Андрей Посняков - Атаман
Услыхав про ярлык, Вожников встрепенулся – уж не Борисычи ли? Так вот бы и вместе сейчас…
– Нет. – Елена мягко положил руку возлюбленному на плечо. – Нечего нам сейчас Борисычей брать. Рано!
– Почему рано?
– Задумка одна хорошая есть. Идем в шатер, расскажу.
Честно говоря, задумка премудрой своей сожительницы Вожникову не особо понравилась, однако поразмыслив, Егор все же пришел к выводу, что определенное зерно истины в предложении суженой – наверное, можно было уже Елену и так назвать – имелось. А предлагала она ни много ни мало, а напасть на тот корабль, что Борисычи – по ее мнению, несомненно – наймут в Увеке, то есть не напасть, конечно же, а лишь имитировать нападение. Лихая галера с разбойниками-ордынцами – нападет, а подоспевший на выручку насад – с родными и добрыми русскими лицами – очень вовремя окажет помощь. Тут и Егор – весь в ореоле славы!
– Да ты пойми, куда лучше спасителем объявиться, чем так, прихлебателем что-то просить. Тогда они, князья-то нижегородские, тебе по гроб жизни обязаны будут.
– Люди не любят обязанными по гроб жизни быть, – усмехнулся Егор.
Суженая тут же и согласилась:
– Верно, не любят. Но тебе ж в Нижнем не жить. А спасителю своему – человеку верному – войско они дадут куда как легче. Тем более, ты как-то рассказывал, что не первый раз их спасаешь.
– Ну да, было дело, по зиме как-то проводником работал, – кивнул молодой человек.
Войско, ватага бывшая – все это нужно было для задуманной все той же премудрой Еленкой авантюры – вернуть себе престол, нагло захваченный подлым инсургентом Нифонтом, к которому, кроме самой Елены, какое-то отношение имел и Вожников – по крайней мере, суженая именно так и говорила, да еще добавила: «А уж наши дети – истинны будут князья, что бы там кто ни вякал!»
Наши дети… Вот это пришлось Егору очень даже по душе! Девчонка-то ему конкретно нравилась, да что там нравилась… Любовь – такое вот настигло чувство. Ах, глаза колдовские синие, волосы с солнцем и медом, зубки жемчужные, ямочки на щеках… кстати, и чуть пониже поясницы – тоже. И ведь умная! Даже иногда слишком…
Хотя, с другой стороны – правильные ведь вещи говорила. Если уж так суждено, если не выбраться отсюда никак – никогда, как говорила Серафима-волшбица – так лучше уж не разбойником жить, а князем! Князь… Типа – готовый глава местной администрации, осталось только старую администрацию скинуть. Тем более что, по рассказам той же Елены, князь Нифонт – та еще сволочь, подлюга – креста ставить негде. Надо же, собственную племянницу – пусть и двоюродную – татарам сдал. Хотя ради властушки-то не такие еще преступления делались!
Судно Борисовичи-князья наняли в Увеке быстрое – низенькое, под косым парусом и с высокой резной кормой судно летело птицей так, что боевая ордынская галера едва его догнала, а уж догнав, легла поперек курса, тявкнула кулевринкой, явственно намекнув – а не подняли бы вы, господа хорошие, ручки?
На доу (так по-арабски именовалось это юркое, грузоподъемностью тонн пять – как и ушкуй – суденышко) немедленно спустили парус, хотя видно было – Борисовичи и сопровождавшие их воины готовились к битве.
– Ну, братцы, теперь и наш черед! – взмахнув саблей, выкрикнул молодой атаман. – Будьте, парни, бдительны, помните – понарошку.
Вздернулся высоко на мачте дополнительный парус – стаксель, гребцов-то не хватало, многие, бросив весла, перешли сейчас в солдаты, в наемники – сыскались на насаде и сабли, и луки, и стрелы, а уж пушек… пушек хватало – целых пять!
Ох, как бабахнули!
– Как же тут понарошку-то? – посетовал один из новоявленных пушкарей, мосластый кособородый мужик в длинной посконной рубахе. – Ась? Что скажешь, хозяюшка?
Хозяюшкой тут все за глаза и в глаза звали Елену, разобрались уже, кто она такая и кем приходится атаману. Оба – Егор и Елена – их из полона и выкупили… точнее – не выкупили, а просто украли, увели!
– А то и скажу. – Проводив взглядом убежавшего на нос суженого, девушка жестко сжала губы. – Палите парни, как Бог на душу положит, на галере-то – татары одни, нешто вам ядер да стрел жалко?
– Да не жалко, но…
– Вот и палите! – с усмешкой повторила бывшая невольница. – А ну, дайте-ка мне запал…
Прицелилась, половила ветер… бухх!!!
Просвистев, выпущенное из пушки – самого большого орудия насада калибром сантиметров пятнадцать – ядро ухнуло в самую середину галеры, да так удачно, что проломило дно.
На доу радостно закричали, засуетились, забегали, метая стрелы и сулицы. Прибавил скорости и насад – вот уже подошел близко-близко, чуть ли не к борту борт… Видно было, как, бросив судно, его незадачливая команда спасается вплавь.
– Да что же это? – подбегая к Елене, возопил кормщик. – Клянусь Аллахом, мы же договаривались вовсе не так!
– Верно, не так… Да все же так, глянь-ка!
Кормщик вытянул жилистую шею, и ушлая девушка тут же сунула ему в печень кинжал.
– Все так, однако.
Закатив глаза, кормщик тяжело осел на палубу.
– За борт! – тут же распорядилась Елена. – Тут где-то еще помощники его есть…
– Уже нет, – ухмыльнулся пушкарь.
– Уже? Молодцы, быстро управились.
– Они это… сами сбежали. Видать, почуяли, что что-то не так, да попрыгали за борт!
Бывшая ордынская пленница устало махнула рукой:
– Да и черт с ними. Похоже, неплохо нам все удалось. Пойду к жениху… Где он, кстати?
– Вон, на носу. – Кто-то из бывших гребцов показал рукой, да не выдержал, восхитился: – Удалая ты дева, матушка.
– Какая я тебе матушка? – не на шутку рассердилась Елена. – Мне и двадцати еще нет.
Гребец опасливо попятился, а девчонка, тщательно вытерев окровавленный кинжал о кусок парусины, быстро зашагала к любимому.
– Эй, милый!
– Лена! – Егор обернулся, и взгляд его, до того вполне довольный и радостный, вдруг стал каким-то тревожным. – Что с тобой? Кровь…
– Да так, пустяки. Хочу поскорее с тобой – с Борисовичами познакомиться.
– Там может быть опасно…
– А здесь кровь везде… мне так от этого плохо.
– Бедная. – Покачав головой, Капитан Удача обнял невесту и чмокнул ее в щеку. – Ну, пошли тогда, что ж… Правда, там надо по веревке…
– Думаешь, я не удержусь? Больная и старая?
Действительно, не больная. И не старая. И одежка для битвы вполне подходящая – зеленые татарские шальвары, желтые, шагреневой кожи башмачки, рубаха бирюзовая длинная да поверх нее – кольчужица, сияющая серебром. Пьер Карден – удавись от зависти!
Ввухх!!!
Егор и глазом моргнуть не успел, как его премудрая суженая, ухватившись за брошенный шкот, ловко, словно заправская циркачка, перелетела на кормовую палубу доу, поклонилась с улыбкой:
– Богородица вас упаси! Я – Елена Михайловна, дочь покойного князя заозерского… А вон – на веревке летит – жених мой, Георгий, истинный князь заозерский.
Бух!
Вожников ловко приземлился рядом с невестой.
– Ого! – переглянулись два бородатых молодца в золоченых байданах. – Никак этого парня мы, брате, знаем.
Один из молодцов, постарше, поосанистей, с бородой погуще, снял с головы высокий татарский шлем – мисюрку, сбросил войлочную шапку-подшлемник:
– Ты, что ль, Егор?
– Я, Иване Борисович. – Молодой человек повернул голову. – И ты, Данило Борисович, здравствуй.
– Вот так встреча, очам своими не верю! Это что ж, ты, Егорий, за невестой ездил в Орду?
– Можно и так сказать, – усмехнулся Вожников. – А невеста-то у меня красивая – всем на зависть.
Сказал, прижал к себе суженую да при всех, не стыдясь, крепко поцеловал в губы.
Вечером Борисовичи, перешедшие вместе со своей ордынской свитой на вожниковский насад, позвали в свой разбитый между мачтами шатер Егора – в гости и на беседу. Елена с ним не напрашивалась, понимала – что глупой девке при мужском разговоре делать? Правда, инструктировала парня накрепко:
– Про Нифонта-князя так скажешь: дескать, Нифонт давно Василью московскому в рот смотрит и одно место лижет, оно так и есть, тут я не лгу нисколечко. Дальше! О землях наших скажи, о волоках, о повозе – ну, что я тебе говорила, не забыл?
– Да нет.
– И самое главное – на свадьбу не забудь князей пригласить.
Егор дернул плечом.
– Уж это-то не забуду!
– И еще одно… ты ведь, как и я, сирота, так пусть Иван Борисович, коль он уж так тебе благоволит, посаженым отцом на свадьбе у нас будет.
Над городом, над широкой Волгой, плыл малиновый перезвон, радостный народ высыпал на улицы, встречая своих князей. Многие плакали от счастья – князья-то, именно что свои, не какие-нибудь пришлые! Иван Тугой Лук Борисович да Данило Борисович.
– Уж теперь заживем, – почему-то надеялись люди. – На Москву добро-то отдавать не будем.
Борисовичи, верхом на белых жеребцах, ехали во главе споро собравшейся свиты, состоявшей из местных бояр, духовенства и особо богатых купцов… Впрочем, не только местных: завидев Вожникова еще издали, новгородский гость Михайло Острожец подогнал коня.
