Солдат и пес 2 (СИ) - Советский Всеволод
— Ну, рыбак-то рыбака видит издалека… Вот эти профуры друг дружку и нашли…
«Соломенная вдова» проживала одна в двухкомнатной квартире, и по дружбе пускала туда Натали. Понятно, зачем, хотя формально это считалось под покровом тайны до ближайших дней. Когда после смерти Синякова командир принялся беспощадно потрошить душевный мир вдовы. Заливаясь горючими слезами, та созналась, что грешила там плотскими соитиями. Дважды. На суровый вопрос «с кем?» последовали новые отчаянные рыдания, не вызвавшие у полковника ни малейшего сочувствия. Напротив, железные требования отвечать немедленно:
— Ты хоть сознаешь, чем твой муж занимался? Отдаешь себе отчет, бестолочь? Хочешь, чтобы тебе соучастие пришили? Так это мигом! И пойдешь по статье как миленькая. Ты уже одной ногой на зоне, соображаешь ты это своей дурной балдой⁈
Призрак женской зоны пугал вдову до обморока:
— Ев… Евгений Павлович, я не могу! Нет! Мне так стыдно!..
— Нет, ты посмотри-ка! Стыдно ей. А когда ракушку свою расщеперила, стыдно не было?
— Евгений Палыч, зачем вы так говорите⁈..
— А как с тобой говорить⁈ Как с баронессой фон Вестфален?
Вряд ли наш командир помнил, что говорит в данном случае о супруге Карла Маркса. Натали же по дурости совсем этого не знала… Наконец, после долгого горького плача она созналась, что это были командированные из облисполкома. Один из финансового управления, другой из управления культуры. Марина была местная аристократка, она только таких привечала. И в обкоме, и в облисполкоме, и в облсовете все чинуши уже знали, что в Жаровске такая вот Марина имеется. И если выпадала туда командировка, довольно потирали руки, предвкушая услады в нелегкой командировочной жизни.
Естественно, Романов выпытал их имена, отчасти отчества. Фамилий Наталья не знала. Проверил — все совпало. Были такие-то именно в такие дни. Конечно, палить мужиков по начальству полковник не стал, но в особый кондуит занес.
Ну и вот, собственно: у наших чекистов созрел план. Пусть неугомонная вдова якобы воспылает страстью к рядовому бойцу, а боец не против. Пусть они договорятся встретиться на квартире у Марины. И встретятся, создав видимость интима. Для этого Наталье придется выскользнуть под каким-то предлогом из офицерского городка, а рядовому Сергееву либо вымутить увольнительную, либо, рискнуть и дернуть в самоход…
Тут я решительно замотал головой:
— Не годится. Самоход. У нас и дембеля-то не решаются, уж слишком все закрыто-перекрыто…
Ну, здесь что правда, то правда. Конечно, часовые на постах могли бы и закрыть временно глаза — свой брат-солдат, стучать на своих западло. Но вот собак не проведешь! Они этого понимать не хотят, сразу лай подымут до небес, а тогда сразу же и «караул в ружье», и поверку личного состава могут учинить, чтобы выявить «самохода»… ну и, словом, овчинка выделки не стоит. Хотя, конечно, не без этого, всякое бывало. Случалось и срывались в самовольную отлучку, и благополучно возвращались незамеченными.
— Ладно, — легко согласился лейтенант. — Тогда предлог придумай сам.
— Не вопрос. Вопрос в другом.
— Да?
— А сама-то Наталья… Владимировна? Она как? Согласна?
— Она сейчас на все согласна. Ее шеф так пуганул, что не знаю, как она жива. По-моему, уже готовый пациент невропатолога… Да и если честно, она и рада будет. Слушай…
Он на секунду прервался, вновь полез за сигаретой.
— Слушай! Если честно, она и так уже готова тебе дать, уж извини. Мы с командиром и об этом говорили. Он сказал: ну, если захотят, так пусть хоть и е…утся. Только всегда надо быть начеку.
— Да… — проговорил я. — Это значит, лежишь на бабе, и весь такой начеку…
— Ну, извини еще раз! Издержки профессии. Не знаю! Может, еще ничего и не будет. А мы тут на воде вилами пишем.
— Да нормально, — я ухмыльнулся. — Служба есть служба. Подписал бумагу, значит, подписал.
— Ну вот такая система. Да, а слухи, конечно, поползут, но тебе-то что, молодому-холостому…
Слухи, разумеется, будут разгонять намеренно. И одного раза может не хватить. Н-да, не знаю, как потом Наталья Владимировна будет жить с такой репутацией… а может, уедет к родителям, да и похрен на все. Ладно! Я отбросил эту мысль. И тем более не стал думать о том, что ОНИ предпримут, когда узнают, что вдовушка по легкомыслию станет легкой для них мишенью. Но спросил:
— Товарищ, лейтенант, а оружие мне выдадут?
— Н-не думаю… — протянул Богомилов. — Ну вот подумай: случись что, откуда у солдата пистолет взялся⁈ А с автоматом в увольнение же не пойдешь… Но страховать будут, это уж точно. На этот счет шеф расстарается, даже не сомневайся…
М-да. Ну, взялся за гуж, не говори, что не дюж.
Спецоперацию назначили на послезавтра. Я выпросил у Смольникова увольнительную под предлогом, что хочу посмотреть в «Культтоварах» особый поводок и ошейник — дескать, видел там такие. Старший лейтенант слегка удивился:
— Чего-то не припомню там такого… А ты, друг ситный, не просто ли в город дернуть собрался?..
Я, набравшись нахальства, произнес:
— Товарищ лейтенант, ну я же без претензий по службе иду, вон, даже поощрение обещали, да все никак не дождусь…
Комвзвода смягчился:
— Ну… ну ладно, черт с тобой. Можно!
И вот в новенькой шинели, в отглаженной парадке я вышел за ворота КПП, имея при себе полный комплект документов. Как сматывалась на блудоход Наталья, как она растирала тему с хозяйкой квартиры Мариной?.. — не знаю. Не мои заботы. Я лишь получил информацию, что все готово.
Проходя мимо «Союзпечати» на вокзале, я, конечно, покосился туда. Ольга вроде бы на месте, но занавешенная всяким товаром… Ладно! Не до этого пока.
Дом — хрущевку-трехэтажку нашел быстро. Это не так уж далеко от библиотеки, служившей мне ориентиром. Подъезд… Вот он. Третий этаж. Ладно.
Поднимаясь, я ощутил легкий мандраж-не мандраж… но естественное волнение перед встречей с неизведанным. Жизнь полна импровизаций!
Перед дверью я угомонил дыхание, приосанился — и позвонил.
Дверь распахнулась.
Глава 4
— Здравствуйте! — бодро сказал я
— Здра-авствуйте… — певуче протянула Наталья, посторонившись. — Проходите!
Я молодцеватым шагом прошел в тесную прихожую, снял шапку, ботинки, верхнюю одежду — и в элегантной парадке, украшенной комсомольским значком, предстал перед женскими глазами, смотрящими на меня оценивающе-одобрительно.
Прежде я говорил, что видел Наталью Владимировну мельком, но и по тем мгновенным впечатлениям была видна ее сексуальная магия. А теперь я ощутил, как ее волшебные теплые волны овевают меня.
У меня, конечно, к этому делу присутствует стойкая критика. Овевать пусть овевают, но я сам решаю, на какие волны отзываться, на какие нет. И при этом я прекрасно сознавал, насколько иные мужчины, таким иммунитетом не обладающие, готовы подпасть под влияние этих чар.
Натали не просто была цветущей женщиной с роскошным телосложением… Нет, она действительно была таковой, но в выражении ее округлого лица, прищуре карих глаз, полуулыбке пухлых губ… во всем этом в сумме была аура необычайного очарования.
— Еще раз здравствуйте, — сказал я учтиво. — Мы чуть-чуть знакомы…
— По-моему, нет, — мягко ответила она. — Виделись издалека — но это не знакомы.
Я многозначительно хмыкнул:
— Ну, знаете… Если уж на то пошло, то мужчину и женщину можно считать по-настоящему знакомыми после того, как…
И не договорил.
Полные губы изогнулись в пленительной улыбке, а взгляд стал еще игривее:
— Это интересный подход… А мы можем обращаться друг к другу на «ты»?
— Думаю, да. Без лишних условностей.
— Вот как… Вы… ты… Тебя же Борис зовут? Может, присядем?
— Да, — одним разом я ответил на оба вопроса.
Присели за круглый стол в зале. Она не сводила с меня глаз, и чем дальше, тем яснее я понимал, что она не испытывает никакой утраты по умершему мужу. И наоборот: чем дальше, тем сильнее ей хочется начать то самое «настоящее знакомство», на которое я намекнул.
