Американец. Хозяин Севера (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович

Чуть позже мы сидели узким кругом. Я с женой, Мэйсон, Менделеев, Семецкий и Чернов с Байковым. Всех их я специально попросил задержаться.

— А теперь и у меня интригующее объявление. Вернее, целая их череда. Итак, прошу ознакомиться с результатами поисковой экспедиции. Всего в сотне верст западнее Беломорска найдено месторождение железных руд. Запасы оцениваются в шестьдесят или более миллиардов пудов! — сказал я.

— Oh, shit! — только и охнул американец, услышав перевод Семецкого. — Миллиард тонн!

— Именно, — подтвердил я. — И даже учитывая, что содержание железа едва превышает тридцать процентов, этого хватило бы Соединенным Штатам на дюжину лет.

Странно, я думал, на американца будет жалко смотреть, а он держится бодрячком и даже изображает радость за меня. А ведь должен был в лице перемениться! Не так давно он подписал соглашение, в котором брался обеспечить финансирование производства сталей из местных руд, как нечто незначительное. И вдруг выясняется, что тут железа просто неимоверно много. Кажется, я просто недооценивал масштаб поддержки моих проектов Якобом Шиффом и его банком. Ну да, он известный проводник идей «свободы для русских евреев», а у меня тут почти треть предпринимателей — этой национальности. Эдак в скором времени даже Одессу переплюнем!

— Принято решение построить рядом с месторождением обогатительный комбинат, чтобы не таскать пустую породу. А между строящимися ГЭС Кемского каскада будет построен завод по производству электросталей. Предварительные расчеты позволяют надеяться, что электроэнергии хватит на производство двух с половиной, а то и трёх миллионов тонн стали в год!

Байков с Черновым, кажется, прекратили дышать от восторга. Американец тоже, но уже по иной причине.

— Разумеется, таким способом имеет смысл получать только наиболее качественные стали. То есть, речь идет о том, что к середине следующего десятилетия Россия станет крупным экспортером лучших сортов стали. Разумеется, это возможно, только если отменить все пошлины на ввоз стали к нам. Мы, патриоты России и сторонники прогресса, будем добиваться этого всеми силами.

Менделеев и Чернов заулыбались ещё сильнее. Это было их давнее предложение — объявить о постепенном снижении пошлин на ввоз стали вплоть до нулевых, чтобы стимулировать металлургов совершенствовать свои предприятия и снижать себестоимость.

— Да, это правильно! — подтвердил Мэйсон. — В Соединенных Штатах так и сделали! И теперь мы — мировой лидер по производству стали!

— Поэтому, господа, на создание и развитие этого завода у нас есть всего пять лет. Не больше! Вот я и предлагаю вам — я обернулся к Чернову и Байкову — переехать в Беломорск и поучаствовать в разработке опытного производства. Я намерен сделать в Беломорске самую серьезную лабораторию. И зову вас туда. Да и вас, Дмитрий Иванович, я приглашаю летние каникулы проводить там. Даже будущим летом это будет достаточно просто. Сядете на пароход и доплывете до Повенца. А там — по железной дороге, к тому времени — уже без пересадок. Приезжайте с семьей. И отдохнуть, и поработать. Я обещаю вам, будет интересно!

Москва, 30 марта (12 апреля) 1900 года, четверг

— Да, господин Нернзее, вы поняли абсолютно верно. Я хочу, чтобы вы построили мне в Беломорске самый большой и самый высокий доходный дом в России. Настоящий «тучерез»[2]! И времени у нас мало. Мне он нужен через два года. Уже с отделкой.

— Вы с ума сошли! Да одно проектирование займет…

— У вас есть возможность прославиться на весь мир, Эрнст Карлович! К осени 1902 года я планирую закончить стройку Онего-Балтийского канала. В Беломорск съедутся репортеры со всего мира. И увидят это чудо, возвышающееся над городом и сверкающее хромом и никелем. С огромными стеклами. Всё в сиянии электрических огней и с парадной подсветкой. Со скоростными электрическими подъемниками. Исполненное комфорта. Вас, и только вас будут звать после этого строить «тучерезы» во все концы России.

И я показал ему рисунки, на которых кое-как по моим рассказам и корявым эскизам было нарисовано подобие Главного здания МГУ из моего будущего. Того, которое на Воробьёвых горах.

— Таким, и только таким я вижу этот храм будущего!

Борт гиперзвукового стратосферника «Сиэтл — Санкт-Петербург», 27 июня 2013 года, четверг

Как и предполагал Алексей, засесть за дневники «Американца» у него так и не получилось. Беготня захватила все время до самого отлета. Но и на борту авиалайнера Леночка, хоть и утомленная трудным и невероятно затянувшимся из-за перелета «вдогонку солнцу» днём, всё же не заснула. Да ему и самому не спалось. Сегодняшнее выступление перед «важными дядями» так взбудоражило мысли, что заснуть не получалось.

А ведь предок снова не разочаровал. Нет, о самой борьбе за становление семейного Концерна Алексей, разумеется, многое знал. Но все равно, «взгляд изнутри» был неожиданным. Ведь получается, он вовсе и не стремился стать Хозяином Севера. Его лишь толкала к этому неумолимая логика противостояния. Да и пресловутая «революция моторов» была вовсе не тщательно продуманным планом, а была начата им, чтобы решить проблему дефицита рабочих рук. Ну и пристроить куда-нибудь отходы своих производств.

Интересно, а всё остальное он тоже наворотил безо всякого плана? Впрочем, что тут гадать? Вот вернутся они в Питер, он навестит деда, возьмёт у него новую тетрадку и сам всё узнает!

Примечания и сноски к эпилогу:

[1] Сроки ввода всех ГЭС и их агрегатов от начала строительства взяты из реальности. С поправкой на перерывы из-за войн.

[2] Так в начале XX века в России называли высотные здания. Название «небоскребы» закрепилось позднее. Вопреки распространенному мнению, Эрнст-Рихард Карлович Нернзее построил множество зданий, и не только «тучерезы». Самым знаменитым из них является «нернзеевский дом» в Большом Гнездиловском переулке в Москве. Кстати, построен он был всего за полтора года.