Вячеслав Коротин - Так громче музыка играй победу!
А вот немцы ждать не стали.
Корветен — капитана Книспеля мало волновало происходящее в низах корабля, у него были свои заботы — пушки. В перископ с пятнадцатикратным увеличением старший артиллерист «Гебена» следил за надвигающимися кораблями противника, через наушники поступала информация с дальномеров, о скорости и курсе своего крейсера, доклады из башен, и вё прочее, что необходимо «дирижёру артиллерийского оркестра».
Наконец в микрофон прозвучало: «Прицел четырнадцать тысяч метров. Залп!».
Все пять башен содрогнулись от выстрелов, и каждая послала во врага по одиннадцатидюймовому снаряду.
Первые две серии легли перелётами, а вот следующая «взорвала воду» совсем недалеко от борта «Евстафия». Прямых попаданий не случилось, но осколками броненосец обсыпало здорово.
Наконец стали отвечать и русские.
Сначала недолёты… Но вскоре один из снарядов русского флагмана взломал шестидюймовую броню порта каземата на линейном крейсере и взорвался внутри. При этом сдетонировало ещё три снаряда и загорелись шестнадцать зарядов приготовленных к стрельбе, газ пламя и дым проникли в пороховой погреб, из которого подавали боезапас к орудиям противоминной артиллерии, но взрыва не последовало. Одна пушка вышла из строя, убито тринадцать германских моряков, но разве это сколько-нибудь существенно не только для войны вообще, а даже для боеспособности такой махины как «Гебен»?
Не вернуться к своим матерям, жёнам, детям ещё тринадцать сыновей, мужей, отцов… Какая это мелочёвка для бога Марса!
Кстати германец практически тут же отомстил. Сторицей: мало того, что без разрыва прошило первую трубу на «Евстафии», так ещё один снаряд угодил левый носовой каземат шестидюймовой батареи. Он оставил идеальное круглое отверстие в броне, но вот внутри натворил таких дел, что… В общем, не выжил никто…
Однако черноморцы с некоторым удивлением наблюдали, что не только настигают агрессора, даже обгоняют. Три русских линейных корабля уверенно отсекали «Гебена» от открытого моря. То есть, пока ещё нет, но тенденция наблюдалась именно такая. Да и флагман князя Путятина, «Три святителя», явно прибавил оборотов, чтобы поскорее присоединиться к битве. Более медленный «Ростислав» пока отставал, но при имеющейся ситуации тоже скоро должен был выйти на дистанцию позволяющую дотянуться своими пушками до немца.
А соперники пока обменялись ещё несколькими попаданиями: «Евстафий» получил в броневой пояс и под среднюю трубу, а «Иоанн Златоуст» и «Пантелеймон» отметились соответственно по одной из средних башен линейного крейсера и попаданием в носовую часть. Именно этот снаряд с бывшего «Князя Таврического» оказался фатальным для германцев. Хотя последствия попадания стали проявляться существенно позже. Этот удар пришёлся ниже главного броневого пояса, в «ахиллесову пяту» любого из германских линейных крейсеров — там не было противоторпедной переборки. Большинство отсеков впереди первой башни «Гебена» оказались затопленными.
А тут ещё и подоспевший «Три святителя» «добавил огоньку», угодив с запредельной можно считать, дистанции в палубу юта немецкого корабля. Ничего существенного, конечно — просто пылает кают — компания и ещё десяток жизней алчно забрал себе бог войны…
Противники сблизились до пятидесяти кабельтовых и Эбергард приказа задействовать восьми — шестидюймовые орудия — дистанция вполне уже позволяла обрушить на врага град снарядов среднего калибра.
Наконец-то! Закончилось томительное ожидание всех тех, кто в страшном напряжении жил возле своих пушек среднего калибра в последние полчаса… Можно!
Окончилось томительное ожидание, зазвякали указатели приборов управления стрельбой, натужно заныли элеваторы подачи снарядов, поднимая наверх беседки, звякнули замки орудий…
Залп! Корпуса броненосцев в очередной раз содрогнулись, дёрнулись в машинных стрелки манометров, зазвенели по палубам плутонгов выплюнутые пушками гильзы, и зазвучало по казематам: «Второе готово!», «Четвёртое готово!», «Шестое готово!», «Готово!», «Готово!!», «Готово!!!»…
Залп!..
Снаряды, конечно «игрушечные» по сравнению с главным калибром, но «курочка по зёрнышку клюёт»: там в ствол орудия угодят своими почти пятьюдесятью килограммами, здесь небронированный борт пробьют и пожар устроят, да и просто лес водяных всплесков от недолётов здорово затруднит противнику эффективную стрельбу.
Сушон прекрасно понимал то, что в погребах «Гебена» достаточно ограниченный боезапас — по восемьдесят выстрелов на орудие главного калибра, что ведение огня с максимальной скорострельностью меньше чем через час сделает крейсер совершенно «беззубым». Но сейчас, именно в этот момент необходимо оторваться от русских любой ценой!
И Книспель, получив соответствующий приказ, зарычал в сторону русских броненосцев из всех четырёх боеспособных башен и батареи противоминной артиллерии.
Получилось: В «Евстафий», на протяжении пяти минут угодили полные горсти одиннадцатидюймовых «подарков». Не считая близких разрывов в воде, которые гидравлическим ударом тоже контузили подводную часть корпуса…
— Кормовая башня временно выведена из строя!
— Попадание в каземат восьмого шестидюймового!
— Попадание в корму, пожар в кают — компании! Пожар..
Подобные доклады поступали в боевую рубку «Евстафия» один за другим…
Эбергард и так понимал, что броненосцу долго такого огня не выдержать…
Но адмиралы в бой не посылают — адмиралы в бой ведут. Это вам не «сухопутье»…
И, тем не менее…
— «Евстаффию» покинуть линию!
— Ваше превосходительство, а вы не торопитесь? — попытался возразить Галанин. — Никаких фатальных повреждений у броненосца нет, тринадцать узлов держать можем…
— Валерий Иванович, — прищурился на каперанга Эбергард, — все необходимые пояснения я дам вам несколько позже, хоть и не обязан этого делать, а сейчас потрудитесь отдать соответствующий приказ и отсигнальте на «Иоанна», чтобы он возглавил кильватер.
— Слушаюсь, ваше превосходительство! — командир «Евстафия» посмотрел на командующего без особого восторга, но перечить, разумеется, не стал.
Флагманский корабль Черноморского флота повалило, согласно приказу, влево, а вот до следующего мателота приказ «Возглавить линию!» не дошёл — очередной град снарядов с «Гебена» снёс грот — мачту, а радио не действовало на «Евстафии» уже давно.
Однако командир «Иоанна Златоуста», капитан первого ранга Винтер, и без всякого приказа понял, что флагман покинул строй не от хорошей жизни, что возглавлять эскадру теперь необходимо его броненосцу.
Неуютно, но долг есть долг… Вот уже первый пристрелочный залп германского корабля вздыбил море совсем неподалёку от борта…
— А ведь может и выскочим, Рихард! — Сушон с довольным выражением лица посмотрел на Аккермана. — Если выбьем и второго, то уже наверняка. Остальные наверняка отстанут.
— Будем надеяться, мой адмирал, — командир корабля совсем не разделял радужных надежд своего начальника, — Но состояние «Гебена» уже угрожающее, а нам ведь предстоит дойти до Босфора. И я не поручусь, что с такими повреждениями, которые уже имеем, это возможно.
— Больше оптимизма! Прикажи своим артиллеристам усилить огонь.
— Орудия и так бьют на пределе скорострельности. Тем более, что нужно было менять цель, из-за этого и заминка… К тому же… — капитан цур — зее слегка замялся, но, плюнув на свои опасения, вдруг откровенно стал высказывать сомнения командующему. — Видите эти большие миноносцы? Теперь уже при самом благоприятном для нас исходе боя, они сядут нам на хвост и непременно атакуют в открытом море, как только спустятся сумерки. Совершенно не уверен, что у нас к тому времени найдётся достаточно прожекторов и пушек, чтобы отбиться.
Адмирал не верил своим ушам. Чтобы Аккерман начал паниковать? Это было совершенно невообразимо.
— Так что ты предлагаешь? Спустить флаг?
— Застрелю любого, кто посмеет отдать подобный приказ или вообще заговорит об этом. Я просто трезво смотрю на ситуацию. Драться необходимо до конца…
Шарах! Русский снаряд угодил совсем рядом с боевой рубкой, взрывом здорово тряханув всё её сдоержимое. Как приборы, так и людей.
Но такое чудище, как «Гебен», вывести из строя одним попаданием, разумеется, нереально. Даже самым удачным.
Ну да: тактическое управление кораблём было на несколько минут потеряно, однако пушки продолжали стрелять, крейсер оставался на курсе, кочегары, как и прежде, швыряли в огненные пасти топок уголь, заделывались пробоины, тушились пожары…
А тут ещё дал прикурить подобравшийся к своим «Ростислав»: залепил сразу двумя десятидюймовыми снарядами под корму. В рубку поступил доклад, что противоторпедные сети перебиты и висят над левым винтом. Необходимо их убрать, а для этого требуется остановить машины. Необходимо срочно принимать решение. При всём том, что Аккерман только что поднял с палубы и надел фуражку на ошарашенную предыдущим взрывом голову…
