Андрей Колганов - Ветер перемен
В отличие от сентябрьской стычки прошлого года, когда я в горячке схватки, сам того не сознавая, насмерть забил нападавшего рукояткой пистолета, меня после всего случившегося не мутит и не трясет. А тогда… Бр-р-р! Как вспомню, даже сейчас всего передергивает. Нет, никому не пожелаю такого жизненного опыта.
Пока я подвожу итоги, Лида, слегка перегнувшись через прилавок, требовательным голосом спрашивает:
– Телефон в магазине есть?
– Да, в комнате хозяина, – отзывается дрожащий голос. – Но хозяин сейчас в отсутствии, потому дверь заперта. – И после некоторой паузы: – На углу Дмитровки пост милиции должен быть…
– Должен, – недовольно отзывается Лида. – Вот только как он наряд из угро вызовет?
Постовой на углу Большой Дмитровки оказался на месте и оперативно отреагировал на стрельбу, как раз в этот самый момент ворвавшись в помещение магазина с наганом в руке и с криком:
– Всем стоять! Руки вверх!
Отчего бы и не поднять руки вверх? Небольшая гимнастика им не помешает.
К чести постового, он довольно быстро уяснил, что тут произошло, и отправился в один из соседних магазинов, где точно был телефон, вызывать наряд. Лида отправилась вместе с ним, чтобы позвонить своему отцу и сообщить о непредвиденной задержке, а мне ничего не оставалось больше делать, как собрать наши вещи, брошенные на улице. Ждать пришлось минут двадцать – благо МУР находился недалеко, в Малом Гнездниковском (занимая тот же особняк, где прежде размещалось сыскное отделение полиции), и наряд уголовки, не мешкая, притопал оттуда пешком.
Довольно быстро удалось договориться, что завтра, в четверг, мы сами явимся для дачи показаний, и можно было поспешить домой.
Дома нас давно уже ждала компания человек чуть ли не в двадцать (потом я подсчитал точно – вместе с нами как раз двадцать и получалось). Оказалось, что Шацкин привел с собой еще четверых рабочих-комсомольцев с московских заводов. Все уже знали, зачем мы тут собрались, агитировать никого было не надо, и мы погрузились в обсуждение конкретных организационных и технических вопросов. Нечего и говорить, что всю еду, что была закуплена по пути, ребята умяли, даже не заметив.
Предварительный разговор, состоявшийся незадолго до этого в Комакадемии, в присутствии Бухарина и Рязанова, которые помогли нам и с подбором кандидатур для нашего дела, сильно облегчал задачу. Поддержка таких авторитетных фигур значила немало, и ребята уже были убеждены в важности и нужности поставленных перед ними задач. Жаль, что сам я так и не смог выкроить времени для чтения лекций и общения со студентами.
Меня несколько смущает подбор собравшихся – все студенты и молодые преподаватели сплошь из комвузов: Коммунистической академии, Института красной профессуры, Коммунистического университета. Интересуюсь:
– А где же студенты из МВТУ, из Сельхозакадемии?
– Зачем нам они? – недоумевает один из молодых. – Там же засилье буржуазных настроений! В нашем деле они не помощники.
– Так ведь именно из этих вузов пойдут спецы на производство! – не скрывая своего возмущения, реагирую на эти слова. – И именно потому, что там засилье буржуазных настроений, с ними надо усиленно работать и втягивать их в наши дела. Неужто вы, составив прочное коммунистическое ядро, не сможете с этим делом справиться? А отгораживаться от студенчества только потому, что оно не идет послушно за вами по первому зову, – это типичное комчванство, которое так ненавидел Владимир Ильич. Комсомольские и партийные ячейки там есть. С ними надо связаться и через них подбирать людей.
– А что они нам могут дать? – не унимается мой оппонент. – Они ведь от наших, как они выражаются, «коммунистических экспериментов» только нос морщат!
– Так начинать надо не с пропаганды коммунистических экспериментов, – пытаюсь донести до спорщика свою позицию. – Найдите сначала тех, кто согласится заняться вместе с вами техническим и экономическим просвещением рабочих. А в ходе общего дела, может быть, и удастся их убедить, что наши коммунистические эксперименты – это не утопия, а, напротив, единственно реальный путь возрождения России. Можно ведь их поначалу не прямо в коммунистическую веру обращать, а цеплять за чувство национальной гордости: неужто им не под силу показать, что они своим талантом способны двинуть вперед нашу экономику, да и утереть нос всяким иностранцам? И уж потом доказывать, что одно другому на самом-то деле не противоречит: не может быть сейчас другой великой России, кроме социалистической. Так что засучите рукава – и вперед. Дело это не терпит отлагательства.
Распрощавшись с ребятами, принимаюсь за обязательную программу – чистку оружия после стрельбы. Расстилаю на столе чистую тряпицу, быстро раскидываю по ней детали «зауэра»… Лида, прихватив с собой масленку и набор для чистки, пристраивается рядом – у нее уход за личным оружием еще с гражданской вбит на уровень рефлекса. Протерев оружие после чистки насухо, отправляемся на кухню. Хотя уже довольно поздно, Лида все же решает провернуть небольшую стирку.
Работаем в четыре руки – она стирает белье в оцинкованном корыте, а я отжимаю, полощу в ванне, вновь отжимаю и вешаю чистое на веревках, протянутых в коридоре. Впрочем, в четыре руки получается не всегда, потому что мои руки время от времени как-то сами собой оказываются заняты не стиркой. Поношенный и истончившийся чуть не до дыр домашний халатик позволяет еще раз убедиться, что бравая комсомолка с полным правом пренебрегает всякими излишними подпругами вроде бюстгальтера. Они ей просто не нужны (тем более если взглянуть на нынешние образцы).
Но не стоит слишком увлекаться, а то мы этой стирки никогда не завершим. Хорошо, что в доме Нирензее есть горячее водоснабжение. А то вон моей Игнатьевне приходится греть бак с водой для стирки на дровяной плите…
Покончив со стиркой, укладываемся спать. Из комнаты Михаила Евграфовича просачивается узкая полоска света – небось опять будет сидеть за своими переводами за полночь.
Глава 20
Что там у нас с основным капиталом?
Утро в моем рабочем кабинете в ВСНХ началось с телефонного звонка. Сняв трубку, слышу голос своего непосредственного начальника:
– Здравствуйте, Виктор Валентинович.
– Доброе утро, Василий Никитович.
– Вы сейчас на месте? Никуда уходить не собираетесь?
– Нет, не собираюсь.
– Тогда мы прямо сейчас к вам заскочим. – И с этими словами Манцев повесил трубку.
Появился он меньше чем через десять минут в сопровождении какого-то паренька. Невысокий, худощавый, с белобрысой челкой над широкого распахнутыми серыми глазами, он был одет в простенький полотняный пиджачок, более приличный летнему времени, подобные же брюки и грубоватые поношенные ботинки. Под пиджаком виднелась обычная косоворотка. Так, на вид вроде неплохой паренек. Посмотрим, каков он будет в деле.
– Вот, Виктор Валентинович, – начал Манцев, – вы просили у меня помощника? Знакомьтесь: Сергей Константинович Илюхов, студент последнего курса Института народного хозяйства, у нас проходит практику. Он и будет вам помогать.
Вообще-то это не я просил помощника, а Василий Никитович давно мне его обещал, но в любом случае – грех отказываться.
После короткого знакомства выдаю Сергею первое задание:
– Тебе предстоит ознакомиться с теми материалами, которые уже наработаны с января месяца в ОСВОК, и составить краткое резюме на трех-четырех страницах. Главное, что меня интересует, – как они там видят перспективы развертывания промышленности. Сроки очень сжатые: всего неделя.
Загрузив молодого практиканта, сам берусь за черновик записки Дзержинскому. Феликс Эдмундович и сам прекрасно понимает необходимость широкомасштабного обновления основного капитала промышленности, как и развертывания программы массового строительства новых фабрик и заводов. Он уже беспокоил своими посланиями на эту тему ЦК нашей партии. Но…
Проблема упирается в нехватку ресурсов для большой программы капитального строительства. И никто из руководства пока совершенно не представляет, как, с какого конца подступиться к этой проблеме. Ясности нет, иначе не вспыхнула бы полемика между Преображенским и Бухариным. Достаточно очевидно, что программа и того и другого не в состоянии обойти ряд подводных камней на пути индустриализации. Поэтому обе они выглядят недостаточно убедительно. Вот на подводные камни – и на то, как их обойти, – и хочется обратить внимание Дзержинского.
В первую очередь никак не получится выстроить план развития промышленности, взятой самой по себе. Промышленность теснейшим образом связана с крестьянским рынком, с продажей крестьянину промышленных продуктов и с закупкой, в свою очередь, разнообразнейших видов сельскохозяйственного сырья. Затем, развитие промышленности зависит от состояния транспортной сети. И точно так же невозможно строить перспективы промышленного роста, не учитывая наших финансовых возможностей, не увязывая промышленного роста с динамикой заработной платы и, следовательно, с уровнем внутреннего спроса и развитием торговли. Проще говоря, чтобы разобраться в перспективах развертывания промышленности, нужно выстраивать план социалистической реконструкции всего народного хозяйства.
