Владимир Контровский - Ракетоносцы. Адское пламя
Авианосец «Принсесс Ройял» и подводная лодка индийских ВМС «Тулвар»
«Чтобы с успехом противостоять гайкокудзинам[89], – сумрачно изрёк микадо, подводя итоги неудавшегося вторжения, – нам нужен атомный меч. Значит, этот меч надо сделать».
Великогермания стала признанным европейским гегемоном и стремилась заменить в этом словосочетании прилагательное «европейский» на прилагательное «мировой», однако это желание кайзеррейха не встретило должного понимания со стороны России – Россия была против. В 1947 году Германия создала «Атлантический военный блок» – в число «атлантидов» вошли вассалы кайзеррейха и страны-союзницы. Тевтоны вернули Британии и Франции их корабли[90], служившие под германским флагом, причём не только трофейные, но и те, что были построены на английских и французских верфях в 1942–1944 годах[91].
Отношения между германским кайзеррейхом и Народной Россией быстро мутировали от тёплых и союзническо-дружеских до прохладных и настороженно-враждебных – в обиход вошёл термин «холодная война». Однако до «горячей войны» дело не дошло – в начале 50-х обе стороны обзавелись термоядерным оружием. Мощность водородных бомб быстро росла, и вскоре со всей очевидностью стало ясно, что военное столкновение между Германией и Россией приведёт к взаимоуничтожению обеих сверхдержав (в лучшем случае), а в худшем – к опустошению всей планеты. Воцарилось «ядерное равновесие» – обе стороны стояли друг против друга, положив ладони на рукояти атомных мечей и время от времени посматривая на подозрительно притихшую Японию и на Соединенные Штаты Америки, переживавшие период разброда и шатания.
А империю «красного фараона» постигла судьба державы Александра Македонского: после смерти Сталина в 1953 году она начала распадаться, плавясь в кипящем котле Востока.
Мир изменился, но будущее его оставалось неясным…
* * *Судьбы людей, живших в параллельном потоке пространства-времени (а также тех, кто был случайно подхвачен этим потоком), сложились по-разному.
Адмирал Вадим Степанович Макаров стал главкомом ВМФ Народной России, сменив Льва Галлера. Умер он в пятьдесят четвёртом, а вскоре после его смерти в состав русского флота вошёл ракетоносный крейсер «Адмирал Макаров». Согласно завещанию Вадима Степановича, имя в названии корабля указано не было – новый крейсер стал данью памяти обоих знаменитых русских адмиралов.
Сергей Прокофьевич Лисин после войны командовал одной из первых российских атомных подводных лодок, и стал адмиралом – первым адмиралом русского ракетоносного флота. Капитан третьего ранга Анатолий Серов продолжал служить на флоте, и в пятьдесят втором погиб при неудачном запуске зенитной ракеты с борта корабли, оставшись до конца «человеком на своём месте».
Капитан цур зее Эрхард Клайзен, командир крейсера-рейдера «Отто Штайнбринк», вышел в отставку и с помощью своего брата Людвига устроился в Берлинский университет преподавателем на кафедру истории – к истории (и к древней, и к новейшей) в кайзеррейхе относились трепетно.
Отто Зееберг, закончивший войну в звании корветтен-капитана, продолжил службу и в итоге, как и Лисин, тоже стал адмиралом, причём не адмиралом Зеебергом, а адмиралом Штайнбринком. А история этой метаморфозы могла бы служить иллюстрацией к изречению «Причудливы судьбы извивы».
Всё началось с того, что бравый полковник рейхсвера Клаус фон Штауффенберг, за свою верность кайзеру во время «августовского путча» (мало кто знал, что «августовский» в этом словосочетании означало не только название месяца) произведённый в генералы, решил второй раз жениться. Его прежняя идиллическая семейная жизнь с Ниной фон Лерхенфельд дала непоправимую трещину и пошла наперекосяк с тех самых пор, как линия судьбы графа Штауффенберга пересеклась на Ямайке с линией судьбы русской певицы Анджелы, внешне очень похожей на фотомодель Памелу Андерсен, которая в этом Мире ещё даже не родилась. Согласно эдикту принца Августа, выпущенному в бытность его командующим действующей армией Германии и встреченному в военных кругах с пониманием и одобрением, офицеры имели право на законных основаниях содержать гаремы из пленниц, служивших им сладкой наградой за ратные труды – это считалось не супружеской изменой, подтачивающей основы морали и нравственности, а данью средневековым традициям викингов. И всё бы ничего, но ушлая «модель певицы» сумела настолько очаровать отважного тевтонского воина, что он потерял голову и надумал сочетаться с Анджелой законным браком.
Со страшным скандалом граф Штауффенберг получил развод, однако до свадьбы дело не дошло: буквально накануне церемонии бракосочетания влюблённый генерал застал свою невесту и своего молодого адъютанта в самой что ни на есть недвусмысленной позе в своём же собственном доме, уже покинутом Ниной фон Лерхенфельд. Суровый тевтонский воитель без лишних слов пристрелил юного любовника, а неверную невесту, ещё не успевшую стать неверной женой, вышвырнул на улицу как нашкодившую кошку. «Твоё место на панели!» – сказал граф, брезгливо вытирая руки.
Однако Анджела, закалённая жизнью в джунглях российского шоу-бизнеса начала XXI века, не пропала. Проявив предусмотрительность, она заранее превратила значительную часть подарков, полученных ею от своего несостоявшегося мужа, в денежный эквивалент на счету в одном из надёжных германских банков. И на эти деньги в знаменитом гамбургском районе Репербан, известном также под названием «Греховная миля», она купила домик и открыла там «проект» «Дом-Х» (или «домикс», как его называли). Это было оригинально и свежо: посетители «домикса» (разумеется, за деньги) могли наблюдать через односторонние стёкла жизнь дюжины молодых людей, парней и девушек (добровольцы нашлись), причём акцент делался на самые интимные стороны этой жизни.
В считанные недели «Дом-Х» приобрёл скандальную популярность. Дела Анджелы быстро пошли в гору, но тут вмешались власти, прикрывшие заведение на основании того, что оно растлевающее действует на молодёжь призывного возраста и на будущих матерей и добропорядочных жён воинов Великой Германии.
Это был крах, но Анджела снова выплыла, демонстрируя свою непотопляемость – она упорно не желала тонуть. На пике популярности «домикс» посетил известный коммерсант Дитмар Зееберг (чисто случайно, конечно же, оказавшийся на Репербане и заглянувший в «Дом-Х» только из любопытства). И там герр Зееберг, пребывавший в последнем приступе молодости, познакомился с хозяйкой заведения, и…
Прежних ошибок Анджела, упустившая возможность стать графиней Штауффенберг, уже не повторяла. В постели с господином Зеебергом она вела себя как распутница, однако на людях являла собой образец порядочности и благочестия. И герр Зееберг попался: влип по самое некуда. Он развёлся с женой, с которой прожил тридцать с лишним лет, и женился на Анджеле, подарив ей на свадьбу виллу на Ямайке. Мечта Анджелы, за которой она приехала на Ямайку в другом времени и пространстве, сбылась. К тому же она стала женой солидного бизнесмена, обещавшего в будущем оставить её безутешной, но состоятельной вдовой – куда более выгодная партия, чем Вован, так и не нашедший себя в этой Реальности и безвестно сгинувший в волнах Карибского моря.
Но корветтен-капитан кайзермарине Отто Зееберг счёл поступок Дитмара Зееберга, бросившего семью ради брака с какой-то певичкой с сомнительной репутацией, позорящим его фамилию. Этот позор, по мнению морского воина кайзера, мог быть смыт только двумя способами: Отто должен был или застрелиться, или сменить фамилию. Стреляться Отто не хотел – в случившемся не было его вины, и не мог он оставить без средств к существованию свою жену и двух маленьких детей. Корветтен-капитан написал письмо кайзеру Вильгельму, обрисовав ситуацию и испрашивая разрешения Его Императорского Величества взять себе фамилию «Штайнбринк», горевшую до блеска начищенными бронзовыми буквами на борту славного крейсера, на котором Отто всю войну честно служил кайзеру и Германии. Кайзер разрешение дал, и Отто Зееберг стал Отто Штайнбринком (к великой радости своей матери: ведь её обожаемый сын не только подарил ей внуков, но и носил теперь фамилию своего настоящего отца – Гюнтера, которого она горячо любила и помнила всю жизнь).
Лейтенант с лёгкого крейсера «Клаудио Тиберио» Марио Биренделли осёл на Пуэрто-Рико, узрев перст божий в том, что американские снаряды пощадили его в жестоком бою у берегов этого острова, а морской берсальер Винченцо Бенедетти вернулся в родной Неаполь – по его разумению, Капри ничуть не хуже Пуэрто-Рико (и даже лучше, поскольку на Капри гораздо меньше негров).
Капитан Дэвид Кленчарли закончил войну майором. После окончания боёв на Ямайке он пытался встретиться со своей потерянной и неожиданно вновь обретённой кузиной, но тщетно: капитан Пронин (так и не ставший майором), отводя глаза в сторону, сообщил ему, что Марион Кленчарли пропала без вести на заключительном этапе сражения за остров.
