Владимир Корн - Берег Скардара
Сегодня мы их не ждали, завтра такое тоже было маловероятно, но решение нужно было принимать уже сейчас: принять бой или уходить к скардарским берегам Скардара. Положение усугублялось ещё и тем, что на соединение к изнердийской эскадре шло на соединение одиннадцать вымпелов. И ни один из этих вымпелов не нес корабль классом ниже скардарской тримуры.
Вероятно, Изнерд ждал их, не торопясь высовывать нос из бухты. А зачем? Вскоре придет подкрепление и тогда соотношение сил будет значительно благоприятнее.
Но и сейчас оно явно было не в нашу пользу. И если по численности кораблей Изнерду мы практически не уступали, то по количеству стволов — значительно.
Тринадцать трехдечных, восемнадцать фрегатов, парочка коутнеров и несколько посыльных кораблей, которых смело можно не принимать в расчет.
Тысячу триста семьдесят два наших орудия против тысячи восьмисот пятидесяти вражеских. Разница почти в пятьсот стволов. И это если ещё не принимать в расчет калибры.
Конечно, при подсчете изнердийских пушек была погрешность в паре десятков в любую сторону, но погоды это уже не делало…
Мы, «Мелисса» и еще две тримуры прибыли к мысу Инстойл Бирейского моря ещё несколько дней назад. По пути нам встретился пакетбот, идущий в Скардар, который и подтвердил, что эскадра продолжает курсировать в указанном нам месте.
«Отчаянные парни», — думал я, глядя на скрывающийся в морской дали кораблик. — «Восемь пушчонок, корыто шагов в пять шириной и всего-то преимущества, что неплохой ход. И не боятся же в одиночестве ходить там, где так легко встретить корабли противника».
Как в воду посмотрел, подумав о легкой встрече.
Мы шли строем уступа, только что изменив курс поле приказа, поступившего с тримуры «Четвертый Сын», несущей на гафеле вымпел флагмана. Замыкал строй «Скардарский Лев», вышедший в море после ремонта в том сражении, в котором и мне недавно посчастливилось принять участие.
Дул свежий попутный норд-вест. Конечно, ветра в местной розе ветров имеют другие названия, но пользовался я теми, что мне были привычны. Наверное, с годами все будет иначе, но сейчас это был именно норд-вест, и задувал он именно в спину.
«Слева полборта на горизонте паруса!» — крик впередсмотрящего застал меня, Иджина, Фреда, и Клемьера на мостике. С нами был и дир Хойхо дир Моссо, умудрившийся несколькими минутами ранее выиграть у Фреда в тримсбок, игру, в которой тот считал себя непревзойденным мастером. Надо сказать, сей факт весьма ранил самолюбие фер Груенуа, что отразилось на его лице.
Лицо его стало выглядеть ещё забавнее после вопроса Хойхо, который произнёс его с самым невинным выражением:
— Господин фер Груенуа, вы много путешествовали. Быть может, во время своих странствий вы познакомились ещё с какой-нибудь занятной игрой, поскольку я овладел тримсбоком достаточно хорошо для того чтобы понять, что соперников у меня уже нет?
Затем Хойхо сменил на своем лице невинность на задумчивость:
И вряд ли они появятся в ближайшие пару десятков лет.
Фред запыхтел, лихорадочно обдумывая достойный ответ.
Мы с Иджином только что закончили нашу ежедневную битву на абордажных саблях, и в этой войне у каждого из нас были свои счеты. Когда Иджину надоедало проигрывать на шпагах, он предлагал сразиться саблями. Я, в свою очередь, делал обратное, когда надоедало проигрывать мне.
И мы стояли, желая услышать ответные слова Фреда, после чего собираясь переменить одежду, насквозь пропитанную потом.
За игрой Хойхо и Фреда всегда было очень интересно наблюдать со стороны и вот почему. Во время партии оба они имели обыкновение обмениваться по отношению друг к другу репликами, иногда даже очень колкими. Думаю, что окажись на их месте два любых других человека и все партии заканчивались бы одинаково: вызовом и последующим звоном стали. Но в их случае такого не происходило, да и быть не могло. И потому их противостояние стало для нас не наскучивающим развлечением, позволяющие убить время на переходе к эскадре. Плелись даже изощрённые интриги, позволяющие устроить им очередную встречу за доской для игры в тримсбок. И когда, наконец, это происходило, в кают-компании собирались все свободные от вахт офицеры.
Причем являлись они как будто бы не для того, чтобы поприсутствовать на очередной дуэли колкостей, аллегорий и тонких намеков на ущербность оппонента в чем-либо. Нет, каждый из них появлялся в кают-компании как будто бы случайно, а затем под благовидным предлогом оставался.
И вот, когда мы все затаили дыхание в ожидании, а Фред уже открыл рот, чтобы озвучить свой ответ, с мачты и послышался крик матроса, увидевшего далёкие паруса.
Паруса могли принадлежать кому угодно, и потому колокол забил боевую тревогу. Затем в воздух взметнулись сигнальные флаги, предупреждавшие
«Четвертого Сына» и «Скардарского Льва» о том, что они и сами вероятно уже успели заметить. И лица обоих сразу же изменились. Выражение лица фер Груенуа приобрели то, что и положено командиру боевого корабля, а Хойхо стал выглядеть человеком, которому можно доверить командование в случае гибели в бою командира корабля.
На дистанции что нас разделяла, понять можно было только то, что встреченных нами кораблей пять, а класс их примерно соответствует тримурам.
Шли они в бакштаг, вытянувшись в линию, и держа курс на зюйд.
«Так, — прикидывал я — их положение для нас благоприятное. Если это враг, достаточно будет взять четверть румба влево, и тогда получится пройти у них по корме. А вот им, чтобы лечь на более удобный курс относительно ветра, придется совершать сложные эволюции».
Опасения вызывал только «Скардарский Лев». Он и раньше не отличался особой быстроходностью, а после наспех сделанного ремонта, ничего не приобрел, даже потерял.
Но это мои рассуждения, рассуждения дилетанта. А что скажет дир Гамески, возглавляющего нашу маленькую эскадру?
И я посмотрел на «Четвертого Сына», что нес вымпел флагмана, желая увидеть на нем сигнал. Сигнала не было, и пока это означало только то, что ситуация не понятна. Вполне возможно здесь встретить и вражескую эскадру, и скардарские корабли. С вероятностью пятьдесят на пятьдесят, фифти-фифти, или полбочки на три ведра, усмехнулся я.
Мы продолжали следовать прежним курсом, все более сближаясь с ещё неопознанными кораблями.
— Изнерд! — произнесло сразу несколько голосов с самыми разними оттенками, от
констатации факта, до сдерживаемого волнения.
Сам теперь уже вижу, тоже мне новость. И я в очередной раз взглянул на «Четвертого Сына», а Иджин с Фредом с каким-то непонятным ожиданием во взоре взглянули на меня.
«Ну и чего он медлит»?
Флагманский корабль по-прежнему не давал никаких сигналов.
Мне он нравился, дир Гамески, вот только на совещании перед выходом моря, давая указания, он почему-то все время поглядывал на меня. Как будто бы я должен был опровергнуть их, или внести какие-нибудь изменения.
Мне рассказывали, что матросы хвастают перед своими знакомыми тем, что они с «Мелиссы». Слышал и о том, что им как будто бы даже завидуют. Вот только я-то здесь причем? Собственно, от меня только и требуется, что с самым важным видом разгуливать по мостику, держа на лице мудрость. Остальное делают фер Груенуа, сти Молеуен. Да тот же Иджин, умудрившийся из всякого сброда сколотить такую абордажную команду, да ещё за такой малый срок, что просто диву даёшься.
И вообще, как хорошо не принимать решений, от которых всё зависит, а следовать тем, что приняты вместо тебя человеком, взявшим на себя ответственность, а затем ответившим за их последствия.
Всё, медлить больше нельзя, решение нужно принимать сейчас, потом будет поздно. Заодно удостоверюсь в том, что Иджин смотрел на меня не в надежде услышать свежий анекдот.
Я взглянул на мачты «Четвертого Сына» чтобы в очередной раз убедиться в том, что там ничего не прибавилось, и бросил через плечо:
— «Беру командование на себя», «Построение в кильватер», «Следуй за мной».
Фер Груенуа отрепетовал команду сигнальщику и ещё до того, как флажки успели подняться на фалах до конца, на остальных кораблях взметнулись ответные, подтверждающие о том, что команда принята.
Вот так всегда и бывает, приходится делать то, что больше всего не хочется.
Корабли Изнерда взяли вправо, ровно столько, сколько позволил им ветер, не переставший быть нам попутным. Строй их распался, и уступом теперь шли они. Как же много все зависит от ветра, и как удачно, что сейчас он нам помощник, а не враг.
— Господин фер Груенуа. — подозвал я к себе Фреда.
Нужно было объяснить ему, чего я хочу, а вот выполнить мои соображения ему будет легче, факт неоспоримый.
Иджин метнулся с мостика на палубу, принявшись раздавать распоряжения своим орлам. Его люди засуетились, разбирая ружья. Ружья понадобятся, пули из них летят не на многим меньше чем ядра из пушек, а по дороге сюда парни сожгли бочки пороха, тренируясь. Я еще о расходе свинца не говорю.
