Алексей Волков - Поход Командора
Наташа была бледна как мел. Она прижимала к себе младенца, как будто это последнее, что у нее есть в жизни.
А Мэри… Мэри держала кинжал у горла матери, но сама неотрывно глядела на меня. В ее глазах было нечто такое, что пронзало душу. Хотя определить, о чем пытается сказать мне этот взгляд, я не мог.
Показалось, что рука с кинжалом чуть дрогнула, сильнее надавила на горло. Я невольно коснулся внутреннего кармана, ощутил пальцами рукоять револьвера, но все никак не решался выхватить его, пустить в дело.
– Назовите ваши условия, леди. – Я попробовал зайти с другой стороны. – Конечно, разумные условия. Раз вас не устраивают мои…
И тут вдруг захныкал ребенок. При звуках его плача Мэри содрогнулась. Руки леди обессиленно опустились вниз, кинжал упал в траву, а следом сама Мэри стала оседать в обмороке.
И раньше, чем кто-нибудь успел прокомментировать случившееся, со стороны раздался громкий голос Флейшмана:
– Я Лудицкого поймал!
– Это он нас предал, – выдохнула Юля. – Он хотел…
Дальше говорить она не стала. Шагнула вперед, я думал – к Наташе, но нет, к распростертой Мэри. Причем, как я случайно уловил, во взгляде Юли не было злости.
Странно, да?
– Куда Лудицкого девать? – Юра тащил экс-депутата за шкирку, словно нашкодившего щенка.
– Отпусти ты его на хрен! – Я вдруг понял, что больше никого не хочу убивать. Ни Лудицкого, ни даже лорда на пару с сэром. Хватит. Крови пролилось уже столько…
– Как – отпусти? – не сразу понял Флейшман.
– Так. Отпусти – и все, – поддержал меня Григорий. – Пусть идет на все четыре стороны! Еще руки об него марать!
– Девочки… – Я вдруг понял, что смертельно устал. – Девочки, родные мои. Наконец-то…
– Командор! Выслушайте! – попробовал начать Лудицкий. – Христом Богом! Не виноват я!
Однако его подхватили Ширяев, Гранье, потом подключился Флейшман. Дружный толчок, и Петр Ильич с криком полетел в кусты.
39
Командор и компания. Солнечная дорожка
Присоединившийся к остальным Сорокин объявил итог боя.
Судя по всему, пираты Ягуара были уничтожены целиком. Но и победители потеряли половину людей убитыми, а большинство оставшихся имели если не раны, то хотя бы царапины.
Шпага Мэри все-таки полоснула Командора по плечу. Теперь голый по пояс Кабанов сидел на поваленном дереве, и Петрович осторожно накладывал предводителю повязку. Увы, не первую.
– …Ребята добили всех сдавшихся, – продолжал доклад Константин. – Остались только Ягуар и Лудицкий. Остальные…
Он махнул рукой.
Остальные действительно валялись в ближайших окрестностях. И оба последних офицера «Кошки», Пуснель и Крис, и боцман Джордж, и Том, и другие матросы.
Все семьдесят пять не вернулись домой.
Они потонули в пучине морской…
Тут обошлось без пучины. Но и моряков изначально было намного больше. А утонули или погибли – разве есть существенная разница? Смысл остается тем же.
– А Коршуна они шлепнули сами. Да еще несколько человек висят на деревьях. Зато у них есть готовые плоты. Нам остается лишь погрузиться, и можем трогать вниз по течению. Как только своих похороним. – Сорокин был необычно словоохотлив.
В противовес ему Командор в основном молчал. Как будто его совсем не радовала победа, окончание поисков, гибель врагов, воссоединение с семьей. Или он просто устал до такой степени, что ни на что не оставалось сил.
Наконец, Сорокин отошел, и скоро его голос зазвучал неподалеку. Костя распоряжался текущими делами, распределял немногих уцелевших по работам, которые еще надлежало закончить перед отправлением в путь.
Рядом с Командором остались Наташа и Юля. Мужчины деликатно разбрелись. Кто-то присоединился к матросам, Жан-Жак на пару с Ширяевым стали собирать оружие. Все-таки у выхода в море еще лежало селение, которое волей-неволей надлежало взять. Да и часть трофеев, согласно уговору, следовало передать индейцам.
– Вот все и позади, – тихо сказал Сергей.
О поисках распространяться он не стал. Не привык говорить с женщинами о делах. Да и к чему, когда теперь они вместе?
– Все хорошо, Сережа, все хорошо, – прошептала Юля, прижимаясь к Командору с правой стороны. Левая была перебинтована. – Главное – ты пришел.
Наташа сидела тут же с ребенком на руках. Ребенок был настолько маленьким, что взять его Командор не решался.
– Если бы еще помыться! – вздохнула Юля. – Ты не представляешь, какие мы грязные!
Представлять Кабанов не хотел, а что такое многомесячная грязь – прекрасно знал по собственному опыту.
Он ненадолго вышел из странной апатии и улыбнулся. Улыбка получилась грустноватой.
– Так идемте. Время еще есть. Я покараулю.
С помощью женщин Командор натянул на себя камзол, повесил поверх перевязи с вновь заряженными пистолетами, прихватил штуцер и приглашающе кивнул.
Берега были безлюдными, и даже не пришлось далеко идти. До ближайшего поворота, а там ребенок был оставлен на попечение отца, и женщины наконец смогли с наслаждением влезть в воду. Пусть вода была зеленоватой, с шариками водорослей, но это была вода, и можно было хоть отчасти смыть с себя пот и грязь. Пусть не банька, но все-таки…
Командор то поглядывал на младенца, то смотрел на женщин, то прислушивался к происходящему в округе.
– Сережа, иди к нам! – Женщинам наверняка вспомнилось другое купание, которое было настолько давно…
Впрочем, на этот раз все равно ничего не получилось бы. Младенец захныкал, и пришлось Наташе спешно вылезать на берег. Тут уж или любовница, или мать…
– Одевайтесь, девочки! – Дожидаться конца кормления Командор не стал. – Сейчас похороним наших и сразу отправляемся.
Напяливать на относительно чистые тела грязные тряпки не хотелось. Но других все равно не было. Да и в чем Командор был безусловно прав – задерживаться здесь не стоило. Да и не хотелось.
Когда же они вернулись к остальным, то оказались последними, узнавшими важные новости. Им бы сообщили раньше, да только неловко было тревожить предводителя и спасенных женщин.
– Наши скоро будут здесь! – с ходу оповестил Сорокин.
Он лишь организовал работу, а сам сразу засел за рацию, пытаясь связаться с оставшимися кораблями.
– Как – здесь? – Кабанов недоумевающе посмотрел на чащу.
Неужели флибустьеры рискнули пройти через джунгли по его следам? И главное, зачем?
Оказалось, через джунгли не шел никто. Все было гораздо проще, хотя несколько отдавало чудом.
Спасти фрегат морякам не удалось. Опять стало усиливаться волнение, а поблизости не было ни одной подходящей бухты, чтобы укрыть там поврежденный корабль.
Флибустьеры сняли с «Вепря» все ценное, отвели его на глубокую воду и там сами затопили его. После этого оставаться на месте не имело никакого смысла. Прикинули возможные варианты и решили дойти до ближайшего устья. Все-таки при любом раскладе возвращаться Командору будет удобнее по воде.
Ярцев сам возглавил нападение на прибрежное селение. Пиратов никто не ждал, сопротивления почти не было, зато в итоге моряки не только получили базу, но и завладели парой небольших кораблей.
Связь по-прежнему отсутствовала. Маломощные рации не позволяли наладить ее на большом расстоянии. Следовательно, надо было сократить его.
За старшего на бригантине остался Билл. Тридцать флибустьеров во главе с Валерой взяли обе спасательные шлюпки и с их помощью двинулись вверх по течению.
– С ними добровольно пошел Ардылов. Представляете? – Сорокин сиял, радуясь за недавнего раба.
– Молодец, – искренне согласился Кабанов. – Сколько их, говоришь? Тридцать?
– Да.
– Ну и ладно. Тогда плоты можно не брать.
Типовая спасательная шлюпка вмещает пятьдесят человек. После понесенных потерь мест в них должно остаться много.
– Что будем делать с Ягуаром? – задал вопрос Флейшман.
– Возьмем с собой. Два парусника нам все равно многовато. Один передадим ему. Пусть возьмет команду из местных и отправляется к своему отцу.
– Командор, а тебе не кажется, что местные могут по дороге… – договаривать Юра не стал.
– Не кажется, – отрубил Командор. – Я сам предупрежу их о последствиях. Если не доставят целым и невредимым, я их со дна моря достану. Меня здесь знают.
Его действительно знали и старались понапрасну не связываться. Как-то себе дороже.
– Тут Лудицкий ошивается. Кричит то и дело из кустов, умоляет простить. Я сказал, еще раз увижу – буду стрелять, – вставил Ширяев. – Пока замолк.
– Как бы он сам стрелять не стал. Оружие найти можно, а от отчаяния даже трус порой становится храбрецом. – Аркаша посмотрел по сторонам так, словно высматривал экс-депутата.
– Этот не станет, – отмахнулся Ширяев. – Пусть лучше радуется, что ему дали шанс.
– Угу… – Судя по реплике Флейшмана, он прекрасно представлял, насколько Петр Ильич в состоянии воспользоваться этим шансом.
