Василий Головачёв - Фантазмы
В себя Панов пришел к вечеру, увидел сгорбившуюся на стуле возле кровати маму, хотел было спросить, не нашла ли она Дарью, но вовремя прикусил язык. Продолжай он действовать в том же духе, его могли перевести из травматологии в психиатрическое отделение, а из психушки, как известно, на волю выйти потруднее, чем из обычной лечебницы. Надо было ждать окончательного заживления травмы головы, выхода из больницы и лишь потом заниматься выяснением ситуации с «ложной памятью».
ЛИНИЯ, НЕДОСТУПНАЯ ПРЯМОМУ ПРОСЛУШИВАНИЮ
Этот разговор состоялся в пятницу, семнадцатого сентября, после описанных выше событий, между эвменархом, руководителем организации Равновесие-А, и декархом, одним из начальников служб организации, а именно — службы контрразведки. Разумеется, эта служба была глубоко законспирирована и защищена от волевого программирования родственных Равновесию структур, а система компьютерной связи между эвменархом и руководителями подчиненных ему служб, естественно, предохранялась от прослушивания особыми методами модем-кодирования и опознавания. Подключиться к линии связи эвменарха было невозможно. Во всяком случае, с помощью аппаратуры, известной ученым, конструкторам и экспертам Равновесия.
— Хвала Равновесию, — услышал эвменарх слегка гортанный голос декарха. — Есть любопытная информация, Эльдар Айдарович. Кто-то в Москве, в районе железнодорожной станции Новая, грохнул инбу с телохраном.
— Кто? — сухо поинтересовался эвменарх.
— Свидетелей нам пока отыскать не удалось, но, по косвенным данным, это «волчицы» маршалессы.
— Каким образом охотницам маршалессы удалось настичь инспектора СТАБСа, свободно передвигающегося в пространстве и во времени в пределах Регулюма?
— Они тоже имеют портативные хаб-генераторы…
— Все равно это нонсенс. Инбы, как правило, — абсолютники, их почти невозможно запеленговать, а тем более догнать.
— Не знаю, Эльдар Айдарович, но факт остается фактом. Инба уничтожен, его обережник тоже, и все это произошло седьмого сентября в зоне, свободной от виртуального сноса. Может быть, «волчиц» кто-то навел на инбу?
Молчание в трубке, потом сухой голос эвменарха:
— Пошлите в район инцидента седьмого сентября свободного наблюдателя. Во что бы то ни стало узнайте, почему РК охотилась на инбу.
— Боюсь, послав наблюдателя, мы деформируем стабилизированный вариант истории узла.
— Выполняйте.
— Слушаюсь. Что мне делать с вашим сыном? Он закончил обучение и жаждет стать активным агентом внутренней зоны Регулюма.
— Я приготовил ему другую работу. Место декарха «восьмерки» скоро освободится, он займет его.
— Но Теодор еще молод…
— Справится. А пока пусть поработает рядовым ликвидатором.
— Ему еще рано активно вмешиваться в конфликты. Я посоветовал бы дать ему сначала полковничью должность.
— Я подумаю.
— Что мне сказать вашему сыну? Не могу же я ему отказать в приеме на работу в «шестерку».
— Лучший способ ответить отказом — вообще не отвечать. Пошлите его ко мне.
— Слушаюсь. Кстати, не хотелось бы выглядеть кляузником, но… это именно Теодор допустил утечку информации на Луне. Один из космонавтов русского отряда последней экспедиции, Викентий Садовский, наткнулся на запасной лунный терминал, а ваш сын в этот момент отвлекся и…
— Что значит «отвлекся»? Говорите прямо!
— Н-ну… он… ухаживал за девушкой… не закрыл за собой дверь в терминал и… В общем, известно об этом стало только сегодня.
Минутная пауза.
— Где он?
— Ваш сын сейчас в Гималаях…
— Я имею в виду космонавта.
— Садовский благополучно вернулся на Землю вместе с другими членами экспедиции, прошел послеполетную реабилитацию. По моим сведениям, он еще ни с кем не делился своим открытием.
— Почему?
— Ваш сын все-таки заметил проникшего в терминал и включил пси-защиту. Вероятно, Садовский принял открывшуюся ему картину за галлюцинацию от недостатка кислорода в скафандре. Мы выяснили, что он просто заблудился, повредил антенну и случайно обнаружил вход в терминал. Когда после включения пси-защиты подземный комплекс терминала исчез, Садовский мог решить, что он видел иллюзию. Мы это установим и ликвидируем утечку.
— Может быть, ему тоже «кто-то» помог найти вход в терминал?
— Не думаю, — после секундной заминки ответил начальник службы контрразведки. — Кому и зачем это понадобилось? О терминале на Луне знают единицы…
— На Луне расположены не только наши центры, но и базы РК и, возможно, следящие системы СТАБСа. Не исключено, что началась какая-то игра в кошки-мышки по переделу зон влияния, нам необходимо оценить угрозу и первыми нанести удар.
— Мы работаем…
— Плохо работаете, Зидан! Слишком много допускаете проколов!
— Но на Луне мы прокололись впервые! Все, что писали в газетах и журналах о находках НЛО на Луне, о «цивилизации селенитов», — это не наши утечки…
— Я знаю, в разбалансировке этого слоя Регулюма нет вашей личной вины, но ликвидаторы работают по вашим сведениям, по вашим сценариям, а мы в последнее время почему-то сузили ареал влияния на Регулюм. Сделайте надлежащие выводы.
— Слушаюсь, Эльдар Айдарович. Что нам делать с космонавтом? Убрать?
— Это будет слишком заметно, неминуемо начнется расследование, а лишний шум нам ни к чему. Попытайтесь определить круг его знакомых, ограничьте контакты, а потом измените его милиссу.
— Хорошо, попробуем, — спокойно сказал декарх. — Главное — сохранить эту операцию в тайне от «волчиц».
Вместо ответа эвменарх отключил линию связи.
Декарх на это не отреагировал и не расстроился. Он был стар и опытен и думал в этот момент, что изменить милиссу — мировую линию существования конкретного человека — довольно легко, однако зачастую это ведет к непредсказуемым последствиям.
НЕЗНАКОМАЯ ЛУНА
О том, что Стас Панов попал в больницу после автодорожной катастрофы, Вадим Борич узнал семнадцатого сентября, вернувшись из отпуска.
Отдыхал он под Калугой на даче у родителей, намереваясь провести там все три недели отпуска, но пошли затяжные осенние дожди, похолодало, и Вадим вернулся в Москву, где погода стояла не в пример теплее и солнечнее.
Уже второй год Вадим работал в Московской налоговой службе, в звании капитана возглавляя группу физической защиты налоговой полиции. До этого он пять лет прослужил в знаменитой бригаде ФСБ «Альфа», в группе антитеррора, но во время одной из операций по освобождению похищенных в Приморье с целью выкупа людей был ранен (пуля снайпера террористов пробила ему шею навылет, чудом миновав сонную артерию), полтора месяца провел в реанимации, а после этого был уволен из рядов «Альфы», где требовались молодые сильные люди с железным здоровьем и крепкими нервами.
Однако физических кондиций Вадим — метр восемьдесят пять росту, восемьдесят килограмм мышц и сухожилий без единой капли жира, прекрасная реакция — практически не потерял, продолжал заниматься рукопашным боем, одним из возрождаемых русских стилей под названием суев, некоторое время работал инструктором спецподразделений в армии, точнее — в Военно-воздушной академии, но по совету приятеля перешел в налоговую полицию и остался в Москве, где у него была маленькая однокомнатная квартирка в Бибиреве, на улице Плещеева.
Доложив начальству о прибытии, а также о том, что он готов нести службу, несмотря на не истраченный полностью отпуск, Вадим начал обзванивать друзей и от Кеши Садовского узнал, что Стас в больнице.
— Что с ним? — насторожился Вадим.
— Попал в аварию, — отозвался Садовский, обрадованный тем, что застал Панова дома. — Не волнуйся, живой наш издатель, только черепушку помяло, скоро выйдет. Не хочешь проведать? Я у него был, но могу съездить еще раз. Кстати, мне с тобой поговорить надо.
— Да хоть сейчас. Где он лежит?
— В Склифе, в травматологии. Давай встретимся после шести вечера в метро «Полежаевская», я как раз освобожусь от дел.
— Почему не сразу возле клиники? Где твоя машина?
— В гараже стоит. — Садовский замялся. — Я на ней стараюсь часто не ездить, позавчера едва успел увернуться от бешеного джипа «Шевроле», хорошо, что реакция неплохая. И ты не поверишь… — Садовский снова замялся. — Мне почему-то кажется, что за мной следят.
— У страха глаза велики, — засмеялся Вадим. — Кто за тобой может следить? Разве что поклонницы?
— Ты откуда знаешь?
— Что я знаю?
— За мной действительно следят женщины.
— Да зачем им понадобился бедный российский космонавт? Кстати, как слетал?
— Об этом я и хотел бы с тобой побеседовать. Либо я с ума сошел, либо… В общем, в шесть встречаемся в метро, в центре зала.
