Василий Головачев - Сидоров и время
Обзор книги Василий Головачев - Сидоров и время
Василий Головачев
Сидоров и время
Сценарий ненаучно-фантастического фильма
СЦЕНА 1
Отдаленное будущее.
На экране проявляется кабинет Сидорова, аскетически голый, как пустая могила. В кабинете сидит на полу Сидоров и тоскливо смотрит в трехмерное пространство. На лице его – великая игра мысли, отчего искушенному зрителю становится ясно, что и в будущем понедельник – день тяжелый.
Вдруг в кабинете со взрывом петарды (или любым другим вплоть до атомного – лишь бы укладывался в смету) появляется абсолютно лысый – по последней моде – человек в синей поддевке и атласных шароварах. Это шеф Сидорова по фамилии Иванов-Водкин.
– Хеллоудуюду, – гундосит он, застряв взглядом в потолке. – Задание на сегодняшний день у вас несложное, Петров: необходимо раз и навсегда покончить с вопросом – есть ли жизнь на Марсе.
– Сидоров я, – говорит Сидоров.
– Хрен редьки не слаще, – отвечает Иванов-Водкин и с этими словами исчезает, поддерживая тлеющие от телепортации шаровары. Камера крупным планом показывает потолок, в который упирался взгляд начальника: в этом месте наличествует оплавленная дырка.
Сидоров хладнокровно поминает мать, отца, бабушку и всех остальных родственников шефа теплым словом и усилием мысли материализуется на Марсе. Как и шеф, он свободно владеет якобы телекинезом, но поскольку он моложе – телекинез у него совершеннее, без дыма и запахов серы.
Пока он материализуется, по экрану течет время в форме желтых звездочек. Появляется этикетка: «Коньяк армянский, московского разлива, без консервантов». Слышится задумчивая мелодия – это специально выписанный из-за границы певец и актер Адриано Челентано исполняет под оркестр Поля Мориа «Дубинушку».
СЦЕНА 2
Жизнь на Марсе как будто бы есть. Таково у Сидорова первое впечатление. Материализовался он прямо в толпе и теперь в своем модном скафандре выделяется, как судья на футбольном поле.
Побежала вдруг толпа, и Сидоров с ней. Прибежали, стали в очередь. Прошел слух, что дают конфеты «Бычье молоко», однако с какой-то нагрузкой.
Двое пришельцев с очень дальних звезд пытаются прорваться без очереди, маскируясь под инвалидов с Земли, в происходящее вмешиваются две старушки-марсианки, и пришельцы, теряя калоши и щупальца, отправляются к себе домой с последней космической скоростью. У Сидорова закрадываются в душу первые сомнения касательно жизни на Марсе.
В это время к очереди подходит марсианин с большой дороги. Увидев Сидорова, обилием блях и пуговиц напоминающего местных полицейских, он пугается и неожиданно для себя самого вежливо спрашивает, кто последний. Ему доходчиво объясняют, как этого последнего найти.
Когда Сидоров наконец подступает к прилавку, конфеты уже кончаются, зато остается «нагрузка»: это двухсотлетней давности подписка на журнал «Итоги».
СЦЕНА 3
Сидоров на пляже.
Далеко за морем что-то сильно дымит. Выясняется, что это первая марсианская атомная электростанция, работающая на привозной солярке. Ее построили на Марсе первые переселенцы с Земли, о чем писал еще известный магацитл Алексей Толстой в своем отчете «Аэлита».
Искупавшись, Сидоров выходит из воды зеленый, как крокодил Гена. В руках у него нечто вроде рыбьего скелета о двух головах – спереди и сзади.
– А ну, гад, брось обратно! – говорит вдруг «скелет» человеческим голосом на двух языках сразу – русском и матерном. – Чего пристал, лодырь? Селедки не видал? Отпусти в воду, не то сдохну, а тебя посодют за контрабанду!
– Ну, шельмы! – удивляется Сидоров. – Тут и селедка разговаривает! Может, я тебя на Землю отвезу, в чистую воду пущу? Если найду, конечно.
– Я те отвезу, шутник! Чистая вода – яд для мене! У мене организма такая – в чистой воде жить не могеть!
– А желания ты случайно не выполняешь?
– Что я тебе – золотая рыбка, что ли? Отпусти, говорю!
Сидоров, потея от нахлынувших чувств, выпускает удивительную марсианскую селедку в воду, языком пробует зеленый налет на коже и безошибочно определяет: стрихнин!
СЦЕНА 4
Вдруг обнаруживается, что у Сидорова неизвестные марсиане стянули скафандр.
«Вот железо-кислород! – думает Сидоров, отправляясь почти в чем мать родила – в рубашке – в местное ателье. – Нету тут жизни. Какая же это жизнь, ежели эти дураки не понимают, что скафандр продать нельзя, он одноразовый. Так и доложу!»
В ателье он начинает примеривать новый скафандр, сшитый по марсианской моде задом наперед. Мастер, похожий по большому счету на разумного таракана с лицом «кавказской национальности», бегает вокруг него с медным тазом вместо зеркала. В зеркале этом отражается все, кроме Сидорова и скафандра.
– А тут у вас что? – невнятно спрашивает Сидоров, застряв головой в рукаве.
– А тут, хе-хе, дырка узковата, – находчиво отвечает мастер.
Снять приросший к коже скафандр оказывается невозможным. Так Сидоров и выходит перекошенный на улицу, мечтая убить режиссера фильма. Рядом вдруг появляется из ничего выходец из еще более отдаленного будущего, чем то, откуда сам Сидоров. Они знакомятся. Сидоров поражен – это его праправнук!
– Но у меня нет детей! – говорит он сильно волнительным голосом.
– Нету – так будут! – загадочно улыбается праправнук.
«Интересно, от кого? – размышляет вконец озадаченный Сидоров. – От Кати или от Фроси? Или не дай Бог от Люси?!»
Последняя мысль пугает его до заикания. Люся была дочерью шефа и походила на него как две капли воды.
– Чего тебе здесь надо? – грубо спрашивает он у праправнука по имени Гриша.
– Денег, – застеснялся Гриша.
– Рубля хватит?
– Лучше помельче, баксами, марсиане живут бедно, где им разменять рубль...
К беседующим родственникам подходит небритый абориген о трех головах и жестами пытается доказать, что он тоже праправнук Сидорова. Самозванец с позором вышвыривается в канализационное отверстие нуль-пространства.
СЦЕНА 5
Пружинистой походкой брюнета (на самом деле он блондин в черных ботинках) Сидоров входит в кабинет шефа, в котором стоят суперстол и суперстул. Шеф на этом суперстуле выглядит как небритый кактус в горшке.
В стены кабинета рекомендуется вмонтировать взятые напрокат цветные телевизоры Днепропетровского радиозавода, что намного усилит фантастичность интерьера.
– Нету, понимаити ли, жизни на Марсе, – четко докладывает Сидоров.
– Вы уверены? – говорит шеф по фамилии Иванов-Водкин, рассеянно жуя письменный рапорт Сидорова. – Прежде чем доложить, ексель-моксель, подумайте, у вас еще есть – чем.
Сидоров крестится, вспоминает вдруг прощание с праправнуком Гришей, и скупая мужская слеза появляется у него в левом уголке правого глаза. Левый глаз у него искусственный, в него встроены видеокамера, фотоаппарат, пистолет-пулемет, зенитно-ракетный комплекс и ножичек для допросов «языков».
Шеф Иванов-Водкин не выдерживает слез.
– Не реви, Сидоров, – говорит он, сморкаясь в соседнее измерение. – Через девять месяцев жизнь на Марсе появится, я твои способности знаю...
ФИНАЛЬНАЯ СЦЕНА
Рыдает режиссер – от умиления.
Плачет автор – от предвкушения большущего гонорара.
Плачут зрители – потому что плакали их денежки.
А время все идет и идет...
