Евгений Токтаев - Река Вечности (СИ)
Бегства тебе уже нет..."[124]
"Если мне будет угодно взять в жёны дочь Дария, он сам явится ко мне, дабы я оказал ему милость и честь этим браком! Никаких переговоров более! Пусть приходит. Пусть склонится передо мной..."
Это наказание за гордыню. Завистливы боги эллинов к славе смертных. Никаких переговоров... Теперь он сам оказался на месте Дария.
"Ты считаешь себя непобедимым? А не хотел бы ты встретиться с равным? Или с тем, кто... сильнее тебя?"
Ну что же... Пока никто из смертных не одолел его. Он примет вызов. В сущности, он не потерпел поражения, лишь наткнулся на препятствие. Такое уже было, когда дела на севере и юге вынудили его на год отложить выступление в Азию. Итак, препятствие. Стена. Если стену нельзя взять штурмом, начинают осаду. Умный полководец первым делом обезопасит свой лагерь от вылазок защитников, возведёт надёжный палисад. Вот и Александру нужен такой палисад. Нужен мир. Сейчас. А там...
"Так и меж нас невозможна любовь; никаких договоров..."
А там -- посмотрим.
-- Продолжение похода невозможно, -- прозвучал в тишине голос Александра.
Вздох прокатился по залу.
-- Противник силён, -- царь вынужден был повысить голос, -- но о подчинении ему не может быть и речи! Мы не уподобимся трусливым псам, поджимающим хвост при виде хозяина с палкой! Верно, никто из людей не мог победить вас, македоняне, эллины, лишь богам вышло по силам привести вас в смятение! Но и смертные одолевали богов! Вспомните Диомеда, от которого бежал сам Эниалий!
Полководцы заговорили все разом. Голоса, сначала не слишком уверенные, становились все громче. Александра хлопнул ладонью по столу, взывая к тишине.
-- Урагану не свалить дуб, пока тот жив и крепко цепляется корнями. Нам нужны эти корни. Мы потеряли родину, но мы создадим её снова!
-- Где, Александр? -- выкрикнул Филота.
-- Здесь, конечно, -- ответил Кратер, -- город великолепно укреплён. Подлатаем стену, любой зубы обломает!
-- У египтян сильный флот, -- возразил Парменион, -- победа над несколькими кораблями встала дороговато. Наверняка варвары вернутся в куда больших силах. Шинбаал говорил, что их страна многолюдна и очень богата, а нам потери восполнить нечем.
-- Оставаться в Тире нельзя, -- согласно кивнул Гефестион, -- они нас тут запрут. Продовольствия хватит всего на несколько дней.
-- Вырвемся, -- уверенно заявил Мелеагр, -- на суше они нас не одолеют.
-- Уверен? -- прищурился Птолемей, -- боюсь, будешь очень удивлён.
-- Тир придётся оставить, -- сказал Александр, сам удивляясь своим словам.
-- И куда идти? -- спросил Филота.
А действительно, куда?
Несколько эвменовых писцов, сидя вдоль стен, заносили ход совета на восковые таблички. С ними находился и начальник канцелярии. Незамеченный посреди всеобщего шума и гама, кардиец подошёл к царю и, склонившись к его уху, произнёс несколько слов. Царь посмотрел на него с недоумением, потом, вытянув шею, отыскал глазами Пнитагора.
Киприот, ни на кого не глядя, уперев взгляд в стол, нервно крутил пальцами монету.
-- Какой смысл? -- спросил Александр Эвмена.
-- Видать такой же, какой нашёл для себя Энил.
-- Надеялся, что там все, как и прежде?
-- Такова натура людская, -- ответил Эвмен.
Царь некоторое время не говорил ни слова, скользя взглядом по лицам финикийцев и старших командиров пнитагорова отряда. Потёр пальцами гладко выбритый подбородок. Посмотрел на Гефестиона, сидевшего по правую руку.
-- А ведь это мысль...
-- О чём ты, Александр?
Царь ответил не сразу. Перевёл взгляд на Птолемея, потом снова на Гефестиона.
-- Кипр.
-- Что?
Парменион, что-то рассеянно объяснявший Филоте, резко повернул голову к царю.
-- Кипр, -- повторил Александр.
-- А ну тишины! -- крикнул Парменион, пристав со своего места, -- слушайте, что говорит царь!
Александр откинулся на спинку кресла.
-- Чтобы прочно встать на ноги в этом мире, нам нужна передышка, место, где мы сможем выиграть время, прийти в себя, собраться с силами. Ни один из финикийских городов таковым местом быть не может. Но может Кипр.
-- Верно, -- закивал головой Парменион, -- на Кипре нас будет сложно захватить врасплох.
-- Воистину, царь, ты мудр! -- воскликнул Пнитагор, который при первом же упоминании своей родины вскинул голову и теперь жадно внимал каждому слову Александра, -- Кипр богат корабельным лесом и медью. Не найти места лучше!
-- Но беден пастбищами и плодородной землёй, -- возразил Адар-Мелек.
-- Хлеб добыть нетрудно, -- сказал Неарх, -- остров лежит у торговых путей.
-- Это там возле него идёт оживлённый торговый путь, -- упрямо мотнул головой финикиец, -- а здесь?
-- Вспомни, царь, сказания о Миносе, о владыках Крита, -- подал голос Каллисфен, -- они от начала времён славились, как опытные мореходы, торговавшие со многими странами. В том числе и с Египтом.
-- Да, я уже видел здесь, в Тире, купцов, обликом не схожих ни с египтянами, ни с финикийцами.
-- А не кажется ли вам, -- вновь заговорил Кратер, -- что мы делим шкуру неубитого кабана? Вдруг и там сильное царство?
-- Это несложно выяснить, -- Александр посмотрел на Эвмена.
Тот не говоря ни слова, кивнул.
Стратеги воодушевились, обсасывая брошенную царём кость. Кто-то, не очень уверенно, предложил вернуться в Элладу. Идея не нашла поддержки, все понимали, что путь слишком долог и проходит по землям, теперь совершенно неведомым. Да и что там, в Элладе, хорошего? Мать с отцом не встретят.
А вот Кипр... Кипр -- это совсем другое дело.
Лицо Александра просветлело, он отпустил с совета финикийцев, киприотов и всех невоенных, повелел привести пленённого царя Тира.
Через час, допросив Шинбаала, македоняне выяснили, что на Кипре властвуют сразу несколько царей. Самый значительный из них, Тиунеа, правит городом Алаши (так называли и сам остров).
-- Насколько он силён? -- спросил Парменион.
-- Не слишком, -- ответил Шинбаал, -- он даже не вполне самостоятелен. Циданта, царь хатти, приставил к нему своего наместника. И вообще на Алаши много поселений хатти.
-- Значит, все прочие цари ещё слабее, -- удовлетворённо отметил Александр.
Шинбаал явно хотел что-то ответить на это, но, сдержавшись, промолчал. Однако его первоначальный порыв не скрылся от глаз Эвмена.
-- Полагаю, достойный Шинбаал, рассказал нам не все, -- заметил кардиец.
-- Если это так, не стоит запираться, -- сказал Александр, сдвинув брови, -- мы всё равно узнаем истину. Ты здесь не единственный, кто сможет нам её поведать.
Шинбаал вздохнул. Они правы. Его молчание бессмысленно.
-- На Алаши так же есть торговые поселения выходцев с острова Кефтиу. И крупный, хорошо укреплённый порт Священной Земли, Пер-Маат.
Парменион крякнул. И здесь придётся столкнуться с этими... загорелыми. Александр, однако, не слишком огорчился.
-- Всем готовиться к походу на Кипр, -- распорядился царь, когда Шинбаала увели, -- флот и войско выступит одновременно. Часть воинов посадим на корабли. Неарх, ты с опытными кормчими из местных, проведёшь разведку. Пнитагору я не доверяю. Я с войском дойду до Библа и стану ждать вашего возвращения. Оттуда начнём переправу. Возможно, встретим там нашего царственного друга, -- царь злорадно усмехнулся.
Отдав приказы, Александр отпустил всех стратегов, кроме Пармениона, ближайших друзей и секретаря.
-- С вами я хочу обсудить ещё одно дело, -- сказал царь.
Через пять дней македоняне и их союзники покинули Тир, оставив за спиной разорённый Град-на-берегу. У горожан отобрали весь скот и дочиста выгребли амбары, отняли все оружие, какое смогли найти. Разграбили ремесленные мастерские, забирая в первую очередь инструменты. Многих мастеров насильно увели с собой. Не всех. Александра не интересовали ювелиры, ему были нужны кузнецы, кожемяки, плотники, каменщики.
Царь приказал воинам бросить ранее награбленное добро: дорогие тряпки, массивные золотые побрякушки, мешающие взвалить на плечи лишний мешок пшеницы, все то, что имело ценностьтам, но было совершенно бесполезно здесь. Никто не роптал.
Эвмен забрал с собой сотни папирусов, все, какие нашёл в дворцовой библиотеке. Нескольких знатных горожан взяли в заложники, не имея на них каких-то особенных видов, просто на всякий случай.
Над городом стоял вой и плач. Толстая пёстрая змея, набив своё брюхо всем, до чего смогла дотянуться, уползала прочь из разорённого гнезда.
Накануне отбыл Неарх с отрядом в тридцать кораблей. Чуть погодя, отправился остальной флот под командованием Никанора, среднего сына Пармениона. В авангарде войска Александр отправил Кратера с гипаспистами и Филоту с отрядом гетайров и фессалийцев. Им предстояло, двигаясь быстро, предупреждать возникновение очагов сопротивления финикийцев, реквизировать продовольствие. Следом город покинула основная часть армии, возглавляемая Парменионом.
