Сумерки империи (СИ) - Терников Александр Николаевич

Кирилл радушно обнял «отца». Он его почти любил, и искренне уважал. Слишком много было завязано в этом мире на многоуважаемого благородного сенатора с большим сердцем. В его нынешней жизни. Малх был главной опорой Кирилла.

— Какая такая женитьба? — начал на правах любимца, довольно фамильярно и задорно отшучиваться парень, улыбаясь радостно и открыто. — Зачем она вообще нужна при нашем рабовладельческом строе? Когда любая рабыня (и даже любой раб) искренне рад в любой момент ублажить меня в койке? Никто не хочет попасть в шахты и каменоломни, чтобы сгореть там за год! А ты знаешь отец, что у меня в управлении и в долевой собственности более десятка рудников. А это значит туда тысячу человек каждый год вынь и положи!

Это было небольшим преувеличением. Действительно в местных шахтах рабы могли продержаться год. Максимум три. К примеру, на галерах три года, максимум пять. Но у Кирилла в шахтах широко использовались порох и взрывчатка. Так что он из человеколюбия обходился ежегодно для своего горнорудного направления тремя сотнями бедолаг. Без рабов что делать будешь? Роботов здесь нет, а работяг здесь еще так не измордовали, чтобы они за кусок хлеба в шахту на погибель лезли!

Се-ля-ви! Как говорят греческие философы: «Без рабства нет государства.» Не будет преувеличением охарактеризовать работы на серебряных и медных рудниках, в каменоломнях, на рубке леса гребле на галерах как древний «Гулаг», принимая во внимание их бригадный характер и высокий уровень смертности.

К тому же, брак с дальний родственницей, а всякие двоюродные и троюродные братья и сестры, кузены и кузины, через браки снова попавшие в семью, чтобы сохранить и приумножить капитал, — не столь уж редкое явление в старинных аристократических семьях (поколение за поколением никто не хотел отходить от источника богатства и власти) — Кириллу совсем не улыбался. Абсолютно.

— А то, что хваленный греческий Аполлон передо мной свинья свиньей, это я тоже знаю, — картинно добавил приезжий гость, явно не страдающий скромностью. — Я ус имею черный, не хуже чем кто другой, для дам слуга покорный!

— Вы только посмотрите на него! Любимец богини любви — Астарты. Высадите его на голый риф, и он моментально влюбится. В кого? В том-то и весь секрет… Ладно, — еще годик можешь погулять пока молодой, если жениться не хочешь, — покладисто согласился сенатор, тряхнув кудрями цвета перца с солью. — А потом ты у меня не отвертишься. Ах, какую я тебе невесту приготовил! Персик, нежный персик! Маленькая козочка! Чистая голубка! Божественный дар вселенной! Но первым делом у нас сегодня вечером пир! Согласно законам гостеприимства!

— Погоди отец, — давай пока на пороге поговорим о делах, — заволновался Кирилл, — у меня очень мало времени. Катастрофично. Так что помоги мне с ходу, начнем процесс, а потом уже я отдохну и помоюсь с дороги.

— Вечно спешишь! Ну что там у тебя? Даже в дом еще не вошли! Что за манеры для благородного аристократа — вечно как на пожаре! Когда же ты, наконец, освоишь мои уроки? «Терпение, терпение и терпение». Пусть весь мир провалится в бездну, ты, человек высшей касты, и бровью не должен повести!

— Есть реальная тема. Я горю по срокам! Навигация закрывается, а мне надо в Рим людей на перекладных через Киренаику отправить. А до этого еще надо их найти и обучить! В общем, хоть по примеру еврейского царя Иисуса Навина бег светил на небесах останавливай, чтобы день не кончался.

— Вечно у тебя какой-то аврал в уличном балагане! Ты же не в пивной! — недовольно заметил Малх, с шутливостью удава. — Так, что надо делать?

— Ради Ваал-Сафона, распорядись, пошли людей на рабский рынок! Прошерсти наши поместья, латифундии, дома друзей в городе и окрестностях. Мне срочно нужны две или три греческие семьи из рабов, чтобы таких не жалко было потерять. Если успеем, если найдем… Мне везет, как утопленнику. Ах, все пропало! Но я бы охотно съел сейчас пару жареных куриц и домашнюю колбасу. Все равно, жизнь испорчена! — свой сбивчивый монолог закончил парень веселой шуткой.

— И что у тебя за вкус к различному гастрономическому убожеству! У нас как раз приготовили свежих омаров и пряную баранину в горшочках с овощами, под пикантным соусом. Ладно, пока не спрашиваю, после бани все сам мне расскажешь! Посмотрим, в чем суть веселья! — внушительно заметил сенатор Карфагена и, позвал финикийца-дворецкого, отдал ему соответствующие распоряжение. Работа пошла…

Потом Кирилл поднялся на второй этаж особняка, в свои прежние юношеские покои. Открыв дверь из лимонного дерева с эбеновыми инкрустациями, он вошел внутрь. Тут был полный бардак, словно в театральной кладовке реквизита: оружие, мечи с золотыми насечками, мандолины, арфы, кубки, серебряные кувшины, шкуры животных, в том числе львиные и леопардовые, разнообразные ковры, атласные и бархатные подушки, большие, неизвестно набитые чем сундуки и множество дорогих костюмов, сваленных в кучу. На стенах красовались фантастические существа: драконы, крылатые леопарды, странные человекозвери.

Парень разместил свой багаж, немного отдохнул, перекусил, так как был по-волчьи голоден из-за последствий морской болезни, посетил купальню, и только потом снова пошел к «отцу». Серьезно поговорить….

Малх встретил его, сидя на ковре перед скромным «достарханом», уставленным вкусными, ворчащими маслом бифштексами и свежими фруктами.

Наливая себе в чашу воды и «окрашивая» его прекрасным Библским вином, сенатор начал разговор:

— Ганнон, сколько же мы с тобой не виделись? С того летнего штурма Сагунта уже прошло месяца три-четыре?

— Да где-то так.

— А я ведь собирался к тебе в Иберию, где-то в конце февраля. Хотел вызвать тебя для встречи в Новый Карфаген.

— Что-нибудь случилось?

— Да я вызвался возглавить карфагенское посольство к племенам за реку Эбро. По примеру предков, что все служили Карфагену так достойно в годины роковые, мы пойдем перед войском Ганнибала Барки и будем договариваться если не о подчинении варваров, то хотя бы о том, чтобы они пропустили нашу армию без крови. И твоего брата Бостара с собой возьму. Ты же знаешь, у варваров часто все вопросы решаются в поединках, так пусть он разомнется. Волею Ваал-Хаммона наш Бостар — хороший фехтовальщик! Дни нашей славы приближаются, начинается чудное смелое предприятие, как предприятие гигантов, нагромоздивших горы Атласа. Давно уже пора восстановит славу нашего народа как хозяина Средиземноморья. Никогда еще Карфаген не имел такого огромного войска под командованием такого великолепного полководца, никогда еще столько славы и доблести не соединялось вместе!

В этом был весь сенатор Малх. Один из главнейших людей Карфагена, по первой же просьбе Ганнибала, сломя голову готов кинуться помочь любимому военачальнику. В это время схваток и бурь, не взирая на опасность, собрался ехать к диким племенам проримской ориентации, рискуя там расстаться с жизнью ни за понюшку табаку. Это же косматые люди не нашей породы и они совсем не уважают Великий Город.

Наш старый вояка-сенатор, ветеран Первой Пунической войны, так яро ненавидит Рим за потерянные владения на Сицилии, что буквально боготворит Ганнибала, потому как тот дает возможность отомстить за те поражения. Все ненависть живет, не зная примиренья. «Баркиды» наше все, так как остальные карфагеняне думают больше о торговле, чем о предстоящей войне. Ничего, карфагенский конь затопчет римскую волчицу, недаром же основатели Рима были детьми дешевой проститутки!

Да что это такое твориться? А о семье кто будет думать? Вот снимут с плеч сенатора голову, что тогда делать Кириллу? В этом бардаке, царящем в насквозь коррумпированной Карфагенской Республике, в этом базаре продажных торгашей, парень совершенно не разбирается. А с местными «жирными котами» и заплывшими жиром «денежными мешками» общий язык найти не смог. Он просто не понимал, как глава местной партии осторожных торговцев, его дряхлый тезка Ганнон, мог демонстративно облачаться в праздничные одежды и веселиться при известиях о поражениях Карфагена. Неужели схватка «за место у корыта» уже отбила ему все мозги?