Виктор Побережных - Горячий июнь
— Осмотрелись, Андрей Алексеевич, — я наткнулся взглядом на улыбающееся лицо Влодзимерского, — Да вы не смущайтесь, не смущайтесь. Это ведь абсолютно нормально, когда человек осматривается попав в незнакомую обстановку. И как вам, мой кабинет?
— Строго, Лев Емельянович. Ничего лишнего.
— А что, служебный кабинет может по другому выглядеть? — явно удивитлся майор.
Я мысленно хмыкнул, вспомнив кабинеты чиновников из прошлой жизни. Те точно не знали, что такое скромность в оформлении своих апартаментов.
— Ну да ладно. Андрей Алексеевич, пригласил я вас вот по какому делу… Да вы пейте чай, пейте. Вы включены в состав комиссии, по расследованию военного преступления, совершённого немецко-фашистскими войсками под Смоленском, в районе Катыни. Совместно с нашей следственной группой, возглавляемой мною, будут работать приглашённые иностранные специалисты. Четыре представителя следственных органов САСШ, два представителя международного красного креста из Швейцарии, два представителя Англии и три представителя польского правительства в изгнании, — упомянув поляков, он презрительно усмехнулся.
— Как видите, компания собирается любопытная. Вы будете одним из сотрудников, осуществляющих, скажем так, ненавязчивый контроль приглашённых специалистов. За вами закрепляется один из американцев. Каждый день, вы будете составлять отчёт о его действиях. Особенно нас интересует субъективная оценка, ваши ощущения и впечатления от его действий. Конечно же, если вы заметите какой-то момент в ходе расследования, показавшийся вам необычным или заслуживающим внимания — сразу сообщайте об этом мне. Вы ещё получите дополнительные инструкции от своего непосредственного руководителя, но основные положения я вам перечислил. А пригласил я вас вот ещё по какому вопросу.
Он поднялся, достал из сейфа папку и сел напротив меня за приставную часть стола.
— я внимательно изучил информацию, полученную от вас и от Максимова. При этом возникла пара вопросов. Нет. Я не думаю, что вы сможете на них ответить, но в вашей работе в составе комиссии, возможно, это сможет помочь. Возможно, что непосредственно на месте работы, что-то сможет вас натолкнуть на дополнительную информацию. И Максимов, и вы упоминали одни и те же документы по Катынскому делу. Скажите, вас не насторожило, что в вашем варианте документа, в назначенный состав тройки включены товарищи, наиболее близкие к товарищу Берии? Второй момент. Как действующий сотрудник госбезопасности вы знаете, что тройки отменены с 17 ноября 1938 года решением Политбюро ЦК ВКП(б)?П65/116.Как вы считаете, товарищ Сталин пошёл бы на прямое нарушение закона?
Посмотрев на моё ошарашенное лицо, он понимающе усмехнулся.
— Что ж, вижу. Что вы всё понимаете. Ладно, Андрей Алексеевич, идите. Как только начнётся работа комиссии, мы с вами встретимся.
Малость обалдевший, я шёл к Мартынову и прокручивал в голове разговор с Влодзимерским. Во что я влез? Вернее, во что меня суют? И до этого я был опутан подписками и запретами, а теперь? Мартынов был у себя. Выслушав меня он вздохнул и поднял трубку телефона.
— Всеволод Николаевич? Это Мартынов беспокоит. Разрешите к вам зайти. Да. Да, со Стасовым, — Алесандр Николаевич усмехнулся. — Сидит передо мной с дикими глазами. Вы были правы, Лев Емельянович любого до истерики доведёт, самим фактом беседы. Хорошо, через пять минут будем у вас.
Положив трубку, Мартынов вздохнул.
— Пошли Андрей. Нас ждут.
Меркулов выглядел очень уставшим. Осунувшееся лицо, воспалённые глаза. Но нас встретил радушно, улыбаясь. Выслушав меня, он несколько минут помолчал, полуприкрыв глаза и поглаживая ладонью правой руки стол.
— А что вас так напрягло в этом разговоре, Андрей Алексеевич. Ничего особого Влодзимерский вам не сказал. А не использовать вас, тем или иным способом, в расследовании Катынского дела, было бы неправильно. То, что упоминавшийся вами документ фальшивка, вы ещё в своём времени подозревали. Судя по всему, вы просто морально вымотались за прошедшие месяцы. Но ничего страшного. А работа вам предстоит не особо сложная, но ответственная. Главная ваша задача, отслеживать реакции наших 'друзей' из-за океана и… их возможные контакты. Это в общих чертах. А более конкретно…
Меркулов поднял трубку и вызвал какого-то Петренко. Минут через пять, в кабинет вошёл невысокий, полноватый капитан и начался мой инструктаж…
Интерлюдия. 10.10.2010 г., пос. Удачный, г. Красноярском.
— Слушай, профессор. Ты что нам обещал? А?
Молодой, симпатичный парень лет тридцати, сидящий в удобном кресле у камина, прищурясь смотрел на стоящего перед ним пожилого человека с разбитым лицом. Тот был одет в мятые чёрные брюки и серую толстовку, всю покрытую свежими и уже засохшими пятнами крови. Стоя перед креслом, тот старался не поднимать взгляд на сидящего в кресле человека.
— Кому молчим, профессор? — парень взял со стоящего рядом столика стакан с апельсиновым соком, сделал глоток и продолжил.
— Не хочешь говорить? Странно, странно. Ещё полгода назад ты так красиво рассказывал мне о перспективах своего изобретения, клялся и божился в успехе, обещая золотые горы. А теперь? Молчишь? Лицо воротишь? Заур. Объясни этому глупцу, когда нужно не молчать, а говорить.
Подошедший из глубины комнаты высокий, подтянутый кавказец, одетый в чёрные джинсы и футболку, ткнул большим пальцем правой руки под рёбра стоящего человека, отчего тот, весь скрутившись от боли, со стоном упал на колени.
— Когда камандыр сыпращивает, надо отвечат, — хрипло, с заметным акцентом сказал он, — Ти понял, собака?
— П-п-о-онял, — с трудом выдохнул пожилой.
— Ну так отвечай, профессор, — молодой махнул рукой, отправляя Заура подальше, — Или нужно повторить урок?
— Нет, нет, не нужно, — пожилой со страхом покосился в сторону отошедшего кавказца и стал медленно подниматься.
— Я жду ответ на свой первый вопрос, — в голосе молодого проявился лёгкий акцент, видимо от злости, — И так?
— Я обещал создать 'машину времени' — торопливо, захлёбываясь словами, зачастил пожилой, — Но вы же знаете, господин Дадашев, я не виноват в произошедших сбоях!
— Не виноват, не виноват…А кто виноват? Я, тот, кто давал тебе деньги и обеспечил всем необходимым?! Так по твоему, да?!! Четыре попытки провалились! Два моих человека погибли а один пропал! И ти не виноват?!! А твой помощник?! Какого иблиса он залез в установку?!! И во всём виноват не ти а я?!!!
С рычанием выплёвывающий слова Дадашев вскочил из кресла, отбросив в сторону стакан с остатками сока, и подойдя к пожилому, взял его двумя пальцами за горло:
— Так. Да?!
— Нет! Господин Дадашев! Вы неправильно меня поняли! Я не это имел ввиду! — задыхаясь, почти прохрипел пожилой.
Отпустив его горло, Дадашев брезгливо вытер пальцы о чистое место на толстовке пожилого и вернулся в кресло.
— Ну объясняй. Только хорошо объясняй. Сейчас мы говорим с тобой по хорошему. Не заставляй переходить к плохому. Ведь у тебя дочери семнадцать лет, да и жена ещё не старая, — он хмыкнул, глядя на смертельно побледневшего пожилого, — Ты же не хочешь, что бы Заур и его друзья стали с ними знакомиться поближе? Нет?
— Господин Дадашев, не нужно… — начал пожилой, но Дадашев его оборвал.
— Я решаю — нужно или нет! А ты объясняй, почему провалились испытания? Почему ты обманул моё доверие? Почему погибли мои люди и что сотворил твой ублюдочный студент?
Глава 48
— Андрей, а ты когда в последний раз в кино ходил?
От неожиданного вопроса Яшки я 'завис'. Представьте — сидите вы за столом полностью зарывшись в изучение новых инструкций, готовитесь к работе с иностранными коллегами и на тебе! Ни с того, ни с сего тебя про кино спрашивают. В первый момент я подумал, что кино — это какой-то руководитель, с которым я ещё не пообщался по поводу предстоящей работы. Только потом до меня дошло, что под кино, он имеет в виду именно кино, и ничего больше. Оторвавшись от бумаг, я, наконец-то понял, о чём меня спросили и задумался. Действительно, а когда я в кино ходил? С Олеськой кажется, ли ещё в той, в прошлой жизни? Так и не вспомнив, я раздражённо пожал плечами.
— Не помню я. А что это тебя вдруг заинтересовало?
За последнее время, Яша полностью отошёл от последствий ранения и превратился почти в того-же вредного, болтливого и хитрого Зильбермана, который и стал моим другом. И если уж он спросил меня про кино, значит этот гад что-то задумал! Только вот что? Да и некогда мне глупостями заниматься! Мне ещё кучу бумаг изучить нужно! Так я ему и заявил.
— А вот фиг тебе, товарищ заместитель начальнига группы, — Яшка довольно улыбался. — Фиг тебе, а не дальнейшее изучение документации! Пока ты тут сидел, не слыша и не видя ничего вокруг себя, меня вызывал командир и дал важное поручение, почти государственной важности. Он сказавл, чтобы я '…брал этого балбеса за шкирку и уводил его с работы, а то он стал похож не на сотрудника государственной безопасности, а на его пародию. Бледная кожа, красные глаза — упырь из сказок, а не сотрудник органов!..'. Вот я и приказываю вам, товарищ старший лейтенант, следовать за мной!
