Дмитрий Светлов - Право на власть
– Терский волок знаешь?
– Нашел что спросить!
– Я сразу отправлюсь в Новгород, хочу те земли для твоих людей купить.
– Мы не сами по себе, здесь все твои воины.
– На волоке поставим крепость, вторую в Киркенесе, затем можно идти на запад.
– Хорошая весть, спасибо тебе.
Норманн повеселел. Решив уйти в набег на Литву, он попросту сбегал от прицепившихся к нему женщин. Если сестры ярославского князя считают его за родню, то пусть общаются с постельничим Михаилом Симеоновичем или Владимиром Даниловичем, вторым человеком в роду Вянгинских. Норманн не собирался устраивать спектакль с радушным приемом любимых тетушек. До открытия портала осталось чуть больше года, низкий поклон всем, и прощайте, сами стройте мое светлое будущее.
На дележ трофеев кроме дружины и корабельщиков собралась огромная толпа народа. Даже и не верится, что в прошлом году здесь жило не более двух сотен человек. Норманн встал спиной к двум огромным кучам всевозможного добра и несколько встревоженно посмотрел на Дидыка, от которого намедни получил доскональный инструктаж по правилам поведения.
– Князь наш Андрей Федорович! – прокричал Шушун. – Кому отдаешь эти шелка с золотом?
– То принадлежит доблестной дружине, что билась храбро, врагов несчетное количество положила, славу и почесть себе заслужила!
– Остальное по праву твое! – громогласно завершил Шушун первую часть спектакля.
Это традиция. Князь не вмешивается в формирование долей, и первый вопрос всегда одинаков, как и ответ. Самый простой и надежный способ узнать отношение дружины к себе любимому. Выг, стоя жердью, принялся руководить погрузкой на подводы княжеской доли. Норманн сдержал слово и высек за пьянство своего «коммерческого директора». Сделал только одну поблажку, наказывал не прилюдно, а по-свойски, в конюшне.
Воины приступили ко второй стадии дележа трофеев. Добычу снова разложили на две кучи, одна из которых уйдет непосредственно участникам похода, вторая тем, кто оставался на сторожевой службе. Поглядывая на княгинь, которые заинтересованно следили за процессом, Норманн решил дождаться финальной стадии. Он хотел увидеть конечный результат, сколько получит рядовой боец, будь то корабельщик, лучник или мурман. Вот поделили по сотням и наконец завершающий этап, когда сотники начали называть имена «дюжих», как называли командиров первичных отрядов из дюжины воинов. Норманн подошел к одной из кучек, которая досталась норвежцу Локсельву и его братьям. Скрученные в рулон конские шкуры соседствовали со стоптанными сапогами, серебряными украшениями и рулоном хлопчатобумажной ткани.
– Хорошо твои дружинники живут! – Княгиня Курбская присела на корточки и принялась пересчитывать серебряные и медные монеты.
– Чего же своих не посылаете в набег на поганых? Войско вернется с добычей, и князь по праву с долей.
– Нельзя, под боком черемисы с бесермянами, и московский князь момент не упустит, обязательно за данью придет.
– Что за мечи стоят в твоей трапезной? – спросила княгиня Романова. По всей вероятности она захотела сменить тему разговора.
Чего они прицепились! Гуляли бы себе по бережку или вели светские беседы с Владимиром Даниловичем. Поселились в его тереме, ладно, не беда, места много, на всех хватит. К мечам чего прицепились? Сбылось предсказание Максима, Флейен с Бригген оставили дареное оружие и уехали в свои далекие фьорды. Надо отдать им должное, молодцы девки, судя по его доле, они крепко грабанули готландских купцов. И Лунд славно развернулся, по весне ушел на четырех драккарах, а сюда привел уже более двадцати карфи.
– Когда откроешь перед нами свои закрома? – спросила Мария Курбская.
– Если хотите, можно прямо сейчас посмотреть склады с полотном.
– Были мы там, твои люди лодки грузили с дарами для Валаама, вот и заглянули с твоим ключником на склад.
– Мою тафту видели?
– Я бы сказала, что лучше византийской, особенно понравилась крашенная в яркий горошек.
– Сейчас шерсть завозим, по зиме суконное дело откроем.
– Почему нас к плавильщикам меди не допустили? – обиженно спросила княгиня Романова.
– Воздух там тяжелый, – не моргнув, соврал Норманн, – надышитесь, потом кашель тяжелый начнется.
Он не хотел им показывать процесс отливки бронзовых пушек.
– Прости, князь, что разговор прерываю, – вмешался Дидык. – Антонио каронады на берегу поставил, за тобой послал.
– Зачем в озеро стрелять! Как мы расстояние измерим?
– Мы по мелководью, на тысячу шагов вешки поставили. Антонио говорит, что в воде ядро далеко не укатится.
– И мы пойдем! – решительно заявила княгиня Романова.
– От сильного грохота уши заболят, – попытался отговорить Норманн.
– Ничего, мы привычные.
Антонио с Ахиллом устроили-таки сюрприз. На берегу ровной линией стояла дюжина каронад и три пушки под пятикилограммовые ядра. Молодцы литейщики, копии сделаны – не отличишь от персидского оригинала, а крепостным орудиям сверху добавили прилив в виде драконьей морды. Получилось стилизованное под Китай украшение и вместе с тем прицел для наводчика. Справедливости ради надо сказать, что Ли Си-Джи с первого взгляда определил подделку, заявив, что у него на родине пушки обматывают змеиной кожей, драконы находятся по бокам, а в центре должен быть иероглиф «у-ди» («царь войны»). Но самым главным, на взгляд Норманна, оказалось другое высказывание. Китайцы продолжают изготавливать огнестрельное оружие, не опасаясь привлечь внимание оккупантов. Монголы остаются приверженцами своих традиций – лошадь, юрта, напасть, ограбить и убежать. Они в упор не видят новое оружие.
После испытаний новых пушек Норманн первым делом показал княгиням ювелирную мастерскую. Там под руководством Тикша работали шестеро мастеров. Затем спустились в подвал готовой части гранитного замка. Стеллажи, где в ячейках ровными рядами лежали серебряные, золотые и медные монеты, лишили женщин дара речи. За другой массивной железной дверью, которая сама по себе в это время стоила огромных денег, хранился золотой и серебряный «урожай» этого года. Небольшая прогулка на монетный двор отняла у женщин последние моральные и физические силы. Обе чуть ли не хором пожаловались на головную боль и поспешили в терем. Расстроился и Норманн: собирая золото для возвращения в свои времена, он никогда не афишировал нажитого богатства, а тут на тебе, расхвастался перед заезжими родственниками. Здесь глухой лес, а не многолюдный Новгород. Это там по законам города воровство на половину гривны серебром карается смертью. Если тать украл из дома, постоялого двора или торга, ему рубят голову независимо от величины ущерба.
– Андрей Федорович! Андрей Федорович! Батюшка ваш приехал! – примчался запыхавшийся гонец с дозорной башни.
Норманн недовольно махнул рукой и пошел к причалам. Плохо! Все плохо! Молодой воин не пробежал и полукилометра, а дышит как загнанная лошадь. В армии нет ни физической, ни строевой подготовки, дисциплина на уровне дворовой шпаны. И это при ежедневных занятиях под неусыпным надзором Ахилла и Дидыка. Охрана генуэзских купцов попыталась было пристроиться у него офицерами. Смех! Они показали построение и приемы работы с копьями, после чего всех отправили к Выгу для продажи как рабов. Кстати, вепсы и карелы в три дня выкупили полон, вместо денег подписались на поставку руды, но для дела несомненная польза. Разочаровали и тевтонские копейщики. По жизни нормальные парни, встав в строй, превращаются в тупых исполнителей приказов. Не зря в Военно-историческом музее на видном месте стоит трофейное шведское ружье времен Карла XII. Его изюминка в последовательно напиханных зарядах, то бишь после первой осечки солдат продолжал выполнять приказы, хотя и понимал, что больше выстрелить не сможет. Так и собрал девять комплектов пороха и свинца, пока не получил пулю в лоб.
– Здравствуй, сын! – Федор Данилович обнял и крепко расцеловал Норманна. – С возвращением!
Чувствуя себя неловко от того, что не испытывает к «отцу» никаких чувств, Норманн ответил несколько скованным поклоном.
– Да ладно церемониться! Чай, дома, по-родственному, веди меня к свояченицам да познакомь с княгинями.
Свояченицы? Познакомить? Норманн без понятия о всяческих разновидностях родства, а спросить стыдно, засмеют.
– Мурманов хочу на Терский волок посадить и крепость построить, да земли там не мои.
– Строй, то Новгородская пятина, я улажу в городской думе.
– И на озере Имантра хочу поставить сторожевой пост. А как князь Михаил Андреевич к этому отнесется?
– Нечего его спрашивать, он без нашего слова и шаг сделать боится.
– Это почему?
– Новгород его поит и кормит, наша дружина Кемь стережет. Смело засылай на Кереть лесорубов да поспеши, лес до ледостава надо сплавить.
