Александр Мазин - Богатырь
– Отдыхай, – посоветовал Илья, выпустил левую руку разбойника и сразу же приложил его кулаком в ухо. С силой, достаточной, чтоб разбойник в ближайшее время никого не беспокоил.
А стрелы больше не свистят, однако.
Вернее, свистят, но не здесь, а подальше.
Илья вложил меч в ножны и посмотрел вниз, на живот. Подумал: кровь не течет. Это плохо. Значит, внутрь уходит. А боли всё нет. Илья тронул черенок стрелы. Нет, не больно совсем. И тут он увидел наконечник стрелы, разорвавший кольчугу с другой стороны. Чистый наконечник.
Еще не веря, Илья потянул за черен и не без труда вытащил стрелу. Потом задрал кольчугу. Новую кольчугу, которую ему дал отец взамен той, что стала тесна. Эта тесна не была. Висела свободно.
Задрал и увидел две дырки от стрелы. И разорванный в клочья подкольчужник.
* * *– Вот, княжич, смотри, кого мы нашли! – Пара отроков подвела к Илье… священника. Черные одежды, серебряный крест на груди. Удивительно, что крест никто не тронул.
– Благослови тебя Господь, сын мой! – с сильным ромейским акцентом пробормотал священник, осеняя Илью Крестным Знамением. Илья заметил на его запястье красные рубцы от пут.
– Где его нашли?
– Я увидал! – воскликнул Миловид. – Его связали и на дороге бросили! Счастье, что кони не стоптали.
– Хитро, – пробормотал Илья.
Увидав священника, они бы точно остановились. И тогда – конец. Хитро! Умеет Соловей устраивать ловушки.
Умел.
Только что Илья спутал ему руки, а ноги… Ноги просто перевязал. Меч Ильи, если б рубил в полную силу, снес бы татю обе ноги зараз. Но меч не рубил, он резал. И очень, очень удачно. Острейшее лезвие прошло неглубоко. Два-три вершка. Но хватило, чтоб вскрыть и сапожки из мягкой кожи, и сухожилия над пятками. Рана не смертельная. Когда заживает, человек даже ходить может. Недалеко. Нурманы так, бывает, беглую челядь наказывают.
Значит, священник…
– О тебе позаботятся, святой отец, – пообещал Илья по-ромейски. – Но тебе придется вернуться в Киев.
– Я понимаю… – пробормотал ромей. – Ты убил их? Всех?
– Не всех, – покачал головой Илья. – Но голову змее, надеюсь, скрутил. Мы поговорим позже, святой отец. Сейчас у меня очень много дел.
– Я понимаю, – повторил священник. – Назови свое имя, чтоб я знал, за кого вознести молитву Отцу Нашему.
– Илья, сын Сергия. Испей, отче. – Он протянул священнику серебряную флягу с разбавленным, подслащенным медом вином. – И жди у тропы. Больше тебя никто не обидит.
– У нас шестеро раненых и один убитый. Отрок Тишок, – доложил Малига. – Из раненых трое – тяжко, остальные – ничего так. В седле удержатся.
– Лошади! – Тут Илья вспомнил и заливисто свистнул, подзывая Голубя. – А что пленные?
– Четыре ранены, но бежать смогут. Двух я велел добить. Но того, которого ты подранил, не тронул. Кто он, княжич? Неужто…
– Ага, – не скрывая удовлетворения, произнес Илья. – Он, Соловушко! Ну что, отправим человека в Моров?
– Зачем, княжич?
– Всех же не увезти, а я ведь и раненых татей с собой хочу прихватить.
– Увезем всех! – заверил Малига. – Мы разбойничьих коней взяли. Двенадцать голов верховых и три десятка вьючных. Кстати, и товар с купцов тоже здесь. Это теперь чье? Наше?
– Ваше, – щедро махнул рукой Илья. – Добыча. Меж собой поделите. – Но, вспомнив, добавил: – Не забудьте княжью долю отдать.
Своей частью он распорядится сам, а вот по батиной он решать не вправе.
– Разбойников посчитали?
– Восемнадцать! – ухмыльнулся Малига. – Включая тех, кого дорезали. И четверо, вернее, пятеро недобитков. Может, и их тоже? Ну, кроме Соловья? Их же всё равно казнить?
– Какой ты добрый, – усмехнулся Илья. – Так вот сразу и казнить. Нет уж. Раз коней хватает, вяжем всех и везем в Моров. С деревень окрестных народ соберем и судить будем. А потом я их Свену отдам. Всех, кроме Соловушки.
– А его-то за что щадить?
– А то, что я его великому князю обещал. А слово, Малига, надо выполнять.
– А ты уверен, что это сам Соловей? Вдруг – нет?
– Уверен, Малига. Их двое было, в кольчугах. Этот и лях, которого я зарубил. Лях сам назвался. Сказал, Зибором его звали. Ляха, кстати, тоже с собой прихватите. Целиком не надо, головы довольно. Может, признает кто? А этот – точно Соловей. И даже не только в ловкости и броне дело. Я, Малига, еще кое-что признал. Стрелки его. Одну такую он мне когда-то в спину вогнал. Я ее наконечник хорошо запомнил. Было время, знаешь ли.
– Рад за тебя, княжич! – искренне улыбнулся Малига. – Теперь ты уж точно кровь за кровь взял. А что с мертвыми татями делать? Закопать?
– А то же, что и они с людьми делали. Ободрать и скинуть в овраг. Пусть зверье зверьем попирует!
Глава 8
В большой палате великокняжьего терема было тесно. Свободным оставался только центр, на котором обычно ставили столы для великокняжьего пира.
Именно по этому проходу двигались сейчас Сергей Иванович, Илья и Малига, за которым четверо дружинников несли деревянную клетку, а еще четверо – доску, на которой были уложены трофеи: взятое в бою оружие. Там же, на деревянном блюде, стояла отрезанная и залитая воском голова. За теми, кто нес трофеи, следовала еще одна группка людей. Многие – в повязках, кого-то поддерживали товарищи. Вои из десятка Малиги. Те, кто выжил и мог держаться на ногах.
Илья решил: они заслуживают того, чтобы предстать перед князем. Сергей Иванович решение одобрил.
Духарев оглядел палату. Сегодня здесь собралось никак не меньше двух сотен человек. Великий князь, его ближники, вставшие под его руку князья, воеводы, бояре, епископ киевский со священством, старшая гридь. Отдельно – великая княгиня кесаревна Анна с несколькими боярынями и парой привезенных из Константинополя патрицианок.
Из ближних людей Владимира не хватало лишь Варяжки, все остальные присутствовали.
Здесь были те, кого Сергей Иванович мог считать друзьями, те, кто когда-то ходил под его рукой, как, например, вышгородский боярин Зван; были союзники и доброжелатели; были чужие: представители ромеев, лехитов, булгар, германцев… С кем-то из них Духарев был в добрых отношениях, с кем-то – не очень. Но то были противники политические. А были и враги. Личные враги дома князь-воеводы. Этих тоже хватало – недругов, завистников, обиженных… Хотя сегодня был день его торжества, его и Илюхи, однако и врагам князь-воеводы любопытно взглянуть на того самого Соловья, которым в Киеве и Чернигове стращали уже не только детей, но и взрослых.
И вот он, Соловей-разбойник. Сидит в деревянной клетке. На руках – цепь, ноги замотаны окровавленными тряпками. Вместо глаза – кровавая рана. В ухе тоже кровь запеклась. Не скулит. Глядит угрюмо. Вчера ему пришлось любоваться зрелищем, которое Илья устроил для радимичских смердов: смертью татей, которых пленил Илья. Умирали люди Соловья непросто. Свен Неудача подошел к делу со всем утонченным нурманским искусством тянуть из людей жилы, так что умирали разбойники долго: с рассвета до заката. А окровавленные комки плоти, в которые превратились казнимые к вечерним сумеркам, даже о смерти молить уже были не в состоянии.
Духарев был рад, что не видел казни. Он так и не смог привыкнуть к подобному. Но понимал, зачем Илья устроил кровавое шоу.
Теперь в сердцах радимичских смердов поселится ужас, который превзойдет тот страх, который внушали им разбойники. И те, кто видел, расскажут другим, преумножая увиденное. Сын – молодец. Усвоил один из главных принципов власти. Слабые должны бояться.
А сильные – верить. Вот поэтому за ним идут и те, кто вместе с ним дрался против разбойников.
Илья остановился. Нашел среди присутствующих старшего брата.
Князь Артём стоял совсем рядом с сидящим на троне великим князем. За его спиной – сотники. Вальгар Барсучонок, Лузгай, Борх, Крутояр. Илья знал их всех и знал, что каждый из них встанет за него в любой беде. Как и он за них. Слава Богу, он теперь – может.
Артём поймал взгляд, подмигнул и улыбнулся: давай, братец!
– Здрав будь, княже! – неожиданно звонким голосом произнес Илья. – Позволь?
Владимир кивнул, разрешив Илье продолжить.
– Восемь дней назад я поклялся, что поймаю Соловья и привезу его сюда в клетке! Вот он, Соловей! Вот трофеи, что были взяты на нем и на его подручном ляхе! – Он кивнул дружинникам, чтоб те поставили доску на пол. – Вот голова этого ляха именем Зибор. Жаль, не удалось взять его живьем, наверняка мог бы много интересного рассказать, но их было много больше, чем нас, а стрелки у них хороши. Были хороши! – Илья засмеялся, но его не поддержали. Ждали, что скажет дальше.
– А лучший, вот он сидит! – Илья хлопнул по клетке. – Вот он, Соловей-разбойник! Я думаю, он многое расскажет, если его правильно спросить.
