Владимир Корн - Берег Скардара
Конечно, перелом в войне из-за потери Изнердом одной из своих эскадр, пусть и далеко не самой маленькой, не произошел, слишком он был силен, но…
Нас встречали в порту Абидоса как настоящих героев. Было множество народа на берегу, нам улыбались и слали воздушные поцелуи разнаряженные дамы, девушки бросали букеты цветов, и играла музыка.
Потом был прием в Дерторпьире, дворце, издревле бывшем резиденцией правителей Скардара. Я уже был в нем, при нашей встрече с Минуром.
Правда, совсем в других помещениях.
Сейчас мы все стояли в огромной, с высоченными потолками зале. Зала была по-настоящему огромной, и, по моему мнению, ее следовало бы называть залой славы Скардара. Целый музей с множеством экспонатов, посвященных былым победам.
Минур, в окружении своих сановников, произносил проникновенную речь, восхлавлявшую нашу доблесть, а я крутил головой, стараясь делать это украдкой. Слишком много здесь было того, что очень хотелось бы рассмотреть поближе и подольше. Целая история еще одного мира, куда занесла меня судьба.
Картины, изображающие битвы, чьи-то скульптуры, коллекции трофейного оружия и вражеских знамен, взятых в бою.
Затем нам вручали ордена. Белого Волка вручали не всем, и это была высшая награда в Скардаре. Но если кто-то заикнулся бы о том, что я получил её не заслуженно, что ж…
В следующий раз, если возникнет такая же возможность, я с удовольствием уступил бы ему своё место за румпелем, а сам остался на борту тримуры, тревожно вслушиваясь в звуки, доносящиеся из бухты, желая понять, что же там происходит.
Ещё был торжественный обед, закончившийся далеко за полночь. На нем присутствовал и Диамун. Встречаясь взглядами, мы равнодушно скользили ими в сторону, в упор не замечая друг друга.
«Знаешь, Диамун, — думал я, — у меня и сейчас с собой ожерелье. То самое, что ты сунул в руки Мириам, как будто бы желая заплатить ей за услуги. Нет, я не ношу его на шее, но оно всегда при мне. И мне очень хочется, чтобы у меня случилась возможность вернуть его»…
На следующий день после приема в Дертопьире мы и собрались для продолжения банкета в заведении, своим интерьером наведшим меня на мысль о ресторации. После ухода адмирала дир Митаисса, обстановка за столом, и до того не бывшая напряженной, разрядилась вовсе.
И ещё я обратил внимание, что обычай обмывать награды, тот, что я принёс с собой из своего мира, всякий раз пользуется неизменным успехом. Будь то в Империи или здесь, в Скардаре.
Праздник продолжился в доме у Иджина, правда, оказались мы там не всей компанией. Да от нее и осталось то человек двадцать, не больше.
За новым столом тема осталась прежней: война, оружие, женщины…
Я имел неосторожность высказать свое мнение о том, что в Скардаре полно красавиц, за что жестоко поплатился. Иджин тут же предложил познакомить меня с парочкой из тех, как он сам выразился — «что питают ко мне изрядный и легко объяснимый интерес».
Я поспешно отказался, мотивируя ранением в спину. На что Иджин пожал плечами, присовокупив: ранение мол, нанесено довольно далеко от того места, которое в таких случаях и предполагают использовать.
Вместо меня желание высказал Клемьер, и дир Пьетроссо обнадежил его: сделаем, но не немедленно, а сейчас самым разумным решением для сти Молеуена будет пойти и лечь спать. Поскольку вряд ли хоть одна из дам сможет в полной мере оценить его комплименты, сделанные заплетающимся языком.
Фер Груенуа такие вопросы успешно решал самостоятельно, исчезнув ещё по дороге к дому Иджина.
Дальше разговор снова пошел об оружии, и дир Этсу, ходивший штурманом на «Четвертом Сыне», похвастал своим новым приобретением — пистолетом, из которого он грозился положить пулю в центр мишени, ни много ни мало, аж за тридцать шагов.
Тут черт дернул меня за язык, и я заявил о том, что из своего пистолета попаду с вдвое большей дистанции. И мы все пошли в сад.
Расстояния в шестьдесят шагов от мишени отсчитать не получалось, для этого пришлось бы сдвинуть с места дом Иджина, а в любом другом месте двора существовала вероятность попасть куда-нибудь не туда. В окна его дома, или флигеля, например. Поэтому мы благоразумно приняли решение, что хватит и сорока семи.
Первым стрелял дир Этсу и почти попал. От отметины пулей на стене, до центра грудной мишени, в качестве которой мы использовали камзол Иджина,
оказалось не больше метра. Выстрел признался почти удачным, после чего дир Этсу посмотрел на меня.
«Ну и кто тянул меня за язык? — думал я. — Пуля из моего пистолета полетит туда, куда я ее и направлю, вот только как направить её в центр?».
Освещения, не смотря на глубокую ночь, хватало, но алкоголя в крови было ещё больше.
Пришлось подставить под рукоять пистолета ладонь левой руки, что, в общем-то, не возбранялось.
Я попал, попал почти туда, куда и целился, разве что на пару ладоней ниже.
Тут дир Этсу выразил желание стрелять из моего пистолета. Нашли подходящую по калибру пулю, и он сам его зарядил.
Опять был промах, чему я, собственно, и не удивился. Тогда дир Этсу заявил, что мое попадание было чистой случайностью.
Второй выстрел, из нижнего ствола пистолета, дался мне ещё сложнее, но я опять попал, пусть и чуть хуже своего предыдущего выстрела.
Дир Этсу взял пистолет из моих рук, повертел его, поднес ствол к носу, зачем-то понюхал, затем вставил в него палец.
— Ничего не понимаю, — произнес он. — Пистолет как пистолет, и даже ствол с изъяном. Разве что с виду красив, тут ничего не скажешь.
Затем обратился ко мне:
— Вероятно, господин де Койн, сам дьявол вам помогает.
«Нет, дьявол тут не причем, — размышлял я, когда мы возвращались к накрытому столу. — И ствол без изъяна. Он именно такой, каким и должен быть. Вы уж извините, парни, но пока это секрет, и я его берегу. Пусть и все вы мне почти как братья, но сначала его получит Империя. А потом, потом тайной это не будет ни для кого, такие вещи распространяются мгновенно. Так бы с чем другим происходило, а не с тем, что предназначено для убийства себе подобных».
Видимо, все другие темы были уже перебраны, и потому, едва мы уселись за стол, разговор пошел о политике.
И Минуру, правителю Скардара досталось в полной мере. Не скажу, что слова присутствующих лились мне бальзамом на душу, но удовольствие доставляли.
Разговор велся не экивоками, а напрямую, и сидящие за столом называли вещи своими именами. Причем выглядело это так, как будто бы они в очередной раз продолжили обсуждать эту тему.
«Заговорщики хреновы, — пронеслось в голове. — Точно сказал Минур, что я поселился в самом его центре».
Когда Иджин поинтересовался моим мнением, якобы свежий взгляд со стороны, я лишь пожал плечами: коней на переправе не меняют. После чего пришлось объяснять смысл этих слов.
И здесь дир Пьетроссо задал мне неожиданный вопрос: правда ли то, что на выручку Скардару в самом скором времени прибудет имперский флот?
Судя по установившемуся за столом молчанию, ответ на него интересовал всех.
Для меня не было секретом, что большинство из присутствующих, если не все, знали о моем положении в Империи, хотя я и старательно скрывал сей факт.
Ну и что мне было ответить им, людям, у многих из которых в глазах читалась надежда?
— Мне известно об этом не больше, чем вам, господа, — вот и все, что пришло мне на ум.
Второй вопрос Иджина был ещё более неожиданным: если бы я в ближайшее время оказался в Империи, смог бы я поспособствовать тому, чтобы это событие все же произошло?
На этот раз я просто отрицательно покачал головой, нет. При всём желании у меня ничего не получится, такие вопросы не решаются мужем императрицы или даже самой императрицей. Так что помощи ждать вам неоткуда, господа.
Политика — это самая последняя тема, которая меня всегда интересовала, и потому я предложил тост за скорейшую победу Скардара в войне и откланялся.
«Или скорейшее поражение», — цинично думал я по дороге к своей комнате. Ведь в обоих этих случаях я смогу, наконец, вернуться в Империю, не чувствуя себя при этом крысой, бегущей с тонущего корабля.
На следующий день ко мне пожаловали посетители. Назвать гостями их было нельзя, поскольку я сам являлся им в доме Иджина, а они пришли по делу.
К этому времени, а оно вплотную уже приблизилось к обеду, я почувствовал себя после вчерашней попойки достаточно хорошо. Разве что мысли слегка путались, но когда у меня было по-другому?
Шесть мужчин, и по одному их внешнему виду можно было судить, что они являются купцами, причем твердо стоявшими на ногах.
Ну, относительно последнего утверждения всё было как раз относительно, поскольку существовала блокада Скардара Изнердом с союзниками.
В военных действиях против Скардара на стороне Изнерда выступило лишь Табриско, что не мешало нескольким другим странам с азартом рыскать по морям, ища и захватывая скардарские торговые корабли, пользуясь своей безнаказанностью.
