Илья Кирюхин - Искушение. Книга 1. Перстень Змеи
Все годы после той роковой ночи его не оставляло ощущение, что мама не успела ему что-то сказать, что-то очень важное, как для него, так и для нее.
Кирилл проглотил комок, который встал в горле, и встряхнул головой, отгоняя воспоминания. Он еще раз взглянул на отчий дом и неожиданно осознал, что все изменилось с тех пор. Вместо лип, которые погибли от городского смога, теперь высажены плотные с насыщенно-зеленой листвой тополя. Гастроном уступил место банкам, модным бутикам, прокату машин, а вывеска „Украина“ превратилась в „Radisson“.
Ильин глубоко вдохнул насыщенный выхлопными газами и пронзительным ароматом прелой листвы воздух осенней Москвы и не спеша направился через мост к Дому Правительства. Поймал себя на мысли, что прошел немного, а уже устал. Громкие хлопки пестрых трепещущих на сильном ветру рекламных флагов не вызывали былого ощущения праздника, которое рождалось в душе раньше, когда перед Первомаем или ноябрьскими, обычно уныло-серый мост украшался флагами и гирляндами разноцветных лампочек. Преодолевая одышку, и ощущая упругие толчки сердца в затянутом галстуком горле, он вынужден был остановиться на середине моста. Оглядел панораму, которая всегда поражала его простором и спокойным величием. Вспомнил, как когда-то давно с другом Серегой Демушкиным всю ночь готовились к экзаменам, была летняя сессия, сидели до 4-х утра. Когда в голову уже ничего не лезло, решили прогуляться и покурить. На том же месте, где он теперь переводит дыхание над Москвой-рекой, они долго стояли и, подобно Планше[29], сосредоточенно плевали в сверкающую на утреннем солнце реку. Пронзительная тишина окутывала утренний город, казалось, звон шлепков был слышен не только на мосту, звук разлетался до гранитных плит набережных и уносился в сторону зеленых зарослей краснопресненского парка. Теперь местами седой, местами лысый мужчина стоял на середине моста, смотрел вниз на воду с тем же ощущением пустоты в голове, как когда-то. Только пустота была другой. Тридцать с лишним лет назад это была жажда новых, неожиданно ярких впечатлений. Теперь — опустошенность под бременем непосильной ответственности.
Может быть, сбросить все в эти мутно-коричневые волны и забыть? Нет, так ничего не решить.
Третью проходную он нашел сразу. Плутать по коридорам ему не пришлось — помощник вице-премьера, молодой человек, с чересчур сосредоточенным для своего возраста лицом и iPad-ом[30] под мышкой, встретил его у проходной и провел по лабиринту Белого Дома[31]. На дверях приемной, „скорее воротах“, подумал про себя Кирилл, сверкала золотом бронзовая табличка „Олег Дмитриевич Осокин“.
Интуиция подсказывала Ильину, что разговор будет непростой. Осокин имел славу человека умного и энергичного, поэтому отделаться от него общими словами явно не удастся. Кирилл достал слиток и зажал его в левой руке. Чтобы скрыть изменившийся цвет глаз, он насуплено уставился в пол. Пожилая секретарша, окруженная несчетным количеством белых старомодных телефонов правительственной связи, никак не отреагировала на их появление. Массивная мебель, деревянные панели отделки стен — все дышало былым советским „партийно-правительственным“ Олимпом 80-х. Вставший при их появлении вице-премьер, широко улыбнулся, энергично пожал руку Кириллу и предложил сесть в стороне от стола совещаний. Это был крепко сбитый высокий мужчина под пятьдесят с открытым интеллигентным лицом. Он явно хотел подчеркнуть неформальный характер встречи и важность разговора. „Данила, попроси нас не тревожить“, — обратился он к помощнику, намекая на то, что хочет остаться с Илиным наедине.
— Кирилл Иванович, разрешите сразу приступить к делу. Мне недавно доложили о Ваших исследованиях по новым материалам на основе рения и их влиянию на возможности человека. Вы, конечно, в курсе, какие вопросы я курирую в правительстве. И, на первый взгляд, это не моя сфера деятельности, но, институт, в котором Вы работаете — моя „вотчина“. Кроме того, Ваше открытие — реальная революционная возможность повышения боевого потенциала бойца. Пусть, на первых этапах это будут спецподразделения! А перспективы ваших исследований просто впечатляют.
Кирилл почувствовал, как вспотел загривок. Он понимал, что утаить „шило в мешке“ не удастся. Но не думал, что зафиксированные по настоянию заведующего лабораторией два месяца назад результаты по трансформации тела, уже так скоро будут на самом „Верху“. Обо всех же невероятных возможностях, которые ему открылись, он не только не хотел сообщать кому-либо, но даже боялся признаться самому себе, а завлабу сообщил только о своей сверхгибкости.
— Олег Дмитриевич, извините, но исследования только начинаются и то, что наша лаборатория выявила усиление качеств тех или иных возможностей человека в процессе взаимодействия с новым материалом на основе рения — это скорее гипотеза, чем подтвержденное открытие. Сейчас я только в самом начале исследований. Еще сглазим, — попытался пошутить Ильин.
— Что Вы, что Вы! Я человек верующий и поэтому не суеверный. Великолепные перспективы. Не буду скрывать, я навел справки, оказывается, рений металл-то редкий, но и запасы его в России одни из самых больших в мире.
Осокин упругой походкой, удивительной для его грузного тела, прошелся по кабинету.
— Уже подготавливаются предложения о широкомасштабных изысканиях на Курилах с перспективой развертывания промышленного комплекса по добыче рения. В ближайшее время буду докладывать Президенту. Научно-исследовательскую базу обеспечим за счет Дальневосточного федерального университета, Сибирского отделения РАН и, главное, хочу привлечь лабораторную базу и финансирование одного олигарха. Его интересы напрямую связаны с претворением в жизнь самых фантастичных научных идей. Сегодня я вас представлю друг другу. Я пригласил его к 10.15, вот-вот подъедет. Вы, наверное, о нем слышали — Гумилев Андрей Львович.
— Ну да пока его нет, не могли бы Вы продемонстрировать что-либо, так сказать, визуально. Одно дело читать отчеты, а другое, увидеть воочию, — Осокин выжидательно посмотрел на Кирилла.
Ильин внутренне сжался, ясно, надо что-то показать, наглядное, но простое…
Он достал слиток, зажал его в руке и подошел к Осокину. Вице-премьер улыбаясь, смотрел на Кирилла.
— Как странно, Кирилл Иванович, у Вас глаза цвет поменяли. Один синий, а другой зеленый. Это и есть Ваше изменение физических способностей? — на его крупном волевом лице читалось немного детское разочарование от того, что ожидаемое чудо оказалось просто фокусом.
Ильин взял Осокина за руку, и они плавно взмыли под потолок.
Чудо произошло.
Глаза вице-премьера широко открылись от неожиданного удивления, его рука сжала кисть Ильина так, что, казалось, она сейчас хрустнет. Кирилл, утончил руку до толщины нити и вытянул ее из жесткого захвата. Отпустил Осокина в „свободное плавание“, направил его замершее в нелепой позе тело в кресло, а сам плавно приземлился на стул.
Вся демонстрация заняла несколько секунд, но эффект явно был ошеломляющим. Тишина прерывалась тяжелым дыханием чиновника. Лицо его закаменело. Непроизвольным движением он попытался освободить узел галстука, и рука так и осталась сжимать ворот сорочки. Прошла пара минут. Осокин — человек бывалый, быстро взял себя в руки. Глубоко вздохнув, он, как ни в чем не бывало, продолжил:
— У Гумилева такая лабораторная база, какой нет ни у кого в России, даже в Академии наук! Объединим усилия. Я, со своей стороны, обеспечу всестороннюю поддержку в правительстве и госструктурах. Бог даст, включим тему в линейку НИОКР[32] по государственному оборонному заказу. И исследования проведем, и реальное инновационное отечественное производство „назло буржуям“ развернем. Мы же с Вашими идеями двух, да что двух, целое стадо зайцев убьем!
„Вот именно, убьем“, — больно ухнуло в висках. В глазах потемнело от мрачных перспектив, которые встали перед глазами Кирилла. Толпы серхловких, сверхгибких, сверхсильных, мелькающих во времени и пространстве существ, надвигаются на беззащитных перед ними людей. Воображение тут же подбросило яркие картинки из американского блокбастера „Люди-Х“[33].
— Олег Дмитриевич! Звонит Гумилев, соединить? — голос секретарши, лишенный даже намека на эмоции раздался из динамика на столе.
— Да, да, соединяйте. Здравствуйте Андрей Львович! Вы уже здесь? Очень жаль. Хотел Вам представить интереснейшего человека. Кое-что обсудить. Такие перспективы, что дух захватывает. Отлично. Это будет даже лучше, но до конца недели мне надо с Вами увидеться, надеюсь, ничего не предвиденного не произойдет. Да, все под богом ходим.
— Кирилл Иванович, — вице-премьер обернулся к Ильину, повесив трубку, — „человек предполагает, а Бог располагает — Гумилев пришлет машину сюда, и Вы с ним все обсудите уже без меня. Жаль“. Он на секунду замер, о чем-то задумавшись, затем, видно приняв какое-то решение, резко встал, подошел к Ильину, который поднялся ему навстречу.
