, в тех объемах, которые вам хотелось бы, — точных данных у советской разведки, конечно, не было, их, если честно, не было даже у самих наркоторговцев, но по примерным подсчетам в год картель зарабатывал десятки миллиардов долларов. Целые контейнеры налички, учет которой было просто невозможно организовать нормальным образом. — А мы можем. Возьмем за эту услугу процент, можем потихоньку начать «отмывать» эти деньги через свои структуры. СССР — это большой «черный ящик» в финансовом плане, отследить, сколько зашло внутрь и сколько вышло наружу — не сможет никто. Ну и, во всяком случае, вы будете точно уверены, что эти данные не получат в Вашингтоне. Чего, например, про швейцарцев сказать нельзя. А кроме того…