Андрей Колганов - Ветер перемен
Теперь тропинка ведет нас к плоской возвышенности, поросшей лесом. И в самом деле, лучше двигаться именно туда – пожалуй, есть надежда отыскать там какое-нибудь подходящее местечко посуше. Вновь поставив мою комсомолку на ноги, помогаю ей обтереть сапоги от налипшей глины пучками длинных пожухлых стеблей прошлогодней травы, ну и себя тоже не забываю почистить.
– Виктор, – строго проговорила жена, недовольно оглядывая так и не очистившуюся до конца обувь, – не уходи от разговора! – А разве я уходил? Да и Лида вроде бы и сама не возражала против того, чтобы прокатиться у меня на руках. Но… не буду спорить. – Не надо тебе голову подставлять, влезая между членами Политбюро. Чего ты этим добьешься?
– Да не собираюсь я между ними лезть, сказал ведь уже! – немного нажимая на голос, отвечаю ей.
– А то я тебя не знаю! – произносит она с полной убежденностью в своей правоте. – Вечно ты во что-нибудь встрянешь в этакое…
– Лида, я серьезно говорю! – Внутренне уже начинаю закипать. – Нет мне больше никакого смысла интриговать. Сумел по нахалке припугнуть кое-кого, отсрочил схватку за власть – и хватит. Не смогу же я их на поводок взять и вечно на этом поводке водить – смешно даже и думать! И нет в интригах главного: создать что-либо путное с их помощью нельзя. Так что буду теперь действовать открыто, буду пробивать свои предложения путем убеждения. Союзники уже есть и еще, думаю, найдутся.
– Не врешь? – В голосе ее звучит сомнение и даже, пожалуй, затаенный страх. Неужто всерьез за меня испугалась?
– Сама, что ли, не видишь, чем я целые дни занят? – продолжаю успокаивать жену. – Сплошная канцелярская писанина, заседания, совещания… Муж у тебя, Лида, сделался обыкновенным советским бюрократом.
– Вот уж это ты точно врешь! – заявила она с каким-то даже удовлетворением, явно ощущающимся в ее голосе, но на этом расспросы прекратила.
По еле заметной тропе мы углубились в лес, а когда тропка окончательно пропала, просто двигались дальше, выбирая направление на ближайшую возвышенность, надеясь на то, что там будет хотя бы малость не так сыро. Добравшись до вершинки, приступили к тренировкам. Недалеко был Наро-Фоминск, где стояли воинские части, так что выстрелы в здешних окрестностях не должны были привлекать слишком уж пристального внимания.
Настрелявшись (насколько хватило взятого с собой запаса патронов) и еще немного добавив грязи на свою одежду, мы настолько умаялись от непрерывного движения по вязкой почве, что, несмотря на усиленно заявлявшее о себе чувство голода, далеко не сразу устроились перекусить. Правда, у меня хватило сил вытащить из лежавшего поодаль портфеля предусмотрительно захваченный клеенчатый дождевик, и мы тут же легли на него вповалку. Последним усилием я устроил голову у Лиды на животе и замер не шевелясь.
Где-то через четверть часа Лида негромко произнесла:
– Ты вправду не врешь, что больше не будешь лезть в большую политику?
– Все мои дела так или иначе задевают большую политику, – не считаю нужным приукрашивать положение для ее спокойствия. – Но напрямую в политическую борьбу в партийном руководстве я сам лезть точно не собираюсь. Твой муж вообще не политик. Специалист я и именно в таком качестве гораздо больше буду полезен.
Еще через четверть часа, собравшись с духом, мы все-таки решили утолить все громче заявлявший о себе голод. Расположившись все на том же клеенчатом плаще, мы с Лидой быстро умяли всю свою провизию и, еще немного передохнув, отправились в обратный путь. Мои новые (ну, пускай не новые, а подержанные, но только что купленные) мозеровские часы показывали, что надо торопиться, чтобы успеть на обратный поезд…
Неделя перед майскими праздниками пролетела незаметно. В последний рабочий день, в четверг, тридцатого апреля, мой свежеиспеченный помощник Сергей Илюхов принес заказанный ему материал. Сработал пунктуально. Уже ему плюсик. А теперь посмотрим, что же он там накропал.
После прочтения нескольких страничек рукописного текста (машбюро напрягать моему помощнику не по чину, ибо официально он пока числится студентом-стажером), откладываю листки в сторону и ненадолго задумываюсь. Работа, конечно, выполнена не без серьезных пробелов, в которые моего помощника надо будет непременно ткнуть носом, но главное из нее все же прорисовывается. Поскольку Сергей теперь делит со мной кабинет, окликаю его и начинаю воспитывать:
– Так, Сергей Константинович, первое и главное – похоже, мы с вами будем работать и дальше. Помощник из вас должен получиться. Но… – тут к месту краткая пауза, – теперь второе, и не менее важное. Чтобы наше сотрудничество продолжилось и приносило пользу нам обоим, вам следует еще серьезно над собой поработать.
Беру в руки исписанные его почерком листочки и поясняю:
– Описательную часть, касающуюся работы ОСВОК, вы, Сережа, исполнили совсем неплохо. А вот анализ страдает серьезными упущениями. Вам удалось схватить общий замысел того, что можно назвать «пятилетним планом ОСВОК», но в то же время вы не дали оценки этого замысла и не смогли показать, какое экономическое обоснование специалисты ОСВОК подвели под свои плановые наметки.
– Но, Виктор Валентинович! – вспыхивает мой новый помощник. – Кто я такой, чтобы давать оценку работе ОСВОК?
– Так, Сергей. – В голосе моем сразу прорезались весьма строгие нотки. Заразу эту надо драть с корнем: на хрена, простите за выражение, мне нужен сотрудник, готовый стать в позу «чего изволите?». – Ты эти замашки брось, а то не сработаемся. Ишь, чем вздумал прикрываться! Кто ты такой? Для начала достаточно, что ты гражданин СССР, не лишенный ума и получивший довольно приличное экономическое образование. Ты ведь член РКСМ?
– Конечно! – с некоторым даже вызовом откликается Илюхов.
– Тогда должен понимать задачи социалистического строительства, стоящие перед СССР. На только вчера завершившейся партийной конференции об этом было сказано достаточно ясно! И нечего тут намекать на чинопочитание и тащить в наши советские учреждения худшие привычки царской бюрократии! – Политическая демагогия, скажете вы? Она и есть, но без нее мозгов моему помощнику не прочистить. – Я что, должен тебе в пример ставить наших беспартийных спецов, бывших меньшевиков, кадетов, а то и монархистов? Они вон не стесняются перед самыми нашими грозными партийными деятелями свою точку зрения отстаивать, хотя знают, что это может обернуться для них самыми жесткими политическими выводами. Этих спецов Дзержинский с Пятаковым не пугают, несмотря на всю репутацию последних. А член коммунистического союза молодежи на их фоне собирается демонстрировать политическую трусость?! Если ты даже во внутреннем служебном документе боишься свое мнение иметь, что будет, если в открытую выступать придется?
Сергей под моим напором совсем стушевался и поторопился перевести разговор на другую тему:
– А почему вы говорите, будто я не рассмотрел, что спецы из ОСВОК в основу плановых установок положили? Я же там указываю, как они свои цифры рассчитывали…
– То, на что ссылается твоя записка, – это в большей мере техническое, нежели экономическое обоснование, – прерываю его оправдания. – Но где тут анализ доходности государственной промышленности, динамики себестоимости и прибыли, возможностей повысить норму накопления, изменения бюджетных и кредитных ресурсов? Где анализ динамики заработной платы и вообще доходов городского и сельского населения и, соответственно, динамики и структуры спроса городского и сельского рынков?
– Но, Виктор Валентинович, такого специального анализа в материалах ОСВОК и нету! – поясняет мой помощник. – Так, кое-какие данные они из статистики берут за прошлые годы, набавляют несколько процентов – и все на этом. А по зарплате вовсе никаких цифр у них не приводится, кроме предположения о ее ежегодном пятипроцентном росте. Потому, наверно, и по себестоимости плановых расчетов нет, что без зарплаты ее не посчитаешь. Ну а без себестоимости и прибыль нельзя вычислить, и все прочее.
– Хорошо, что ты это понимаешь, – отзываюсь я. – Так что же тогда, друг мой ситный, ты эти обстоятельства в своем документике не отметил? Вопросы-то донельзя серьезные. Коренные, если хочешь, для обоснования наших планов. Поэтому садись, переделывай свою записку. И чтобы пятого мая, аккурат ко дню рождения Карла Маркса, она лежала у меня на столе.
Закончив разбираться с Сергеем Константиновичем, возвращаюсь к обдумыванию своей записки, вынув незаконченный черновик из сейфа и проверив наличие чернил в Паркере.
Итак, в настоящий момент у нас есть три группы расчетов для составления перспективного плана социалистической реконструкции народного хозяйства СССР. Во-первых, это подготовленный еще в двадцатом году план ГОЭЛРО, в котором работы по электрификации увязаны с развитием промышленности, транспорта и сельского хозяйства, а также с территориальным размещением производства на десятилетнюю перспективу. Однако в настоящее время стало очевидным, что для коренной реконструкции народного хозяйства на современной технической основе заданий плана ГОЭЛРО уже совершенно недостаточно. Кроме того, хозяйственные условия как внутри страны, так и на внешнем рынке существенно изменились по сравнению с двадцатым годом.
