Генезис (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич
- Сука. Ты меня как наживку использовал… Кха-кха, - закашлялся я кровью.
- Зато теперь всё терминаторы уничтожены, - ответил тот.
- А ты?
- Я? - удивился тот вполне искренне.
- Ты последний носитель информации о Генезисе. Его праотца ты убил, теперь себя.
- Ты кто?! - резко спросил тот. - Я думал ты из наших, из будущего. Мне должны были выслать помощника. Последняя машина времени, последний шанс для отправки.
- А я и есть помощник. Поляков я…
Жаль договорить не успел, такая идея пропала, под звуки далёких сирен я покинул этот мир. Чёрт, как-то всё это начинает надоедать. Дайте мне гады пожить спокойно?
***
Новое переселение в чужое тело, я как опытный путешественник по телам, пережил спокойно. Привычно уже. Очнувшись в новом теле, я стал аккуратно руками изучать его. Потом открыл глаза. Но ночь была вокруг, звёзды светили сверху, в стороне луна серебрилась. Лето видимо, лежал на траве, вполне тепло. Лежал я нагишом, только трусы были, остальное отсутствовало. На шее глубокая ссадина, как будто от удавки. Ещё стоит срочно помыться, похоже тело, когда его душили, обделалось. Ещё откуда-то вонью горелого мяса несло. Убедившись, что чувствую себя неплохо, я сел, осматриваясь. Откуда-то неподалёку доносился шум музыки, кажется «Ласкового мая», веселые выкрики, и отсвет костра, видимо рядом кто-то гулял на природе. Вот только удавленный подросток рядом, как-то не вписывался в картину. А осмотревшись, я нахмурился. Рядом лежало три тела. Мужчина лет сорока, со следами жутких пыток, судя по остаткам ног, их ему ещё живому сунули в костёр, пока те не обгорели до костей. Женщина тех же лет, вполне миловидная, и девочка лет десяти. Насиловали их долго, не чувствуя меры. Видимо это семья паренька, а рядом празднуют их убийцы. Я так думаю, слишком близко расположились.
Встав, я первым делом снял бельё, отбросив его пахучее, с содержимым, в сторону. Рядом блестела водой какая-то балка, куда я осторожно ступая спустился, спугнув змею, и вымылся. Отлично себя потёр сорванным пучком травы, как мочалкой, отмылся. Дальше просохнув на тёплом ветерке, пригибаясь начал красться к месту веселья. Тут в овраге стоял жёлтый «Москвич-412», на вид новенький, с открытыми дверями и багажником, вокруг валялись вещи, и трое парней, по рожам узбеки, распотрошив все запасы съестного и спиртного, явно праздновали. Скорее всего автомобиль и вещи принадлежали убитой семье. Кажется, я начинаю понимать, что происходит. Узбекистан, раз я в Ташкенте погиб, девяностые, скорее всего начало. Думаю, идёт геноцид русских в союзных республиках. Вот сейчас и узнаем. Взять этих троих удалось без проблем, они пьяны в зю-зю были Так что вырубил, связал бельевой верёвкой, моток рядом лежал, окровавленный, и обрезки тоже в крови, видимо жертв вязали. Я ими и воспользовался. Закончив, поел тем что осталось от трёх бандитов. Дальше собирая вещи, осматривал их, нашёл те что мне по размеру, моему новому телу. Тут я услышал быстрые шаги. Бандитов не трое было, а четверо. Этот бежал с лопатой, крича что-то на узбекском. Я успел скользнуть в темноту, упав на пути, и подрубил ему ноги внезапно появившись под ногами. Потом добавил кулаком по голове, отбив руку. Не тренированное тело. Отобрал лопату, связал и дотащив бросил тело рядом с приятелями. После этого сбегал в ту сторону откуда появился четвёртый. Там метрах шестидесяти, в другом овраге, на дне, почти готова могила, яма. Из-за оврага я и не слышал его, а тот появился, видимо увидел, что тела три, а не четыре и побежал к своим. После проведения разведки, я вернулся к просмотру вещей.
Укладывал своего размера одежду в чемодан, остальное в общую кучу. Нашёл четыре фотоальбома, их бандиты и насильники осматривали, отложил, документы на всех четверых, на парня и девочку свидетельства о рождении, кстати, родились оба в Ленинграде, и на родителей. Паспорта и всё такое. Теперь меня зовут Антон Верник. Были письма, но эти уроды их сожгли в костре, осталось всего три письма от целой пачки. Вещи, магнитофон кассетный, фотоаппарат, приёмник «Спидола», как у меня был в прошлой жизни, в Америке на арендованном складе остался. В принципе, всё. Именно кассетник орал в машине. Сама машина имела багажник на крыше. Документы на машину, той два года скоро будет, восемьдесят восьмого года выпуска. Сейчас девяностый, середина лета. Я это понял по карманному календарю, тут отмечен день, подозреваю дата отъезда. Закончив с вещами, свои я положил в багажник машины, ещё тут три полные канистры с бензином были, остаток провизии убрал, отметил что тюк палатки есть, тоже забрал, как и два одеяла. Утварь и посуду. Себе отложил бельё, джинсы синие, футболку белую, носики и кеды, положил на заднем сиденье, завёл машину, мотор схватился сразу, в кабине такой непродаваемый аромат от панели «Москвича», и отогнал машину подальше, метров на сто. Так нагишом и вернулся, после чего стал подкидывать дрова в костёр. Все бандиты уже очнулись, поэтому я сказал:
- С вами будет проделано всё то же самое что вы сделали с моей семьёй.
- Антон, мы же соседи, пощади! - заорал один.
От осознания ситуации протрезвели все бандиты, стали умолять их отпустить, но я запихнул грязные носки им во рты, и приступил к таинству ответных действий. Найдя в кустарнике четыре довольно толстых, с руку, и ровных ветки, самых ровных отбирал, топориком что нашёл у бандитов срубил. Это что-то вроде ивы было. Потом выкопал ямки, забил колы, и заострил сверху топориком, обтесав поровнее, чтобы заусенцев не было. Моторным маслом смазал, те понимали, что я делаю и выли, мыча. Дальше поднял одного, тот дёргался, не давался, пытался пинаться, а ноги-то связаны, так я слегка его придушил чтобы не трепыхался, снял штаны, и приподняв, колы высотой метр, насадил. Вошёл как родной. Тот дрыгаться начал, но это не помешало срезать верёвки с его ног и рук, кляп выдернуть, тот орал, визжал, пытался снять себя с кола, но ноги до земли не доставали, а руки скользили по колу, вот тот медленно продолжал садится, опускаясь. Намучился пока остальных посадил. После этого помылся, и укладывая на мужское пальто тела погибшей семьи моего нового тела, волоком утаскивал их к яме. Только девочку на руках нёс. Там завернул тела в их одежды, всё что им принадлежало тут сложил, спустил в могилу, и начал закапывать. А на могильном холмике поставил крест. Вернувшись, я снова искупался. Долго отмывался, как будто грязь пытался стереть с тела, и вернувшись к машине, оделся в приготовленную одежду. Подойдя к телам, глубоко опустились, недолго им остаюсь. Я посмотрел на светлую полоску на горизонте, светало, видимо очнулся я вечером, когда стемнело, ночи мне как раз хватило на все дела, и сев на склон оврага, напротив стоявших в ряд кольев, попивая бутылку лимонада, ожидал, когда всё закончится.
Говорить те могли, вот я и стал расспрашивать как те дошли до жизни такой. Геноцид действительно шёл, только пока тайный, русских убивали незаметно, особенно тех, кто уезжал в Союз, где шла революция. В последний месяц уже откровенная травля русских шла. Национализм поднял голову. При попустительстве милиции врывались в дома русских, выкидывали их на улицу голыми, убивали, насиловали, грабили. Творили что хотели. Исход русских стал массовым. Вот и семья Верник, решила податься к своим в Ленинград. Оба родителя врачи, дети школьники. Только Антон сказал об этом соседу, а тот решил поживится в такое мутное время. Собрал дружков, где машина встанет на отдых те знали, доехали заранее на рейсовом автобусе, и стали ждать. Антон, не имея ума, сам всё рассказал соседу. Дальше понятно, напали ещё днём, как машина свернула с дороги сюда, пообедать хотели. Вот и пообедали. А это зверьё натешившись, решило отпраздновать. Трофеи немалые, одна машина чего стоит. Верник жили в двухкомнатной квартире в центре города, в пятиэтажке на третьем этаже. Во дворе были гаражи, в таком же и они ставили свою. Ключи есть, в паспортах адрес я посмотрел, об отъезде никто не знал, кроме соседа что на колу корчится. Можно пока пожить. Связка ключей у меня имелась, не выкинули те её. На память что ли оставили?
