Я есть Жрец! (СИ) - Старый Денис
Вот только становится все более сложным оскорблять людей. Местные аборигены, как губка, впитывают новые слова, особенно маты и иного рода оскорбления.
Ответив лишь то, что мне нужно немало мужчин, что завтра, если все-таки погода соблаговолит подсушить лес, а это вероятно, так как тучки уходили, а дождь прекратился, нужно палить ляд и заниматься вспашкой земли.
На том Совет и закончили. И я и Вар не видели толком еще свои семьи, с дороги сразу же стали заниматься делами, да строить планы. Потому решили об остальном говорить завтра.
А когда только я вышел из дома, то встретил ту, кого хотел бы видеть… на памятной фотографии с двумя датами внизу.
— А вот и гадюка нарисовалась! — воскликнул я на русском языке и сразу же перешел на местное наречие. — Здравствуй, Мерсия, пусть тебя никогда не коснется голод.
— А что такое «гадука»? — спросила женщина, не озаботившись поздороваться.
А какие последствие может вызвать убийство одной наглой суки, по недоразумению оказавшейся моей тещей? Расстройством отношений с Никеем, не до конца выясненной реакцией на случившееся со стороны Севии, недоумение и вероятное осуждение людей? Итак: на одной чаше все озвученное, на другой — иррациональное желание избавиться от тещи, которая, чую своим седалищем, попьет еще кровушки моей молодецкой.
— Мерсия, иди в дом! — сказал я, показывая рукой в направлении выхода.
Но нет, она пошла к бане и встала в проходе. Что? Там Севия, а эта курва не хочет меня пускать?
— Где Никей? Почему он не прибыл? Он останется в главном селении Рысей? — проигнорировав мое, даже не просьбу, а требование, Мерсия решила выяснить свой шкурный вопрос, при этом входя в баню.
— Он придет еще до того, как луна станет уменьшаться. И я проведу обряд и ты станешь его женой, — отвечал я, наслаждаясь сменой эмоций Мерсии, которые были яркими в своих проявлениях и читались на красивом женском лице.
Это же замечательно! Так можно избавиться от тещи. Я не стану ждать, пока взрослые люди, Никей и Мерсия, наконец, сойдутся. Грозный воин, интриган и просто очень решительный и умный человек, Никей, топчется вокруг да около Мерсии. В условиях жесткого патриархата, он уже давно мог мять ей бока. Так что я ускорю события.
— А я не желаю! — тихо, даже несколько боязливо, сказала Мерсия.
— В седалище твои желания! — воскликнул я и силой вытолкал тещу из бани.
Я хотел остаться с Севией наедине, а Мерсия, видимо, посчитала, что может продать отсутствие своей компании. Впрочем, я мог заняться сексом со своей женой и в присутствии тещи.
— Она и Норей — это все мои родичи, что остались в живых. Прошу тебя не обижай маму! — сказала Севия, но я не ответил.
Я не хотел разговоров, я хотел свою женщину. Баня была натоплена, сюда я пришел уже с мылом, но мыться у меня на втором или третьем плане.
— Ты очень красивая! — сказал я, раздевая Севию.
— Ты муж мой! — отвечала женщина и было чуточку обидно, что среди всех моих качеств, которые она могла бы обозначить, я всего лишь муж, как будто по принуждению со мной.
Впрочем, по принуждению так томно не дышат, и глаза от удовольствия не закатывают, по крайней мере не в этом времени. Такие эмоции могут сыграть женщины будущего, местным такое не нужно. Хотя что я знаю о местных женщинах, если у меня одна жена и больше близости ни с кем не было?
Вечер и ночь были очень приятны. Мне кажется, что моя жена становится богиней любви, приобретая опыт. Это инстинкты? Как получается даже стоять сексуально, говорить, и одними словами возбуждать меня? Химия?..
— Пошли я познакомлю тебя со Стасиком! — сказал я утром, когда, как истинный рабовладелец, выпил замечательный кофе с молоком и сахаром, ну и позавтракал.
— Это твой раб? — спросила Севия, одевая на голое тело спортивный костюм.
— Трусы одень и это, — я подсунул жене комплект белья.
— Зачем?
— Я так хочу, одень! — отвечал я.
Стасик провел ночь с козой в обнимку в одном из сараев. Не то, чтобы я побоялся впускать в дом нового человека. Тут, скорее можно Мерсию выгнать, но элементарно, в объятьях Севии, забыл о своем рабе. Ну ничего, в сарае не должно было быть сильно холодно. А сытным завтраком, яичницей в четыре яйца и творогом, я и вовсе снискал к себе раболепное, как бы это не звучало, отношение. Вот такой я рабовладелец, не стандартной комплектации. У других — чем больше рабов, тем больше производство. А меня несколько десятков невольников могут и разорить. Время покажет, сегодня посмотрю, насколько работящий раб мне попался.
С самого утра решили выжигать ляд, делянку в лесу, чтобы уже завтра вспахать там землю и высадить все, что только можно. С этими войнами, не используем на все сто процентов то, что досталось бонусом при переходе. Время уходит и я уже даже сейчас не совсем уверен, что можно сажать культуры и они успеют до холодов дать урожай.
Было еще что высаживать и кроме того зерна, что я привез из главного селения Рысей. Я съел только два початка кукурузы, угостил ею Севию, да Вара, чтобы тот знал, что именно растет на полях. Все остальное пошло на семена. Думаю, что теперь они готовы. Еще две тыквы были распотрошены на семена.
Долго думал об арбузах… Да! Не те широты, но белорусские садоводы-любители во всяких социальных сетях постят арбузы, утверждая, что они очень даже растут. У бывших хозяев дома не было заморочек по арбузам, они их, покупали и ели. А в мусорном ведре были косточки. Было бы вдоволь посевных площадей, так и не задумывался, а тут… но полсотки землицы все же засадил и арбузами, и еще немного, буквально десять семечек, воткнул в теплице.
— Вы от Вара пришли? — спросил я у семи мужчин и аж пятнадцати женщин.
Вот все люди, кого мне прислал по разнарядке старейшина Вар. Да, наверное, это обозначение его статуса, как «старейшина», подойдет. Мало. Нужны мужчины, чтобы заняться выкорчёвыванием пней.
На самом деле то, что мы собирались сделать можно с большой условностью назвать «подсечно-огневым земледелием», если только «приложным». И дело не в том, что после того, как трава и деревья будут сожжены, земля будет подвержена вспашке, от чего уже следует говорить о пашенном земледелии. Мы вообще действуем не по технологии, которая предполагается при подсечно-огневом хозяйстве.
Нужно было подрубить деревья, снять с них часть коры, выждать год, чтобы деревья засохли и только тогда их поджигать. И такие две делянки-ляда мы подготовим на следующий год, чтобы только это время у нас было, судя по слишком частым столкновениям. Кроме того, большая часть деревьев, которые располагались на том гектаре леса, что будем жечь, подверглась вырубке. Оставалась лишь часть «живых» деревьев, кусты, ну и засохшие. Последних было немало, от чего и выбрали именно этот участок леса, который находился от моего дома достаточно далеко, у окраины селения общинников.
И тут, в этом времени, есть какие-то жучки-червячки, которые точат деревья. Так что, скорее, не мы выбирали место для будущего поля, а место провоцировало выбор. Или жучки.
Поджигали с большим трудом. Не так, чтобы и хотел лес превращаться в поле. Обкладывали соломой, подливали смолу. Трижды я порывался сходить в сарай и принести канистру с горючкой, но одергивал себя.
А после все отпустило. Я понял, что без меня с такой проблемой, как сжечь часть леса, справятся, да и пни повыкорчевывают. Люди даже собирались использовать двух своих лошадок, чтобы дергать подрубленные пеньки.
Так что, «ничтоже сумняшеся», я пошел в «дом горшков». Так это называли, если дословно с местного наречия. И не в туалет я собрался, а в гончарную мастерскую. Строение появилось именно тогда, как я и другие воевали, потому было интересно посмотреть, что там и как.
Встречали Дима и Рима… Димаг и Римада. Молодой парень и уже в годах бездетная вдова, были словно мать с сыном. Их объединяла и схожесть внешности и желание работать, ну и то, что они сейчас в Восточной Европе и не только — первые гончары, кто освоил гончарный круг. Из университетских курсов я знал, что в Мессопотамии гончарный круг был еще в 4 тысячелетии до нашей эры… Стоп! Какой эры? Нужно подумать, как вести летоисчисление, мне кажется это тоже важным.
