Чингисхан. Демон Востока (СИ) - "RedDetonator"
В итоге, он окончательно решил для себя, что пусть отец Григорий разбирается со всем этим сам, но не пихает, при этом, духовное в мирское. Сенат и Магистратура отдельно, а Церковь отдельно. Ведь согласно убеждениям Эйриха из прошлой жизни, не должна религия влиять на жизнь людей подобно светской власти. Хочешь верить во что-то верь, но не лезь с этим к другим — тогда будет порядок в державе.
Тем временем, ритуальная часть была закончена, отец Григорий коротко кивнул Зевте и убыл в свой шатёр. Он сделал сегодняшнюю работу и мог отдыхать вплоть до первого поступления тяжелораненых. Потом начнётся его основной фронт работ, связанный с последними исповедями умирающих и формальным отпущением им грехов.
В арианстве отпущение грехов священнослужителями существует, но никейцы выводят, что из самого арианского же течения это отпущение недействительно, ибо непризнание триединства отвергает догмат искупления. Очень повезло, что этот теологический спор редко покидает церковные своды и обычные воины о таком не задумываются. Эйриху было искренне интересно, как отец Григорий будет выводить арианство из этого тупика…
— Похоже, они передают нам право начала битвы, — констатировал Саварик, стоящий рядом с Эйрихом.
— Похоже на то, — согласился тот. — Но начинать мы не будем. У кого больше воинов, тот и начинает.
Это при численном превосходстве можно делать первый шаг и смотреть, чем на это ответят противники, а когда у тебя в два раза меньше воинов, любой первый удар приведёт к тому, что ты подаришь врагу десятки вариантов противодействия.
Около получаса ничего не происходило, армии стояли друг напротив друга, но никто не начинал.
Ставка Алариха была отлично видна отсюда, он тоже использовал небольшую возвышенность, с которой удобно наблюдать за действиями противника. И Эйрих видел, что Аларих тоже стоит посреди своей ставки и ждёт.
— Ладно, заряжайте орудия, — приказал Эйрих.
За прошедшие дни подготовки к битве, Эйрих лично поучаствовав в сооружение кое-чего, доселе неизвестного всем механикам из старых римлян и греков. Может, кто-то и знал, но в прочитанных трудах ни о чём подобном не упоминалось.
Римские и греческие камнемёты использовали принцип накручивания жил на парные или одинарные балки, располагаемые вертикально или горизонтально, в зависимости от замысла создателя, а Эйрих, ещё по прошлой жизни, знал осадные орудия на другом принципе метания.
«Хуйхуйпао» (1) — орудие, которое Темучжин видел у войск Мавераннахра. Оно использует для работы противовес в виде деревянного короба, плотно набитого камнями или свинцом. Мусульмане называли их «манджаниками», причём это слово было более близким остготам, которые никак не могли правильно произнести вроде бы простое слово…
За прошедшие двадцать дней и ночей Эйриху удалось собрать лишь три работоспособных камнемёта, мечущих камни на дистанцию до восьми актов с разлётом где-то плюс-минус один акт. Очень неточно, но при целях Эйриха это было не особо важно.
«Осадные мастера», то есть случайные воины, крепко проинструктированные Эйрихом об алгоритмах эксплуатации не особо-то и сложных, если сравнивать с торсионными машинами, конструктов, повернули орудия в нужном направлении и начали свою ответственную работу.
Действий там минимум: устанавливаешь лукошко в специальную борозду, помещаешь в лукошко грубо оббитый камень, крутишь нехитрый механизм поднятия противовеса, после чего выдёргиваешь упор и наблюдаешь, как действуют почти сверхъестественные для тёмного ума силы.
Для Эйриха ничего сверхъестественного в этом всём не было, больно много книг о механике он прочитал, но в первое время даже он восхищался тем, как, оказывается, можно соединять знания из двух разных жизней.
Всё, что надо знать о механике, Эйрих получил из трактата «О равновесии плоских фигур» Архимеда, после чего с блеском применил эти знания для обоснования принципов работы мусульманского хуйхуйпао. Никакой таинственной загадки и магических сил, а лишь уже ставший ему предельно понятным закон рычага.
«Если у меня будет свободное время, надо попытаться реализовать в дереве архимедов полиспаст и попробовать поэкспериментировать с архимедовым винтом», — подумал Эйрих, слушающий скрип древесины осадных машин. — «И вообще, зря я так преступно мало искал новые книги по механике. А ведь за ней будущее…»
Где-то в обозе лежит ещё несколько сотен пергаментов, купленных и добытых в набегах, с которыми определённо стоит ознакомиться, но всё это он будет делать потом.
Эйрих быстро подъехал к завершившим работу «осадным мастерам» и проверил каждый из камнемётов. Воины сделали всё правильно, поэтому можно запускать.
— Пускай! — приказал он.
Упоры были синхронно выдернуты, после чего противовесы резко опустились и дёрнули за лукошки, увязанные к тросам. Эйрих вспомнил, сколько раз мучился с формой лукошек и способами увязки. Десятки вариантов и один единственный, который сработал…
Грубо обтёсанные камни взмыли к небесам, после чего полетели в сторону плотных боевых порядков визиготов.
Ни один камень, естественно, не попал: один не долетел считаных пассов, а два сильно перелетели строй, глубоко врывшись в мягкую грязь.
Но Эйрих не расстроился, потому что может делать это бесконечно — рано или поздно, но что-то да попадёт.
— Заряжай! — распорядился он.
Процедура эта была небыстрой, потому что воины запоминали точную последовательность как некий цельный ритуал, где надо в точности повторить действия Эйриха так, как он показывал.
Лукошко выставляли в соответствии с нарезанными на древесине метками, крутили ворот ровно то количество раз, какое обозначил Эйрих, после чего втыкали упор ровно так, как им было показано. Потому что они понятия не имеют, почему и как это работает. Некоторые из них очень хотят всё понять, но никак не решаются спросить, потому что тут, явно, не обошлось без могущественной магии.
— Пускай! — вновь скомандовал Эйрих.
Снова приоткрытые рты простых воинов, следящих за полётом трёх крупных камней, каждый из которых весит не меньше таланта, после чего снаряды вновь падают. Мимо, с сильным недолётом. Хотя нет, нескольких вражеских воинов сильно забрызгало грязью из лужи, в которую со всего маху угодил камень. Эйрих раздосадованно ударил кулаком в ладонь.
— Заряжай россыпь!
Аларих суетился у себя в ставке, он пытался разобраться, что происходит и какие действия ему нужно предпринять.
На этот раз, воины поместили в лукошко десяток более мелких камней, чтобы повысить вероятность поражения хоть кого-то. В планах Эйриха было, если не с первого, то точно со второго залпа начать поражать вражеских воинов, чтобы Аларих был вынужден начать действовать.
Увидев, что один из воинов замешкался, Эйрих сдвинул его с места и начал лично заряжать манджаник. Закончив с размещением снаряда, он взялся за ворот и крутил его наравне с остальными воинами.
Наконец, когда всё было готово, он лично взял деревянную кувалду в руки и приготовился к залпу.
— Пускай! — выкрикнул он и ударил по упору.
Деревяшка вылетела из паза, после чего инициировала запуск снаряда в направлении врага.
Большая часть камней не преодолела и половины расстояния, рухнув в грязь, но меньшая часть успешно достигла боевого порядка визиготов и собрала щедрую кровавую жатву.
Эйрих, пристально глядящий на результаты обстрела, увидел, что человек пять-шесть они убили. Мало, но большего, от ещё декаду назад в принципе не существовавшего орудия, ждать не приходилось. Будь он настоящим инженером, результаты были бы гораздо лучше… (2)
Это заставило его задуматься о том, чтобы в будущем, когда всё относительно уляжется, поступить на обучение в римский гимназий, где ему дадут устраивающее его образование. А чтобы всё это было совсем не зря, выбрать самых сообразительных воинов и заставить их обучаться вместе с ним. Потому что образованные воины гораздо полезнее бестолочей, неспособных понять, что нет никакого волшебства в манджанике, а есть лишь простая и сотни зим назад известная механика.
