Вадим Львов - Роса на солнце
Если Колосов прав, то есть возможность снова поймать Рамелова на старый трюк с макетами…Союзному главкому сейчас, поди, не до тотальной разведки. Он потрёпанные силы в кулак собирает. Авось, проскочит хитрость…
— Давай, Колосов. Выдвигай вперёд штурмовиков из пятьдесят седьмой…
Едва генерал прибыл в Житомир, как вся танковая бригада стала на последних литрах ТС-1 «разворачивать оглобли» на юг. В арьергарде была рота старшего лейтенанта Бакланова, где и служил его сын. Проводив взглядом «восьмидесятые», которым предстояло совершить пятидесятикилометровый марш и там залить топливо и ожидать новый приказ, генерал посмотрел на только что прибывшего в город командира десантно-штурмовой бригады полковника Румянцева.
— У меня к вам, товарищ генерал-лейтенант, просьба! Обеспечьте моим ребятам «зенитный зонт» и они здесь в Житомире год сидеть будут…
— Не надо год, Румянцев, сутки надо, понимаешь, только сутки. Тебе в помощь сейчас украинцы свою тактическую группу пришлют. Там танковый батальон и механизированный. Под твое командование. Макеты уже прибыли?
— Так точно. Вертолётом…Через часок надуем, по улицами и дворам расставим. Нехай думают, что четвёртая танковая здесь…
Будем надеяться, что враг нам поверит и снова обманется. Нам надо продержаться сутки… В бригаде Румянцева почти сотня ПТРК «Корнет», много гранатомётов и «шмелей». От воздушных атак мы их «Панцирями» и «Торами» закроем, а вот танки и пехота, уже их специализация.
Румянцев лихо козырнул и отчеканил
— Есть, держать сутки.
— И знайте, Румянцев, мы рядом. Свяжите боем их последние боеспособные части.
Волобуев- старший разместил свой КП всего в двух десятках километров от Житомира. Это было весьма рискованно, но упускать из рук нити руководства корпуса ему не хотелось. Слишком высоки ставки. На поддержку Румянцева и контрбатарейную борьбу было выделено три дивизиона ствольной артиллерии и три реактивных дивизиона «Смерчей».
Французы атаковали с юга из-за реки Тетерев, а поляки, с северо-запада из района станции Богунский после часового артобстрела и ударов авиации. Из передовых механизированных колонн, прикрытых спешенными парашютистами, назад за Тетерев и к станции, вернулись немногие. Мастерством уличных боёв бригада Румянцева владела в совершенстве. Кружащие беспилотники транслировали скопления горящей бронетехники в районе улиц Льва Толстого, Ивана Гонты и Максютова. Первый приступ был отбит и началась знаменитая «огневая карусель», когда атаки чередуются с обстрелами и ракетно-бомбовыми ударами. Ближе к ночи союзникам, наконец, удалось закрепится на окраинах и оттуда начать медленное выдвижение к центру города. К основному оборонительному рубежу. Из-за многочисленных пожаров и дыма тепловизоры барахлили, и поэтому сокрушительный огонь из «леклерков» и «леопардов» был не слишком точен. И, тем не менее, бойцов Румянцева медленно теснили.
На рассвете Волобуев дал им приказ прорываться строго на восток в Глубочицу вдоль Киевского шоссе. Под прикрытием массированного удара «Смерчами». Ровно через двенадцать часов танковые бригады первого гвардейского корпуса, отдохнувшие и пополненные техникой и людьми, срежут фланги ударной группировки противника и, оставив котёл на растерзание гренадёрам и артиллерии.
Мышеловка захлопнулась. Когда все утренние европейские «Интернет — порталы» и газеты вышли с горячим материалом о «сражении за Житомир» и «сокрушительном контрударе по наступающим варварам», коалиционные войска были уже обречены вместе с пробравшимися вслед за танками в Житомир, журналистами. Наспех спланированный контрудар, как это часто бывало в истории войн, после небольшого тактического успеха превращался в сокрушительное стратегическое поражение. Главным было то, что у фон Рамелова в резерве не осталось ничего. Ни одного батальона танков, ни одной роты мотопехоты.
Волобуев закрыл воспалённые, красные глаза…Усталость брала своё. Нужно подремать часок, а то он свалится прямо на КП перед началом наступления. Последним кадром перед провалом в объятия Морфея был рапорт комбата Проскурина по поводу первого боя с участием его Пашки… Проявил себя сынок с лучшей стороны, врать Проскурин не будет, не из того теста сделан.
Вырос мой Пашка, настоящим мужиком стал.
День седьмой. Окрестности Севастополя. Крым
Щелк! Щелк!
Пули невидимого снайпера щёлкнули об каток дымящегося Т-90А, за корпусом которого скрывались Пшеничный, радист и старшина Пятов. Артём сплюнул вязкой слюной в сторону и прекратил делать попытки высунуться из-за танка, стоящего поперёк склона высоты, за которой находился крупный посёлок Орлиное. Посёлок с громким названием намертво перекрывал дорогу к Балаклаве, и там окопались итальянские «морпехи» из полка «Сан-Марко». А за Балаклавой находилась передовая линия укреплений, измученных долгой осадой, защитников города. Вчера в Балаклаву пытались пробиться гренадёры по обходной трассе, но атака захлебнулась на минных полях и под ударами ПТРК MILAN. С утра повторили попытку через Орлиное. Результат тот же. «Макаронники» замаскировались отменно, вели точный огонь, и лобовые атаки успеха не приносили.
Ситуация здорово напоминала события под Житомиром. Здесь тоже политика довлела над тактикой. Желание Стрельченко побыстрее вызволить осаждённый Севастополь трансформировалось в истеричный выкрик командующего крымского корпуса: «Любой ценой! Не считаясь с потерями..». Воздушное наступление не смогло сломить сопротивление союзников. А брошенные в бой, без должной разведки и подготовки, сухопутные войска расшибли себе лоб. Как не крути, десантный корпус генерала Рабле состоял из лучшего человеческого материала, имеющегося в современной Европе. Первая волна атакующих танков и БМП была выбита ответным огнём наполовину и откатилась назад. Вместо того, чтобы провести дополнительную разведку, подтянуть РСЗО и ствольную артиллерию и перегруппировать силы, генерал Полежаев впал в панику и начал бросать войска в бой, чуть ли, не по каждому батальону…
В Москве об этом, конечно, никто не догадывался, там с нетерпением ждали положительных сводок с Крыма. И тогда в бой бросили «пластунов» и десантников.
Сейчас сотня Пшеничного медленно, ползком, пробиралась вверх по склону вслед за командиром. Артём приказал связаться со штабом полка в ожидании дальнейших распоряжений. Это было впервые. Приказ из штаба сильно напоминал считалочку «иди туда, не знаю куда и возьми то, не знаю, что». Раньше полковник Базылев подобного себе не позволял, все приказы были чёткими и ясными.
Если бы капитан Пшеничный мог догадываться, чего стоил этот невнятный приказ полковнику. Генерал Полежаев вызвал Базылева в штаб корпуса и тыча лазерной указкой на огромный экран, приказал…
— Твой полк наступает в направлении на Балаклаву. Задача, подавить огневые точки. Здесь, здесь и здесь…Желательно сблизится с противником, и ножами их, ножами…
Базылеву показалось, что он ослышался. Поэтому переспросил
— Ножами, товарищ генерал-лейтенант…?
— Да! Рявкнул Полежаев. «Пластуны» на такие дела мастера, сблизится, и ножами…
Полковник Базылев с генералом, находящимся на грани безумия, спорить не стал и, откозыряв, выскочил из штаба на раскалённый крымский воздух. Закурил и стал прокручивать в голове план, как выполнить приказ и сохранить людей. На вышестоящий штаб надежды не было никакой. Надо было надеяться только на свои силы. И силы «соседей по несчастью».
Связавшись с командиром десантно-штурмовой бригады, Базылев стал договариваться о совместной координации и огневой поддержке.
— Пойми, Макс, у нас каждый «Китолов» на учёте. В тылу бардак, никто не удосужился дорожно — комендантскую службу организовать. Боеприпасы, чёрт знает, где отстали. — Горячо убеждал Базылева командир десантников.
— Нам и десяти «Китоловов» хватит. Главное, огневые точки, если не подавить, то хотя бы заткнуть на время. А там мои «пластуны» в них вцепятся, мама — не горюй…Пойми, сосед, либо мы это сами сделаем, либо Полежаев. А ему на потери, как ты знаешь, наср…ть. Мы для него, что солдатики оловянные. Полк туда, батальон сюда…
— Да, ты прав. Приказы надо выполнять. Короче, как я понял, твои в авангарде идут, а мои — следом.
— Да. От меня первая сотня. Лучшие бойцы в полку, да ты про них слышал. Сотня Пшеничного…
— Аааа, как не слышать. Звери, что есть, звери…
— Кто от твоих поёдёт?
— Первый батальон и рота саперов. Командир- подполковник Щербаков. Как сыграет артиллерия, так и выдвигайтесь.
Артём обернулся назад. Его «пластуны» в серо-зелёном лохматом камуфляже медленно переползали от укрытия к укрытию, стремясь вверх по склону. В этот раз решили атаковать без предварительной артподготовки. Точечные удары управляемыми минами и атака без задержек.
