Меченый. Том 5. Линия разлома - Савинков Андрей Николаевич "Funt izuma"

— Прошу прощения, товарищи, что-то срочное… — Я сделал несколько шагов в сторону и взял протянутую мне трубку. — Горбачев на проводе.

— Михаил Сергеевич, у нас ЧП, — обрадовала меня трубка явно взволнованным голосом председателя КГБ. — Захват самолета с заложниками.

Глава 20

Угон самолета и космос

14 марта 1988 года; Москва, СССР

BILD: В тихом южнонемецком городе Пфорцхайм вновь проявили себя невидимые фронты холодной войны. Вечером во вторник полиция обнаружила тела трёх мужчин, известных германским властям как участников дерзкого угона советского пассажирского самолёта в 1982 году. Все трое — этнические немцы, переселившиеся из СССР после бурной политической драмы шести летней давности.

По данным следствия, убитые подверглись жестоким пыткам перед смертью; характер ранений, как отмечает прокуратура Карлсруэ, «напоминает казнь». Местные жители сообщают, что накануне видели у дома одного из погибших неизвестных мужчин восточной внешности.

История, теперь вновь всплывшая на страницах газет, в начале десятилетия потрясла весь мир. В марте 1982 года трое уроженцев Поволжья, не сумев легально покинуть Советский Союз, захватили самолёт, выполнявший внутренний рейс Минеральные Воды — Москва. Во время нападения были ранены двое пассажиров, а экипажу пришлось сажать самолёт на турецкий аэродром. После коротких, но напряжённых переговоров террористы были арестованы.

Однако уже через несколько месяцев Анкара, куда они пытались направить самолёт и где им был вынесен приговор, отказалась удовлетворить требование Москвы о выдаче. В 1986 году все трое оказались в ФРГ и вскоре получили германское гражданство. Советская сторона не раз требовала их возвращения, называя их преступниками, а на Западе предпочитали видеть в них «жертв системы».

Теперь эта старая история закончилась кровью. Правительство ФРГ направило Москве официальный протест, заявив, что «не потерпит политического насилия на немецкой земле». Немецкий посол в Москве отозван для консультаций.

Советские власти свою причастность категорически отрицают. Представитель МИД СССР заявил, что «Советский Союз не имеет отношения к убийствам в Пфорцхайме» но при этом «прежние преступления против советских граждан не могут быть оправданы никакими политическими лозунгами». В Москве не скрывают: выражать соболезнования по поводу смерти угонщиков не собираются.

Самолет в СССР пытались угнать, мягко говоря, не первый раз. Первый раз попытка угнать самолет для вылета в капстрану была предпринята аж в далеком 1954 году, а уже в 1970-е подобные случаи пошли едва ли не косяком, и бороться с этими явлениями, будем честны, советская правоохранительная система так и не научилась. Впрочем, до введения драконовских мер по досмотру пассажиров и багажа, ставших повседневной реальностью в моей истории в конце 1990-х и 2000-х, подобное случалось повсеместно, так что тут пенять на нашу систему будет не совсем справедливо.

— Докладывайте, — уже через два часа я был в Кремле, где меня уже ждал главы МВД и КГБ. Причем заметно было что Астафьев к случившемуся явно отнесся как к рабочему эпизоду, а вот новый председатель «конторы» получив свой первый «заметный» кризис изрядно разнервничался.

После событий прошлогоднего февраля-марта, из КГБ у нас вычленили все-таки СВР, главой которой остался Примаков, а на пост председателя «старой» спецслужбы подняли руководителя 2-ого ГУ — «контрразведывательного», что логично, раз внешнюю разведку у КГБ забрали, значит, главными задачами становились внутренние — генерала Маркелова. Опытный чекист, полвека «в системе», и единственным его реальным недостатком был возраст. 70 лет. Это прямо говорило про временный характер назначения, год-два и вакансия вновь откроется, прямо сейчас между «башнями Кремля» шла активная возня за место приемника. Я на все это смотрел скорее с одобрением — идей кого поставить на данную должность у меня просто не было, память о будущем помогала отсеять кандидатуры, а вот достойных людей подобрать — вообще не помогала. Плохо в России в 1988–1998 годах было с достоинством. В самом широком смысле…

(Маркелов И. А.)

— Группа террористов захватила с использованием огнестрельного оружия самолет, выполняющий рейс по маршруту Иркутск-Курган-Ленинград. Во время захвата произошла стрельба, на борту есть раненые. Экипаж сумел запереться в кабине и прямо сейчас, — министр бросил быстрый взгляд на часы, — самолет садится в Ленинграде.

А это уже мое влияние — пару лет назад на совещании о проблемах безопасности авиатранспорта я предложил оснастить все самолеты бронированной дверью в кабину экипажа. Дело-то фактически плевое: приварил лист-пятерку, поставил замок покрепче, и этого хватит в 99% случаев. Веса это добавит сотню килограмм, что не критично, с какой стороны ни посмотри, ну и работы на пять минут, а пробить даже пятимиллиметровую сталь — это дело совсем не простое. И даже наличие огнестрела — вряд ли у террористов, захватывающих самолет, будут тяжелые пулеметы на руках, это чаще всего «гладкие» обрезы, ножи, пистолеты иногда — тут не враз и поможет.

— Что еще известно?

— На рейсе присутствовал сопровождающий, видимо, он и открыл стрельбу, дав время команде отреагировать. Что прямо сейчас происходит в салоне, неизвестно, но, видимо, корпус поврежден, из-за этого произошла разгерметизация, и пилоты были вынуждены снизить высоту. Связь с самолетом устойчивая, в Пулково уже направлены усиленные наряды милиции и местный ОМОН.

— ОМОН-то зачем? — Удивился я. У этих ребят задачи совсем иные, подготовка и оружие явно для штурма самолетов не подходят.

— Блокировать периметр, «демонстрировать флаг». Собственной группы спецназа в Ленинграде нет, прямо сейчас ребята уже вылетают из Внуково, будут на месте через час, — главный милиционер перелистнул какие-то принесенные с собой бумаги и продолжил доклад. — Сейчас проверяем списки пассажиров, но, судя по тому что передавал экипаж, — это семья Овечкиных. Их там аж 11 человек на рейс зарегистрировалось.

— Ага… — Только и мог пробормотать я. Эту историю я, конечно, знал. Полумаргинальная семья с кучей детей организовала музыкальный коллектив и успешно гастролировала, в том числе и за границей. А когда дети подросли, интерес к ним естественным образом снизился, решили, что от Союза они уже все, что можно, получили, и попытались свалить таким вот экстравагантным способом на запад. Изначально обреченная идея, учитывая выбор рейса: летящий из Кургана в Ленинград Ту-154 ни до какого Лондона не мог дотянуть чисто по топливу, ну а садиться в Финляндии в эти годы — это практически то же самое, что и на территории СССР. Финны тут еще помнят свое место в мировой геополитике и ссориться из-за бандитов с Москвой не стали бы ни при каких условиях. — Я понял, держите меня в курсе.

Хотел было предупредить Астафьева, что у Овечкиных есть бомба и сдаваться они не настроены, а значит, будут сопротивляться до последнего, но просто не придумал, как «залегендировать» это знание. Ну ладно, глядишь, и обойдется в этот раз меньшими потерями, раз уж менты не собственными местечковыми силами собираются решать проблему, а вызвали из столицы подготовленный спецназ… Хотя там уже была стрельба…

— Держите меня в курсе. И да… Готовьтесь штурмовать, есть у меня предчувствие, что переговоры в этом случае не помогут.

Ну а дальше все пошло по известному в общем-то сценарию. Борт сел в Ленинграде, после чего из него эвакуировали пилотов и попытались договориться с захватчиками «по-хорошему». Вот только Овечкины, поняв, что никаких шансов выбраться из этой передряги нет, как и в известной мне истории, взорвали пронесенную на борт бомбу. Дальше — пожар и эвакуация людей в полнейшем беспорядке, потому что «специалисты из Москвы» банальным образом не успели долететь до места назначения. В итоге — два десятка погибших, включая пятерых членов семьи Овечкиных и попытавшегося еще в воздухе предотвратить захват сопровождающего. Результат хуже, чем в прошлый раз. Такой вот странный поворот судьбы.