Американец. Хозяин Севера (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович
Предателя Семецкого ему всё же удалось подстрелить. Свирский аж осклабился. Но на этом удача отвернулась от них. Кто-то на барже задействовал пожарный гидрант, и огонь с палубы удалось сбить, несмотря даже на то, что удалось добросить еще одну бутылку с керосином. Потом всё. Поджигать больше нечем. Пора отступать. Вернее, даже бежать!
Но хуже всего оказалось не это. На барже как-то ухитрились запустить машину! И теперь, сбросив якорь вместе с цепью, они задним ходом медленно отползали от островка.
— Тикаем! — заревел рядом Малой. — Все на баркас!
Станислав досадливо поморщился. Идиоты. Ну, какой там баркас? Сейчас эти отойдут подальше, потом встанут к пулемёту и вернутся. Хотя… Ему же лучше. Пока все будут гоняться за баркасом и разбираться с бывшими «волочевыми», он тихонько вплавь доберется до берега. И что с того, что середина сентября? Жить захочешь, и не на такое пойдёшь! Доплывет как-нибудь! Вот только винтовку бросить придется. Ну, да и ладно!
Глава 16
Из мемуаров Воронцова-Американца
«… Как позже выяснилось, на этой барже пожарный гидрант работал от отработанного пара, выходящего из первой ступени компаунд-машины. А чтобы пара хватало, вторая ступень при этом 'отглушалась». Вот и всё объяснение чуду с внезапно заработавшей машиной.
Так-то мы с трудом отползли от острова, но потом, разумеется, вернулись. Догнали баркас с уродами, убившими Семецкого и пытавшимися сжечь нас, и дали предупредительную очередь. Честно говоря, не понимаю, как удержались от того, чтобы просто не изрешетить эту посудину!
А потом взяли их баркас на буксир и потащили обратно в Сегежу, разбираться. На половине мощности да против течения тащились почти час. Но справились…'
Санкт-Петербург, 16 сентября (28 сентября) 1899 года, четверг
Артузов на свадьбу Воронцовых не попал. Пришлось остаться в столице и разбираться с той самой цепочкой промышленного шпионажа, опутавшей корпорацию шефа. И вдруг эта странная телеграмма.
«СОВЕРШЕНО НАПАДЕНИЕ БАРЖУ ВК АМ ЧЕТЫ ВОРОНЦОВЫХ ТЧК РУКОВОДИЛ НАПАДАВШИМИ СВИРСКИЙ ЗПТ ПОСЛЕ НЕУДАЧИ ОТПРАВИЛ ТЕЛЕГРАММУ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕМ ПО АДРЕСУ…»
Пришлось срочно бросать все и разбираться. Оказалось, по этому адресу проживал журналист второстепенной газетёнки. Так что телеграмма с новостью о нападении на одного из Романовых была бы и обоснована, если бы отправителем не был Свирский, тот, кто нападение и организовал. А так она похожа на попытку предупредить соучастников. Допрос в редакции ничего не дал.
— Ушел он! Примерно полчаса назад! Материал в номер дал и убежал! Куда? Не знаю, наверное, подробности выяснять. Что? Связан со злодеями? Да нет, быть не может! Очень положительный молодой человек! Старину любит! Статьи про благолепие прежних веков пишет, про хранителей старины! Даже в «Клубе любителей старины» состоит!
Тут Артузов сорвался и погнал электромобиль на квартиру Аристарха Лисичянского. Но и там они опоздали. Аристарх ушел минут за пять до их приезда.
Пришлось задействовать людей из полиции и сдавать им весь расклад. Аристарха Лисичянского объявили в негласный розыск. И через пару часов нашли на Николаевском вокзале Санкт-Петербурга. С билетом до Москвы в кармане и следом от укола шилом в сердце. Свидетели показали, что на вокзале его сопровождал мужчина лет тридцати, вида внушающего доверие, как пишут в книжках. Этот мужчина почтительно усадил Лисичянского на скамейку и отошел. А минут через пять Аристарх неожиданно повалился на пол. След укола шилом обнаружили только через час, при осмотре трупа полицией, а поначалу решили, что болезнь приключилась. Описание предполагаемого убийцы прилагалось.
Кирилл Бенедиктович, и не думая сдаваться, вернулся с этим описанием на квартиру Лисичянского. Дворник, которого расспросили и так, и эдак, выдал, мол «заходил похожий пару раз с поручиком Свирским». Нет, где живет этот молодой человек, он не знает. Но господин Свирский называл его просто Робертом, «может, у него и спросите?»
Нет, адреса Свирского он не знает, только улицу, приметы дома («он там один такой, недавно яркой охрой выкрасили») и то, что подъезд у него «второй от Невского прошпекту».
Подъезд, в котором жил Свирский, был уже заперт на ночь, но требовательная трель полицейского свистка всё же заставила привратника отпереть. На расспросы он ответил, что да, мужчина лет тридцати по имени Роберт, соответствующий полицейскому описанию, появлялся здесь и неоднократно, приходил от дяди господина поручика. Что? Да, служит он у этого дяди. А дядю зовут Яном Карловичем. Где оный дядя проживает, ему точно не известно. Где-то на Мойке, недалеко от Синего моста.
При словах «Мойка», «Синий мост» и «Ян Карлович» Артузов встрепенулся, как ищейка, снова взявшаяся след, и помчался. Нет, не на Мойку, а в их контору на Фонтанке. Пробиться в архив оказалось сложнее всего. «Софья Карловна заперли-с и ключ с собой унесли!» — лепетал бедняга охранник. Так что пришлось беспокоить и Софью Рабинович, объясняться, потом ждать, пока она нарядится. Железная барышня! Только вчера с поезда, но сразу в контору отправилась. Да и ключ отдавать она не желала никому, несмотря ни на какую срочность и важность. У Артузова было явственное ощущение, что если бы покушение было только на Великого князя, без Воронцовых, то вообще пришлось бы до утра ждать. А за своих благодетелей Софья Карловна переживала куда больше, чем за родственника самого царя. И слава Богу, что так!
Так что лишь под утро он разыскал в старом отчёте детектива, следившего за Аристархом Лисичянским, адрес и имя таинственного «дяди Свирского». Ян Карлович Бергман. Человек со связями в обществе, но давно нигде не служивший. Проживает по указанному адресу с секретарем и слугой.
Когда они, взяв для солидности полицейского офицера, несколько нижних чинов и даже одного жандарма, прибыли по адресу, перед подъездом обнаружилась груженая коляска. И разыскиваемый Роберт тащил к ней пару саквояжей. Увидев их, не говоря ни слова, выхватил револьвер и открыл стрельбу!
— Не убивать! — орал Артузов, но его никто не слышал. Полицейские открыли яростный огонь, так что через несколько секунд Роберт уже лежал на мостовой.
Второй слуга встретил их за дверью парадной. И тоже не розами. Его расчетливая стрельба из пары револьверов задержала сыщиков почти на четверть часа. Последний же патрон слуга хладнокровно приберег для себя. Роберт скончался «от шока и кровопотери», как написали в полицейском отчете.
Бергман ушел. Пропал без следа.
Сегежа и её окрестности 16 сентября (28 сентября) 1899 года, четверг
Когда колеса баржи завертелись, «сволочи» помчались к баркасу, скрытому у противоположного берега островка. Свирский тоже не стал задерживаться, неохота ему было под пулеметные очереди попасть. Но помчался он не к тому берегу, а к берегу рукава, что отделял островок от Сегежи. Там разделся, связал одежду и имущество в узел, выбрал подходящее бревнышко и, коротко помолясь, поплыл. Пусть и триста шагов всего, но вода ледяная, тут без помощи божьей не добраться!
Пришлось только бросить на островке винтовку маузера, образца прошлого года. Жаль, конечно. Вещь мощная, точная, скорострельная. Но на выстрелы могли примчаться егеря, и наличие винтовки родило бы подозрения.
На берегу быстро и энергично растерся, а затем торопливо, но слегка прихрамывая, зашагал в Сегежу. Там зашел на постоялый двор, быстро собрал вещи, сунул снаряженный наган в карман пальто, рассчитался и направился в порт. Надо было срочно подрядить кого-нибудь из рыбаков довезти его до деревни Надвоицы. А уж в ней он переоденется и постарается примкнуть к возвращающимся из Соловецкого монастыря паломникам. Авось да прокатит!
Но в постоялый двор влетел какой-то мужик и надрывно заорал, что там, ниже по реке, злодеи, оказывается, чуть Великого князя не сожгли! Террористы, по всему видать!
