Алек Сэй - Нихт капитулирен!
Однако потери эти были, казалось, оправданными — зенитные батареи, радарные установки и береговые укрепления уничтожались, или захватывались воздушными десантами, а к образовавшимся брешам в обороне побережья, за тральщиками, ринулись десантные баржи с войсками. Вот тут-то Великобритания напомнила, что ее гербовой щит поддерживает не только могучий и благородный лев, но и хитрый непредсказуемый единорог.
Большую часть своей авиации англичане заблаговременно отвели в тыл, намеренно пожертвовали зенитками первой линии обороны, а теперь, когда нависла реальная угроза высадки серьезных сил Вермахта и союзников, бросили ее в бой.
Для этой операции британский Генштаб реквизировал под чистую все, что хоть отдаленно напоминало авиационное топливо, но обеспечил авиацию горючим на несколько недель боев.
Роял Нэви, невзирая ни на что, ринулся в Ла-Манш, чтобы топить транспорты не считаясь с собственными потерями. Даже атака палубными Junkers-87C и Nakajima B5N с видневшегося на горизонте «Графа Цеппелина» не заставила развернуться в его сторону ни один, даже самый поганый, корабль.
Первая волна атакующих все же успела проскочить пролив (и в этот же день в войну вступили США), но вот потом… То что творилось в Ла Манше следующие два дня не поддавалось описанию. Британские истребители дрались с атаковавшей их армадой, штурмовики и бомбардировщики англичан бросались на любой корабль, пытавшийся доставить подкрепление или снаряжение высадившимся немцам, корабли, от линкоров до торпедных катеров шли в самоубийственные атаки на транспорты и порты, и гибли, один за другим, под бомбами штурмовиков и истребителей Стального Пакта, под огнем береговых батарей, от торпед рискнувших сунуться в это месиво субмарин.
Наконец Королевский Военно-Морской Флот был вынужден отступить — в нем не осталось ни одного неповрежденного артиллерийского корабля, — но и немцы потеряли две третьих своих барж. А те, что еще оставались, ходили к берегам Британии под постоянными авиаударами. Снабжение высадившихся сил было практически сорвано.
Гудериан, целью которого был Бристоль, город, конечно же взял. Большой ценой, кровавой — но взял. Да там и застрял без горючего для машин и танков. Западный Лондон был целью корпуса Манштейна, и он подошел вплотную к своей цели. Казалось еще чуть-чуть, и столица Великобритании упадет в его руки, словно перезрелое яблоко. Не пало.
На подступах к Лондону удалось занять города Сандхорст, Кимберли и Вокпит, но переправиться через Темзу так и не получилось — ни у Виндзора, ни у Эгхама, ни у Чертсей — слишком сильна была там британская оборона. К этому дню положение корпуса Манштейна стало почти катастрофическим. «Еще неделя. Продержитесь еще неделю, и мы их сломим, ведь у Британии почти не осталось топлива. Тогда будут нормальные поставки по морю и по воздуху», уверяли его из Генерального Штаба. Только у него самого этого топлива осталось всего-ничего — на один не слишком долгий марш. И боеприпасов на один не слишком длинный бой.
— Для обходного маневра через Мэдхэйд и последующего марша к Лондону у нас попросту не хватит горючего. Да и авиация не сможет прикрывать нас от бомбардировок на марше так далеко. — Продолжил, меж тем Штокгаузен. — Противник накапливает силы у Виндзора, и, вероятно, в ближайшие дни следует ожидать удара с этого направления. Сомневаюсь, что мы сможем его удержать. У нас остается только один путь — к Вэйбриджу и Уолтону-на-Темзе. Если мы возьмем их, и переправимся — Лондон наш.
— А если нет, то храни нас Бог. — покачал головой Эрих фон Манштейн. — Ибо если через сутки после провала Риббентроп не договориться о прекращении огня, то я не поставлю за наши жизни и гнутый пфенниг. Начинаем наступление завтра, в пять часов утра. Итак, Ваш полк «Великая Германия» наступает по этой дороге…
Астрахань, Кремль
17 сентября 1941 г., пять часов вечера
(время местное)
— По преданию в этой башне содержалась Марина Мнишек. Именно потому-то она и называется «Маришкина башня».
Егор Михайлович Бохайский с трудом подавил зевоту. Лекция экскурсовода, насыщенная историческими датами и цитатами из выступлений Ленина и Сталина, навевала на него одну лишь тоску. Да и архитектурный ансамбль Астраханского Кремля не произвел на танкиста никакого впечатления. Стены он счел низковатыми, башни расположенными не самым удачным образом, а главные ворота — просто мечтой атакующего противника. Проще говоря, рассматривал он старинное укрепление не с точки зрения обывателя, а с позиции профессионального военного. Это жене было интересно, а он… А что он? Командующий дивизией приказал командному составу с супругами посетить Зимний Парк с вечнозелеными пальмами, экскурсию в Кремль и, затем, театр — он выполнил приказ. А получать от этого удовольствие ему приказа не было.
«Как-то там мой батальон? — тоскливо подумал он. — Четвертый день как воюют уже. Вилко, конечно, мужик хороший, да вот справится ли? А, впрочем, должен».
— А вот это знаменитое «Лобное место», где в старорежимные времена царская власть расправлялась с неугодными ей представителями трудового народа.
«Вот ведь, врет как по написанному, и не запнется. — внутренне усмехнулся Бохайский. — Никогда и нигде на Лобном месте казней не устраивали. Максимум — могли в клетке кого выставить, на обозрение. А вообще-то это такая старинная форма трибуны, откуда указы объявляли».
— Тише ты! — неожиданно рявкнул полковой комиссар на экскурсовода. — Сейчас Левитан выступать будет.
Все присутствующие потянулись к громкоговорителям.
От советского информбюро.Сегодня, в три часа дня по Московскому времени, на всех фронтах было объявлено о прекращении огня. Империалисты Великобритании, добиваемые в своем логове доблестными советскими и германскими солдатами, запросили мира. Агрессор полностью разбит и поставлен на колени!
«Ну, если Турция, это британское логово, то что такое их острова?» — подумал Егор Михайлович. То, что в высадке силы РККА не участвовали он знал доподлинно.
Но вслух, разумеется, подполковник ничего не сказал.
Заключение
Немецкие генералы также хотели мира, однако
не потому, что считали себя слабыми или
боялись нововведений, а потому, что верили
в возможность достижения национальных
устремлений народа мирными средствами.
Гейнц Гудериан, «Воспоминания солдата»Лондон, Букингемский дворец
20 сентября 1941 г., около десяти часов утра
Над столицей Великобритании уже третий день не выли сирены. Третий день городу не угрожали бомбардировщики и остановленные Монтгомери на подступах к Вэйбриджу и Уолтону-на-Темзе войска Манштейна. Третий день длилось перемирие, которое вскоре должно было закончиться подписанием мирного договора.
— Никогда бы не подумал, что буду вторым Гарольдом Счастливым. — произнес Его Величество Георг VI Виндзор и поправил Орден Бани.
— Все не так печально, сир. — ответил Монтгомери, находившийся здесь же, в королевском кабинете. — Империя получила сильный удар, не стану возражать, но удар не смертельный.
Основные условия договора уже были согласованы между Галифаксом, Риббентропом, Чиано и Литвиновым — оставалось согласовать лишь частности, — и представлялись свежеиспеченному маршалу (он получил звание за то, что не допустил силы немцев к Лондону) вполне приемлемыми в текущей ситуации. Да, Британия теряла все свои позиции в Средиземном море — но она и так, по факту, уже их потеряла, когда танки Роммеля и Гарибольди вышли к Суэцкому каналу, перекрыв последние пути поставкам Вейгану и О`Коннору. Да, Иран переходил в зону влияния СССР, а Ирак получал полную независимость и становился яблоком раздора между Советским Союзом и Третьим Рейхом. Да, колонии в Океании, большей частью, тоже были безвозвратно утеряны, как и часть африканских территорий. Но все же, еще очень и очень многое оставалось — нужна была лишь железная воля, чтобы все это удержать.
Тем более, победители не собирались всерьез ограничивать размер армии и флота Соединенного Королевства, отлично понимая, что это приведет к отпадению его колоний, а это грозило непредсказуемыми последствиями для всего мира.
Конечно, оставались еще поползновения янки и японцев, желающих хапнуть кусок от владений одряхлевшей Британской Короны, но и тем, и другим, ближайшее время будет несколько не до этого — первого сентября Японский Императорский Флот атаковал американцев в Пёрл-Харбор.
— Что ж, идемте маршал. — произнес король Георг, направляясь к двери. — Нас ждут тяжелые переговоры с победителями.
Пять минут спустя Его Величество вошел в зал, где уже собрались все иностранные делегаты.
