Михаил Королюк - Квинт Лициний 2
Сам предстоящий отчет лишь бодрил Минцева. За свою работу ему не было стыдно, а то, что в животе несильно тянуло, точь-в-точь как перед сложным прыжком, так это привычное, родное чувство.
Глухую опаску, которая, понятно дело, была и глупой, и детской, будила стена снега за спиной. Конечно, после всего того, через что он прошел, нелепо и смешно озираться в центре Москвы – это не ночная сельва, вибрирующая жаждой голодной плоти.
Но с недавних пор невозможное, войдя в Жорину жизнь, стало обыденным. Высокая стопка прочитанной за год фантастики воспринималась теперь суровым соцреализмом – были, были на то основания. Мозг Минцева пришел в то странное состояние, когда за любой замеченной периферийным зрением мелочью, ранее не проскальзывавшей через фильтр бессознательного, он был готов признать сложные и далеко идущие последствия. Его теперь не удивляло ни видимое только краем глаз воскурение архаичных рун поверх обшарпанной стены в подворотне, ни скольжение нагих искаженных теней в облаках, ни, как сейчас, недобрый изучающий взгляд в спину из московского снегопада. Не удивляло, не пугало, но напрягало.
Жора не выдержал и оглянулся. Площадь словно вымерла, лишь у самого входа в Комитет распаренный солдат-срочник елозил по тротуару деревянной лопатой, пытаясь отвоевать хотя бы скромный плацдарм. Втуне – небеса тут же брали свое.
Он взглянул на часы. Пора. Похлопал перчатками по погонам, сбивая снег, и шагнул в здание. Действительно – пора.
В приемной Андропова в кресле для посетителей придремал Иванов, только что вырвавшийся с заседания «малой пятерки». Минцев забрал у дежурного офицера свою папку и тихо пристроился рядом, настроившись ждать. Но буквально через пять минут дверь кабинета распахнулась, выпуская моложавого полковника погранвойск. Иванов мгновенно встрепенулся, встал и с чувством потянулся. С интересом покосился на пухлую Жорину папку – за неотложными делами он не успел ознакомиться с последними заключениями экспертов, одернул пиджак и гулко скомандовал:
– Пошли работать.
– Ну, что ж, товарищи, приступим, – сказал Андропов, когда они расселись вокруг стола. – Давайте для зачина пройдемся по последним данным криминалистического анализа. Георгий, прошу.
Жора привычно дернул подбородком влево и начал мерно излагать:
– Начну с чернил, принесших наиболее оперативно-значимые сведения. «Сенатор» перешел на передачу основной информации на проявленных фотопленках, но и для текста письма о расположении закладки, и для надписей на конвертах по-прежнему используется авторучка. Наша операция по районированию мест пребывания объекта через добавки в чернила принесла первый успех: мы определили район где, возможно, проживает «Сенатор».
– Так… – Юрий Владимирович нетерпеливо потер ладони, – показывайте, Георгий, не томите.
Жора развернул топографическую склейку, покрыв ею весь стол. Андропов и Иванов тут же подались вперед, разглядывая. Центральная часть города была густо испещрена рабочими отметками, некоторые районы обведены.
– Так как поставки партий в торговую сеть были нами тщательно проконтролированы, то мы можем уверенно утверждать, что «Сенатор» приобрел их вот здесь, в этой зоне, – карандаш прошелся вдоль толстой черной линии. – Она ограничена с севера Фонтанкой, с запада – Лермонтовским проспектом, с юга – Обводным каналом, а с востока – проспектом Дзержинского и Звенигородской улицей. Административно это – восточная половина Ленинского района. Для нас теперь – зона номер один.
Минцев потыкал карандашом в отметки:
– Тридцать восемь точек продаж чернил – они отмечены маленькими красными кружочками.
Андропов поднял глаза на Жору:
– Но микромаркировка конвертов из предыдущих партий указывала на Фрунзенский и Дзержинский районы?
– Да, вот они, примыкают, – Жора указал на две зоны, обведенные синим и зеленым цветом.
– Так… – Юрий Владимирович опять хищно склонился над картой, – тогда надо начать с прочесывания стыка этих районов?
– Увы, не уверен… – Минцев огорченно покачал головой, – система с микромаркировкой конвертов и тетрадей, как оказалось, работает очень грязно. Мы проверили – чуть ли не половина партий идет не туда. Полнейшая безалаберность в торговле. Ответственных сняли, а толку? Уверен, кстати, что и в других городах не лучше. Поэтому я отношусь к тем данным с большой настороженностью.
– Вот как, – Андропов был ощутимо раздосадован. – Очень жаль. М-да… У нас нет возможности делать все это руками комитета, слишком большой объем работы. Но встряхнуть систему надо, – и он сделал пометку в ежедневнике. – Хорошо, проведем контрольную проверку по всей стране. Продолжайте, пожалуйста.
– Прямо сейчас мы заканчиваем повторную замену партий чернил на неиспользовавшиеся ранее варианты. Если спустя какое-то время эта новая маркировка опять укажет на зону А, можно будет уверенно говорить о систематичности в действиях объекта. Причем в этот раз, учитывая привязку активности «Сенатора» к центральным районам города, мы ограничиваемся только районами между Невой и Обводным каналом. Зато каждая точка продаж внутри зоны А получит индивидуальную партию. Если все пойдет в соответствии с нашими ожиданиями, то где-то летом получим более точную привязку. С чернилами пока все.
– Ну что ж, неплохо, – оценил Юрий Владимирович, откидываясь назад, и задумчиво повторил, – неплохо. Сколько тут живет?
– Около семидесяти пяти тысяч человек. Здесь так же базируется несколько крупных организаций: Артиллерийское училище, Военмех, Технологический институт, Военно-медицинская академия.
Иванов, все это время молчавший, подал голос:
– Жора, обязательно учитывайте фактор случайности. Не зацикливайтесь только на этом районе. Жизнь она такая… Извилистая.
– Товарищ Блеер не даст, Борис Семенович, – усмехнулся Минцев, – тот еще волчара сыска. Я у него на подхвате, учусь.
– Помогает? – живо поинтересовался Андропов.
– Очень! – Жора помялся, но решился, – несколько мешает отсутствие у товарища Блеера полного допуска.
Иванов посмотрел на него с отчетливым неодобрением. Андропов переплел пальцы, подумал, потом спросил:
– Георгий, что, по вашему мнению, самое важное в том комплексе информации, что получена нами от «Сенатора»?
Минцев ответил не раздумывая:
– Само существование «Сенатора».
– Именно! Именно, – размашисто хлопнул ладонью по столу Андропов, а затем поднял указательный палец. – Существование «Сенатора» сейчас, пожалуй, наша самая охраняемая тайна. Самая! Поэтому – нет. Пусть Владлен Николаевич работает в прежнем режиме. Не надо. Слишком… Слишком горячая информация. Можно обжечься.
Он упер пристальный взгляд в Минцева, и тому не оставалось ничего иного, кроме как согласно кивнуть.
– Что еще удалось накопать интересного с последней закладки? – спокойно продолжил Андропов.
– Кое-какую второстепенную в оперативном плане информацию дали фотопленки, – Жора достал отпечаток. – Вот, в области перфорации выявлены микроследы, оставленные лентопротяжным механизмом. На основании характерных признаков эксперты уверенно говорят о том, что съемка велась с использованием отечественной модели, входящей в семейство зеркальных фотоаппаратов «Зенит» последних восьми лет выпусков. А вот идентификацию использованного объектива по оптическим искажениям провести затруднительно. Это пересъемка, и почти наверняка с макрокольцами для увеличения масштаба, диафрагму же при этом закрывают для увеличения резкости. А с закрытой диафрагмой все объективы практически одинаковы – нет аберраций. На кадрах отсутствует и перспектива, поэтому искажений поля нерезкости тоже нет. В общем, из отечественных это может быть и «Индустар», и «Юпитер», и «Гелиос».
– Однако, – Минцев взмахнул рукой, подчеркивая важность, – более интересно другое. По мнению наших экспертов, из съемки в нелабораторных условиях и на не специальную пленку, выжато максимально возможное качество негативов. А вот это уже говорит о том, что работал или профессионал фотодела, или любитель высокого уровня. Как сказал один наш специалист: «на тысячу фотолюбителей с зеркалкой такой будет от силы один».
Жора замолчал, давая возможность оценить сказанное.
– Так… – Андропов хищно прищурился в угол кабинета, – семьдесят пять тысяч человек в зоне А – это, грубо, двадцать пять тысяч семей. Из них «Зенит» будет от силы у тысячи, верно? На эту тысячу – хорошо, – вскинул он руки, делая щедрый допуск, – пусть будет не один, а пять способных на такую работу. Мы приблизились к «Сенатору» вплотную?
– Да, скорее всего, так, – согласился Минцев, – но мы не можем провести сплошные обыски квартир. А иных способов выявить все зеркалки на руках нет. Конечно, будем вести опросы, выявлять известных фотолюбителей… Но это игра в длинную без больших шансов. Поэтому, скорее, пока просто кладем этот признак объекта в копилку наших знаний о нем.
