Наши танки дойдут до Ла-Манша! - Морозов Владислав Юрьевич
Глава 10.
На том берегу, где мы были
Захваченная советскими ВДВ авиабаза Гринем-Коммон. Англия.
21 июня 1982 г. Поздний вечер
Как говорили те волки у Киплинга (которых у нас знают в основном по мультфильму о Маугли) — славная была охота. Что верно, то верно. Двое суток мы жёстко рубились с мехчастями англичан и поддерживающими их американцами в состоянии полной неопределённости. Голоса далёкого начальства на радиоволнах всё время вещали — сынки, держитесь, а уж мы вот-вот...
И только сегодня утром «Сотка» наконец передала по радио нечто внятное — из-за начала широкомасштабных боевых действий на Кубе, дальнейшая десантная операция против Англии откладывается на неопределённое время. Соответственно не будет и подкреплений. Одновременно было объявлено, что десант в Саутгемптоне подорвал, поджёг и заминировал всё, до чего смог дотянуться, а потом уцелевшие десантники на двух буксирах выбрались из гавани в открытое море, где их и подобрали наши подводные лодки. Последнее сообщение означало, что сейчас мы в Англии остались фактически одни, а значит, нас добьют по-любому. Хотя бы из соображений национального престижа...
А нас и так жали почём зря. На нас лезло, повидимому, всё, что англичанам удалось собрать, немного «Чифтенов», «Центурионы», лёгкие «Скорпионы» (по-моему, кроме них мелькали даже старые тяжёлые «Конкероры», которые достали то ли со свалок, то ли с баз хранения) и самые разнообразные броневики и БТРы — даже какие-то колёсные хреновины с древними ПТУРами «Малкара» попадались. Они пёрли, а мы долбили их из всего, что имели. Слава богу, наши истребители-бомбардировщики в самом начале разнесли все строения, стоявшие в непосредственной близости от этой авиабазы, и сожгли напалмом и зажигательными бомбами окрестную растительность — так что укрыться английским танкистам и мотострелкам было толком негде, и они тупо шли напролом, на каждом шагу теряя людей и машины.
В общем, всё получилось почти точь-в-точь, как у Юрия Бондарева, как я раньше и предполагал — от нас требовалось отвлекать главные силы противника и держаться, сколько можно. Вот только из-за отмены широкомасштабного десанта весь наш героизм и потерянные жизни во многом теряли смысл.
Ещё вчера я вдруг понял, что взрывы и свист болванок почему-то перестали раздражать мой слух — то ли я привык, то ли слегка оглох. А мелькающие в прицеле или окулярах бинокля покрытые двухцветным зелёным камуфляжем угловатые танки англичан казались чем-то нереальным, как мишени на полигоне. И когда очередной вражеский танк или БТР вспыхивал, в моей голове почему-то не возникало мыслей о том, что внутри них должны сидеть вполне себе живые люди.
Боеприпасы пока были, и мы держались, встав практически в круговую оборону. Четыре раза за двое суток к нам умудрились сесть «Ан-12», сумевшие забрать почти всех раненых и часть наших убитых. А ещё они доставляли сюда дополнительный боезапас. Благодаря героизму пилотов транспортников и прикрывавших их и нас истребителей, а за два дня только непосредственно над нами было сбито три «Су-17» и два «Миг-23» (ну или «Миг-27», точнее издали рассмотреть было невозможно), удалось вывезти больше двух сотен раненых. Правда, я не поручусь, что кто-то из них не умер потом, уже по дороге, в воздухе.
Сильно облегчило нашу жизнь ещё и то, что мы основательно зарылись в землю, а также обнаружение на складах в Гринем-Коммоне огромного количества мин — от противопехотных «Клейморов» до противотанковых, а также ручных гранат. Похоже, эти мины и гранаты завезли из Штатов и собирались везти дальше на континент, но обстановка кардинально изменилась и этот груз навечно застрял здесь.
А поскольку между окончанием нашего героического рейда в сторону Лондона и началом массированных английских атак образовалась некоторая пауза, наш секретный сапёрный майор Деревянных со своим молчаливым заместителем старшим лейтенантом Узбековым и прочими подчинёнными (которых было человек тридцать) и привлечёнными по такому случаю десантниками часто-густо-коллективно заминировал все подходы к центру базы, где, вокруг хранилища ядерных боеприпасов и основной ВПП, располагался наш последний рубеж обороны. Поскольку атаковать мы больше не собирались, мины были понаставлены везде, где это только возможно и невозможно. Плюс бесчисленные растяжки из ручных гранат и мины-ловушки, по части которых старлей Узбеков оказался большим затейником. В итоге буквально каждый шаг оборачивался для англичан тяжёлыми потерями — такого количества подбитой техники я лично не видел и во время недавних боёв в Европе. Ещё вчера вечером мы с Ольгой Смысловой пытались посчитать подбитую вокруг нас вражескую технику, дошли до сотни и сбились. По мне, так здесь точно не хватало каких-нибудь художников-баталистов из студии имени Грекова куда там Прохоровке с Корсунь-Шевченковским...
Разумеется, на войне пули и снаряды не летят строго в одну сторону. Англичане хоть и старались не задеть хранилище ядерных боеприпасов, стреляли густо и не очень метко. Все постройки на территории авиабазы они или снесли, или превратили в руины. Понятно, что мы тоже несли потери и довольно серьёзные. Первой была выбита легкобронированная десантная техника — все эти БМД, БТР-Д, БРДМы с ПТУРами и прочее. Подобные машины, даже будучи поставленными в загодя отрытые капониры, очень уязвимы для танковых снарядов. Да и моим танкистам тоже изрядно перепало.
К утру сегодняшнего дня у меня под командованием осталось всего два исправных «Т-72» и четыре экипажа — мой, Кокошкина, Бокарёва и Маликова. При этом мой экипаж, усиленный потерявшим свой танк (вместе с погибшими наводчиком и мехводом) сержантом Лаптевым, и Кока со своими орлами сейчас оседлали две ещё уцелевшие десантные самоходки «АСУ-85».
За время обороны погибли экипажи Колосова и Будяка. Первый сгорел. Пацанов из второго мы сумели вытащить из подбитого «Т-72», но они уже были мертвы. Получившие тяжёлые ранения экипаж Середы и Кирогаз с его уцелевшим мехводом (наводчик погиб) были отправлены самолётом на континент, вместе с прочими ранеными.
Были потеряны и оба прибывших сюда до нас «Т-62М». При этом экипаж младшего лейтенанта Сытова погиб, а получивший ранения и ожоги экипаж его напарника Бибикова тоже успел улететь домой на «Ан-12».
Ещё у десанта оставалось две 85-мм противотанковые пушки Д-44, пара миномётов, три ЗУ-23-2 и масса всякого ручного вооружения. Снарядов и патронов тоже пока хватало, а вот людей к сегодняшнему вечеру осталось всего тридцать девять человек, включая мои танковые экипажи и легкораненых. Офицеров тоже осталось мало. Подполковник Трефилов ещё вчера утром схлопотал два осколка в грудь и правое плечо и был в бессознательном состоянии отправлен последним, как позже оказалось, самолётом на «большую землю». Сейчас обороной базы управлял я, руководивший наличной бронёй и танкистами, Маргелов-младший, командовавший уцелевшими десантниками, и сапёрный майор Деревянных (которого все с какого-то момента почему-то начали называть за глаза «Буратиной») со старлеем Узбековым, которые продолжали методично минировать всё вокруг.
Продержаться ещё сколько-нибудь долго с такими ничтожными силами было нереально. По-моему, англичане давно просочились бы через нашу оборону, если бы не мины и удары авиации, которую практически постоянно вызывал по одной из двух уцелевших раций наш отважный и безотказный Тетявкин.
А два часа назад мы получили-таки новый приказ «Сотки» — если у нас есть такая возможность, бросать всё и уходить. Интересно, как мы должны были это выполнить? Прорваться через английские боевые порядки и уйти партизанить в густые леса Девонширщины, которых в природе не существует? Правда, при этом нам предписывалось воспользоваться «запасным вариантом, рекомендованным «Рысью-315», то есть капитаном Смысловой. Что это за такой «запасной вариант», я для себя уяснил не вполне. Поэтому я велел связному десантнику ефрейтору Молвинскому позвать Ольгу в свой расположенный за сгоревшей БМД окопчик у самой ВПП, а сам задумался на предмет вариантов отхода.
