Олег Кожевников - Будущее в тебе. Комбриг
— Да ладно…, подумаешь, какая мелочь! Лишь бы память ему твои красноармейцы не отшибли, и, чтобы он сам себе язык не откусил. А то, как же он будет нам рассказывать про планы ведения войны против СССР? А что съездили ему по роже, то это даже и хорошо, глядишь, пооткровеннее теперь станет. Стратег херов! Ну, ты меня и удивил, капитан. Такого гуся хапнули, надо же! Я-то, грешным делом, думал, что немецкие генералы ведут себя так же, как и наши – сидят себе в уютных кабинетах, где-нибудь подальше от боевых действий и размышляют под крепкий чаёк над картами. А подальше находятся для того, чтобы, не дай Бог, звуки канонады не сбили их гениальные задумки.
Я громко расхохотался, быстро заразив этим и окружающих. Через смех выплёскивалось наружу всё напряжение, скопившееся со времени начала этой проклятой войны. И скопилось немало – судя по тому времени, в течение которое мы смеялись. Наконец я смог из себя выдавить:
— Всё, хватит, не могу больше! Пойдемте, посмотрим на этих "рябчиков".
Выйдя из укрытия, где располагался бронеавтомобиль, я сразу увидел нашу добычу – шикарно глядевшийся даже под камуфлированной окраской Опель-адмирал и трёхосный, повышенной проходимости грузовик "Хеншель 33". Возле этого тентованного грузовика стояла группа из семи немецких офицеров. Вид у них был не очень презентабельный. Все помятые, испачканные грязью, с порванными мундирами, без фуражек. Сразу было понятно, этих испуганных людей недавно весьма сильно прессовали и били, наверное, сапогами. Эти "фоны" и "герры" никогда раньше даже и помыслить не могли, что их будут так унижать.
Приказав немедленно загнать всю технику в лес и замаскировать, я подошёл к немецким офицерам. Впереди этой группы стоял подтянутый генерал со здоровенным фингалом под глазом.
— Генерал-полковник Гудериан, — догадался я, — так вот ты какой, "быстроходный Гейнц"!
Ещё в моей прошлой реальности немецкая пропаганда называла его "Гейнц-ураган". Он являлся буквально идолом для всех истинных арийцев. Ведь именно он командовал штурмом Москвы, а потом занимался подавлением сопротивления остатков русских войск.
Полюбовавшись видом пленённых немецких офицеров, я приказал охране отконвоировать их к замаскированному бронеавтомобилю. Сам тоже пошёл туда, предварительно распорядившись, чтобы Вихрев начинал подготовку мехгруппы к выступлению. Ведь даже такая ошеломляющая победа, не означала конца войны. Нужно было, пока немцы растеряны и неуправляемы, продолжить нашу операцию.
Отпустив командиров заниматься неотложными делами, я направился произвести хоть краткий допрос захваченного командующего 2-й танковой группы вермахта. Ну, никак я не мог хоть немного не насладиться своим триумфом, допрашивая немецкого генерала. Хотя в голове мысли стучали как молоток:
— Юрка, нехрен, тебе молоть языком с этим генералом. Всё равно, на уровне бригады, все сведения, которые ты, конечно, сможешь выжать из этого заносчивого немца, не имеют значения. Нужно этих офицеров срочно доставить к генералу Болдину. Тем более, он в Волковыске собирает судьбоносное для всех войск в Белостокском выступе совещание. Вот там все сведения, которыми обладают эти высокопоставленные немецкие офицеры, будут на вес золота. К тому же, мы захватили кучу немецких топографических карт и других документов с планами немцев. Да вся же их операция по вторжению, по крайней мере, со стороны Бреста будет у нас как на ладони. С этими сведениями 6-й мехкорпус укатает в блин и остатки 2-й танковой группы, и 4-ю немецкую армию. Тем более, Ветров с тылу подрежет крылышки рвущейся к Белостоку и Волковыску 4-й армии. У немцев, практически все 88-мм зенитки находятся в передовых частях, так что, наши КВ у них некому будет остановить.
Наверное, под воздействием этих мыслей мой разговор с Гудерианом получился скомканным и недолгим. Допрос происходил в бронеотсеке один на один. Я только узнал, какие силы наступали по трассе Пружаны – Ружаны – Слоним и провёл ничего не значащую беседу на общие темы.
Выпустив Гудериана и выбравшись сам из бронеотсека, я начал раздавать распоряжения. Все вокруг стали бегать и страшно суетится. Конечно, я поставил очень жёсткую задачу – через десять минут всё подготовить для того, чтобы в 15:00 подразделению, которое выделяется из состава мехгруппы, начать движение по маршруту Слоним – Волковыск. Чтобы моей группе выступить через десять минут, нужно было изрядно побегать. Хотя наш конвой был не очень большой, но, чтобы пригнать из леса отправляющуюся в Волковыск технику, нужно было минут семь.
Я решил, что, кроме трофейных машин, в этом конвое будет две бронемашины – БТ-10 (мой привычный уже боевой штаб) и радиофицированная БТ-20. Пленные офицеры и охрана поедет на трофейном грузовике. Я с Шерханом на Опель-адмирале – нужно же было поблаженствовать на мягком сидении генеральского автомобиля, а Наилю поуправлять трофейным Опелем, ведь он так об этом мечтал. Гудериан, как наиболее ценный наш приз, будет находиться в бронеотсеке БТ-10, под персональной охраной Якута. Первым будет двигаться БТ-20. Он же будет отбиваться от немецких самолетов, если всё-таки мы покажемся им заманчивой целью. Но этого, я надеялся, не произойдёт. В какой бы я ни был эйфории от наших побед, но анализировать все действия немцев продолжал. За всё время нашей операции немецкая авиация не появилась. Из этого факта я сделал вывод, что на нашем участке фронта в руководстве вермахта творится сущий бардак. Всё взаимодействие наземных сил и люфтваффе нарушено. Просто-напросто, не стало того, кто отдавал распоряжения на бомбёжку наших порядков. Пока там у них всё нормализуется, должно пройти какое-то время. А нет приказа, и немецкие лётчики не будут заниматься самодеятельностью. "Орднунг", понимаешь ли!
В 15:03 наша маленькая колонна тронулась в путь. Через двадцать минут в свой рейд должна была выступить и мехгруппа Вихрева. Ехать нам пришлось окружным путём, по просёлочной дороге, в окрестностях которой были расположены части, принимавшие участие в нашей операции. Напрямик по асфальтовому шоссе проехать было невозможно. Там земля и асфальт буквально встали дыбом в результате работы 152-мм гаубиц.
Когда мы, уже миновав Ружаны, выехали на асфальтовое шоссе, молоточек, стучавший в моей голове, утих, и я смог забыться. Нет, не уснул, просто полностью погрузился в себя. Начал вспоминать факты из прошлой реальности и сопоставлять их с тем, что происходило сейчас. Получалось, что мне реально удалось совершить невозможное – изменить вектор исторического развития. А что? За то время пока нахожусь в теле моего деда, я убрал со сцены такую историческую личность, как Гудериан, да и Клопов чего-то стоил. Практически в самый решающий момент войны удалось вырвать самые ядовитые зубы у коричневого дракона. Наиболее боеспособные соединения 2-й Танковой группы уничтожены.
Как я узнал у Гудериана, в наш огненный мешок попал практически весь 47-й моторизованный корпус. А там были 17-я и 18-я танковая, и 29-я мотопехотные дивизии. Если сюда ещё добавить уничтоженную под Ивацевичами 3-ю танковую дивизию Моделя, то, получается, мы весьма сильно сократили численность истинно боеспособных дивизий вермахта. Больше им взять таких опытных и бесстрашных солдат неоткуда. На нашем направлении в 4-армии есть только две хорошие дивизии, во 2-й танковой группе осталась только одна отличная дивизия – это 4-я танковая, и практически всё. Остальные войска ничем не лучше наших частей. Остается, конечно, люфтваффе, но с этим нужно смириться, как с неизбежным злом, и все манёвры осуществлять либо ночью, либо под сильным зенитным прикрытием. Но, в конце концов, мы и на немецкую авиацию найдём управу, дай только время.
А это время моя бригада вырвала у самой судьбы. Теперь уже, хрен, получится у немчуры окружить русские войска в Белостокском выступе. Теперь им самим впору думать, как не попасть в наш котёл. Не могут же там, в руководстве сидеть такие дураки, которые не понимают, что такое 6-й мехкорпус и какой силой он обладает. А если всё-таки их фюрер полный дебил, то, тем хуже для них. Вон, Шерхан давно мечтает сходить в Берлинский зоопарк, посмотреть обезьян. Говорит, Ося ему сказал, что Гитлер очень похож на живущего там шимпанзе. Так вот, теперь у нашего простодушного Наиля новый бзиг – уж очень ему хочется плюнуть тому шимпанзе в рожу.
В конце концов, убаюканный плавным покачиванием в мягком кресле, я уснул. И снилась мне наша победа, как мы с моими боевыми друзьями, прямо на трибуне немецкого Рейхстага разливаем нашу жесткую русскую водку в железные кружки. А потом, обнявшись, выходим на улицу, где в здоровенном, блестящем, усыпанным цветами лимузине нас ожидает Нина.
Конец
Пояснения к роману КОМБРИГ:
1. 7-я противотанковая артиллерийская бригада (7 ПТАБР) – В исторических исследованиях о ВОВ об этом подразделении известно очень мало, практически ничего. Только дата и место формирования, полевая почта и номера частей входивших в него. Даже фамилия командира бригады точно не известна. Кратко изложу то, что я откопал в интернете о 7ПТАБР: "
