Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича. Том первый (СИ)
Бенкендорф слегка поморщился, но царю возражать не посмел.
— Кстати, Виктор Иванович, — обратился Николая к Сергееву, — у меня для вас сюрприз. Угадайте, кто примчался выручать вас и готов был сразиться хоть со всеми полицейскими Санкт — Петербурга?
— Неужели Колька?! — изумленно воскликнул Виктор, — он здесь, с вами?
— С нами, с нами, — усмехнулся император, — вон, сидит в карете. С большим трудом нам с графом удалось уговорить остаться, и не заходить в здание. Иначе у господина обер — полицмейстера появилось бы много вакансий в его ведомстве. Да и сама должность обер — полицмейстера, скорее всего, стала бы вакантной. Идите, Виктор Иванович, вон в ту карету, запряженную гнедыми, там ваш витязь сидит, скучает и волнуется.
Потом все расселись в кареты и отправились в Аничков дворец. Немного отдохнув и приведя себя в порядок, все, и царь и граф, и отставной майор, его сын и жандармский ротмистр, уселись за одним столом. После того, как Николай побывал в новом для себя мире, он понял, что в общении с выходцами из будущего и причастным к их великой тайне подданным не обязательно так строго придерживаться дворцового этикета. Во всяком случае, когда рядом с ними нет посторонних.
Стол был скромно сервирован, спиртного, которое император недолюбливал, отсутствовало. Зато в центре стояло блюдо с так любимыми императором солеными огурцами.
— Итак, господа, — начал царь, после того, как сидящие за столом слегка утолили голод, — что мы теперь будем делать? Так получилось, что мы, и еще несколько человек здесь отсутствующих, оказались причастными к великому чуду. Которое может спасти наше Отечество, или, если оно станет известно врагам России, может погубить ее. Поэтому, я прошу всех вас, господа, дать клятву, что без моего согласия вы больше никому и никогда не расскажите о чудо — машине, о том, что произошло в будущем, и вообще, и о всех последующих событиях и словах, которые будут произнесены в кругу ПОСВЯЩЕННЫХ.
Можете считать, что все вы стали рыцарями некоего тайного ордена, служение в котором будет направлено на благо нашей любимой России. Вас, Виктор Иванович, и вас, молодой человек, — Николай строго посмотрел на своего тезку в камуфляжке, — это тоже касается.
Виктор пожал плечами и согласно кивнул, а Сергеев — младший, улыбнувшись, посмотрел на отца, после чего тоже кивком подтвердил, что не против стать рыцарем. Лишь бы его после этого не заставили влезать в латы и отправить на рыцарский турнир — а как он слышал, царь время от времени устраивал конные представления в стиле позднего Средневековья. К тому же, общение в детстве с отцом — императором Павлом I, мистическим настроенным и всерьез считавшим себя гроссмейстером ордена Иоанна Иерусалимского, сказалось на формировании характера и взглядов царя.
— Скажите, Виктор Иванович, — император снова вернулся к простым и чисто житейским делам, — как вы предполагаете узаконить ваше нахождение здесь. Вы всецело можете рассчитывать на мою помощь в этом. Граф Бенкендорф придумает вам… — тут Николай на минуту замялся, — ну, в общем, историю вашей жизни здесь. Или, как говорит ваш друг, Александр Павлович, "легенду".
— Ваше величество, — ответил Сергеев царю, — я хотел бы заняться обычным сельским трудом, в то же время, иметь возможность работать по металлу, использовать кое — какие механизмы и приспособления, которые я бы постепенно привез бы из будущего. Одним словом, меня бы устроило положение владельца небольшой деревеньки, в которой была бы кузница, и которая находилась бы неподалеку от Петербурга. Кстати, — вспомнил друг Виктор, — на примете у Антона было одно место по дороге на Шлиссельбург. Но об этом надо говорить с ним лично.
— Хорошо, — кивнул царь, — то, что вы просите, вполне здраво и выполнимо. После того, как вы уточните нужное вам место, мы вернемся к этому разговору.
— Ну, а вы, Николай Викторович, — обратился царь к Сергееву — младшему, — как вы видите себя в моем времени? Или вы предпочтете вернуться в будущее?
— Ваше величество, — задумчиво сказал бывший десантник, — конечно, мне больше нравится мое время. Но отца я не брошу, и потому хотел бы быть рядом с ним. Но деревенские утехи мне как‑то…
Я солдат, Ваше величество, и готов служить России в любом качестве. Но, в то же время, хотелось бы заняться обучением людей, которым вы, Ваше величество, доверяете всему тому, чему сам обучен. А это — стрелять без промаха, вести бой холодным оружием, голыми руками, словом, всему тому, чем я занимался во время моей службе в Чечне.
Увидев, как встрепенулся при его последних словах ротмистр Соколов, Николая подмигнул ему единственным глазом и улыбнулся. Со слов отца он уже знал, что Соколов воевал примерно в тех же местах и с примерно тем же противником, что и он сам. Только все это было почти на сто семьдесят лет раньше.
— Отлично! — воскликнул царь, — сразу видно военного человека! Я найду подходящую для вас должность в моем личном конвое. Это я решу лично. А еще лучше, если вы, господин Сергеев, станете моим камер — казаком. Это что‑то вроде телохранителя. Тогда вы будете подчиняться только лично мне, и в случае необходимости сможете отправиться в ваше время тогда, когда соблаговолите. Ну, и заодно подучите моих казачков — терцев из лейб — конвоя всем своим премудростям. Только учтите, что этим казачкам тоже палец в рот не клади. Они много чего сами знают и умеют. К тому же они мастерски стреляют и владеют шашкой. Так что вам скучно не будет.
— Ну, а вы, ротмистр, — император повернулся к ротмистру Соколову, — вам придется стать моим чиновником по особым поручениям. С соответствующими полномочиями, и правом личного доклада государю — императору. Возможно, что вам придется сопровождать меня во время моего очередного путешествия в будущее. Ну, и быть моим связным между мною и господами пришельцами во время их пребывания здесь. Вы доказали свою преданность и умение держать язык за зубами. Именно такой человек мне и нужен.
— Ваше величество, — промолвил пораженный ротмистр, — я оправдаю ваше доверие… Я готов… — тут голос его дрогнул, и он замолк, подбирая слова.
— Полно, ротмистр, — улыбнувшись сказал царь, — вы даже представить себе не можете — что вам предстоит увидеть и узнать…
— А насчет ваших друзей, Виктор Иванович, — Николай снова повернулся к Сергееву, — мы поговорим с вами отдельно…
От каждого по способностям
После того, как граф Бенкендорф и ротмистр Соколов отправились на Фонтанку, а Сергеев — младший, повинуясь жесту отца, вышел из кабинета "подышать воздухом", царь и Виктор остались вдвоем.
— Виктор Иванович, — сказал Николай, — в вашем мире у меня состоялся очень важный разговор с Александром Павловичем Шумилиным. Я знаю, что вы с ним друзья, и полагаю, что секретов у вас друг от друга нет. Знаете, я за время пребывания там, в двадцать первом веке многое понял и пережил. И сейчас смотрю на все происходящее вокруг меня совсем по — другому. Я уже не могу так же править Россией, как это делал раньше. Мне стало понятно, что многое из того, что я считал единственно правильным, на самом деле ошибочно. И очень важно, что теперь у меня есть те, кто сможет меня предостеречь от повторения сделанных в вашей истории ошибок.
Виктор Иванович, вы ведь знаете, что мне изначально не была уготована участь русского императора. Преемником моего старшего брата Александра должен стать Константин. И то, что до последнего момента мне никто не сообщил о том, что Константин отказался от права на российский престол еще в 1823 году, не моя вина. Правда, мне рассказывали пророчество моей великой бабки, императрицы Екатерины, которая увидев меня, еще младенца, заявила: "Я стала бабушкой третьего внука, который по необыкновенной силе своей, предназначен, кажется мне, также царствовать, хотя у него есть два старших брата".
Как бы то ни было, но меня не готовили для того, чтобы со временем занять престол моих предков. Поэтому я многое из того, что уже успел сделать, став монархом, часто делал по наитию, руководствуясь больше здравым смыслом, чем знаниями человеческой натуры и наукой об управлении государством. А уж если вспомнить начало моего царствования… — Николай с досадой взмахнул рукой…
— Ваше величество, — спросил Сергеев, — вы имеете в виду события 14 декабря?..
— Да, — именно их я и имею в виду, — ответил император. — Отправляясь утром с батальоном преображенцев на Сенатскую площадь, я не был уверен, что вечером вернусь целым и невредимым в Зимний дворец. Вы ведь знаете, какие были планы у заговорщиков?
— Знаю, — Виктор вспомнил споры участников мятежа, суть которых сводилась к следующему — убить лишь одного царя Николая, или вырезать всю царскую фамилию…
— Вот так я и начал царствовать, — сказал император, — и, видит Бог, я старался быть хорошим монархом, суровым, но справедливым, строгим, но добрым… Не всегда это у меня получалось.
