Ма Лернер - Дорога без возврата
Когда последние упали, мы двинулись цепью через поле, добивая раненых воинов и искалеченных лошадей. Для песни это не годится. Это не бой лицом к лицу, когда решает сила и умение. Это все равно, как ты убиваешь зайца. Зубами щелк, и он только пискнул.
Воины Народа лучшие из всех, но, принеся огнестрельное оружие на равнины, Зверь сломал там привычную жизнь. Он прав, нам надо уходить и пусть оставшиеся живут, как хотят. Для нас нормальной жизни все равно не будет.
— А что они нам сделают, если вот так? — она обвела рукой мою винтовку и свой АКМ, объединяя их в одно целое.
— Больше они так глупо не подставятся.
А вообще, ты знаешь, сколько всего живет на равнинах? Миллион будет?
— Ну, наверное...
— Вот и представь, что они могут сделать, если перестанут грызться между собой. Не надо всех, хватит пару видов. Просто массой задавят. Вчера нас было 471 вместе с тобой. Всерьез драться слишком мало, а еще год-другой и места перестанет хватать.
— Откуда мы знаем, что там можно жить? — тоскливо сказала Черепаха. — Или что там будет аномалия, откуда Зверь сможет сделать проход.
— Не знаем, — соглашаюсь. — Только любого хищного зверя мы и раньше могли уделать, а если есть опасные места, внимательно посмотрим. Для того и идем, чтобы на месте проверить. Ты что, не понимаешь? Если есть возможность зацепиться, мы там сядем первые и сами начнем отбирать, кого звать к себе. Это не твоя семья — это твой род будет. Твои рощи и твои земли. Далеко и от Народа и от людей, живи как хочешь.
Ни Зверь, ни Койот в ближайшее время с равнин не уйдут, будут и дальше собирать желающих в Клане жить.
Она насмешливо посмотрела на меня.
— Вижу, — кивнул, — думала. Умный паук и должен думать.
— Теперь я стала умная, после того как согласилась с тобой?
— Я сказал — должен думать... Не получится здесь, найдем другое место.
Клану нужна цель. Освоение новых территорий — лучше не бывает. Заодно и будет куда энергию девать, не в дурацких стычках растрачивая. Места много, значит можно рожать и не бояться, что придут другие и начнется война за территорию. А Народу тоже хорошо — избавиться от таких, как мы, возмутителей спокойствия.
— Может, ты не любишь пауков, потому что слишком много думаешь? Воину не положено, у него на это вождь есть.
— А у вождя есть жена, которая думает за него.
Мы заржали.
Глава 2.
В Форт мы въехали ранним утром, и, кроме пары охранников на воротах, свидетелей нашего появления не было.
Фургон подъехал к отдельно стоящему складу и мы быстренько скинули груз в помещение, ключи были у Черепахи. Потом она с Рафиком пошли выяснять, где Борис, а я занялся конями, дав им поесть и попить. Лена пристроилась по соседству со входом, контролируя вместе с волками склад. Автомат она держала вполне уверенно, и сомнений в ее умении им пользоваться у меня не возникло. Мави легла прямо на пороге и лениво поглядывала по сторонам.
Через четверть часа Рафик с Черепахой вернулись в сопровождении Кулака и незнакомой рыжей девушки. Оба были в синих потертых комбинезонах со множеством карманов. У нее на поясе висели нож и наган в потертой кобуре. Борис оружия не имел совсем. Отсутствие ножа меня изрядно удивило. То есть я знал, что для людей это совершенно не обязательное дело, но глаз невольно цеплялся за пустой пояс и это раздражало, как будто человек был без одежды.
Приветственно махнув мне рукой, он прошел мимо, быстро мазнув взглядом. Запах у него практически не изменился, но у меня появилось ощущение, что я взвешен, оценен и где-то на лбу приклеен ярлык с одобрительной надписью. Во всяком случае, отрицательных эмоций не было.
Девушка остановилась рядом и с интересом посмотрев на меня, сказала:
— Я Даша.
— Я Живой, — сообщил ответно.
— Как? — растерянно спросила она.
— Живой, — повторил я. — Зовут меня так.
— Знаешь, — удивленно сказала она, — я была уверена, что тебя зовут Медведь.
Я внимательно посмотрел на нее. Перед походом Зверь рассказал все, что помнил про семейство Кулака, так что догадаться про то, что это его дочь, было несложно. На своего папашу, впрочем, она была не слишком похожа. Он хоть и с бритой головой, но явно брюнет, а она рыжая. Да и габариты были совсем не отцовские. Ниже меня на голову, и хотя и вполне физически развита, но очень женственна. С тонкой талией и небольшой грудью, как раз то, что мне всегда нравится. Наши женщины-воины с рельефной от постоянных упражнений мускулатурой у меня никогда энтузиазма не вызывали.
— Я, скорее, Медведев буду, — сообщил ей, откладывая на потом мысль поговорить об этом вопросе с Черепахой. — Фамилия моя такая. Так что не очень-то и ошиблась. А Живой — это прозвище. Еще дважды рожденным называют, но это длинно и неудобно. Записали меня один раз в покойники, а я вернулся.
— А, — сказала она и я почувствовал ее облегчение. На живозапах, о котором говорил Зверь, это мало похоже, он гораздо лучше улавливает мотивы поведения, но преимущество в улучшенном нюхе есть, тем более, что люди не умеют скрывать эмоции. Когда человек радуется, боится, страдает или еще какие сильные эмоции испытывает, у него меняется даже запах пота. С Народом такой фокус не пройдет, мы слишком привыкли держать себя под контролем, а здесь общаться с местными будет гораздо легче. Если только не в большом городе. Там должно быть слишком много запахов.
— Извини, если тебе неприятно вспоминать.
— Да нет, все нормально. Мне нравится быть живым, гораздо лучше, чем мертвым.
Пока мы разговаривали, Борис присев на корточки внимательно разглядывал развернутый тюк с одеждой.
— Удружили, — сообщил он, вставая. — Лучше бы это просто "Ткань" была. Все размеры очень большие, а переделывать проблема.
"Ну да", — подумал я прислушиваясь. "Естественно большие. Маленькие оборотни бывают только в детстве. Еще и хорошо отстиранные от крови и те, что с дырками я не привез. Сплошные трофеи с поля битвы".
— Не выдумывай, — говорил тем временем Рафик. — Все прекрасно подгоняется и переделывается. Берешь "Иглу" и "Клей" и сажаешь портних за работу. А даже небольшие куски очень приличные деньги стоить будут. Все равно это "Ткань", за такую куртку можно нормальный дом купить, а если кому большая, пусть под нее что-нибудь одевает.
— Так это же я еще платить за переделку должен! — возмущенно воскликнул Борис. Начинался торг.
— Если хочешь, я тебе покажу, что у нас в Нахаловке есть, — сказала тем временем Даша. — Наверное, тебе интересно будет, все равно мы только завтра отплываем.
— Интересно, в смысле у вас в поселке есть что-то такое, что я не видел? И что означает это слово мы?
Она опять смутилась и замолчала. Потом, стряхнув рукой челку, подняла голову и посмотрела мне в глаза.
— Папа мне рассказал о вас. И еще я говорила с Черепахой. Я знаю, что вы не славяне. Я не хотела сказать что-то обидное, мне хочется помочь, — она замялась и продолжила, — и я тоже еду с вами. Черепаха согласилась
— Интересно, — пробурчал я. — И кому еще папа сказал?
— Больше никто не знает, — уверенно сказала она.
— О! Значит стоит тебя убить и будет просто замечательно. Никто и не узнает.
— Это не смешно.
— Да уж. Мне тоже. Мы идем неизвестно куда на неизвестно какое время. Ты где-нибудь по дороге свернешь себе шею, а Борис потом предъявит претензии. Проще сразу, прямо здесь никуда не отправляясь.
Она торжествующе улыбнулась.
— Но ты же за мной присмотришь?
Если бы я был на равнинах, то уже точно бы знал, что она начала на меня охоту. Как ухаживают люди, в воспоминаниях Лехи, доставшихся мне, почему-то не было. Куски из разных фильмов вряд ли можно было считать подходящей инструкцией.
— Иди сюда, — крикнул Рафик.
Я перешагнул через Мави, по прежнему лежащую на пороге и делающую вид, что не обращает на нас внимания, и двинулся к спорщикам. Кажется, они договорились о цене.
— Здесь что? — показав на три отдельно стоящих сумки и "флягу" с огромным горлом, спросил Борис.
— Вот эти два мои вещи. "Фляга" тоже. А это... постелите что-нибудь на пол.
Даша торопливо притащила из фургона кусок брезента и положила на пол. Она очень старалась продемонстрировать послушание, так я и поверил. Женщины везде одинаковые.
Я вытащил из сумки пару свертков и, распаковав их, высыпал перед разом присевшей на корточки компанией. Женщины, включая Черепаху, дружно полезли руками в кучу и начали перебирать побрякушки.
— Килограмм пять будет, — сообщил я. — Если чисто золото, не меньше ста тысяч долларов. У вас какой курс вообще?
— А никакого, — пробурчал Борис, — никто не понимает, по какому принципу эльфы за заказ берут. Иногда страшно много, а иногда какие-то копейки.
— Неважно. Тут есть старинные изделия с надписями Ушедших и камешками. Леха сказал, что совершенно не представляет, сколько может стоить и лучше продавать по частям, чтобы цены не сбивать.
