Сергей Лысак - Огнем и броней
– Так заткнем их из КОРДов, Леонид Петрович!
– Только в том случае, если пулемет откроет огонь. Первоочередная цель для вас – смести все с палубы крейсера, чтобы немцы боялись нос высунуть. Поэтому огонь из всего, что есть по палубе, пока «скифы» не дорвутся до абордажа. После этого полным ходом к противнику. В мертвой зоне под бортом он вас ничем не достанет, а пока подойдете, наши морпехи уже всю корму зачистят. Пока всю палубу и мостик под контроль не возьмем, от борта не отходить.
– Понял. Значит, внутрь не соваться?
– Ни в коем случае. Нечего попусту людей терять. Захватим палубу и рубку – никуда немцы не денутся. Если только не захотят утопить крейсер.
– А ну, как захотят?
– Значит, с ним и утопнут. Видно, судьба у «Карлсруэ» такая. Десант получил приказ – после зачистки палубы взять под контроль все выходы и задраить их. Причем так, чтобы их нельзя было открыть изнутри. Захотят утопить корабль – пожалуйста. Но только вместе с собой любимыми.
– Ох, Гаагской конвенции на вас нет, Леонид Петрович!
– Плевал я на все конвенции, которые еще не написаны, и неизвестно, будут ли написаны. Для меня жизнь одного моего человека дороже жизней всех немцев вместе взятых, сколько их там осталось. Кто из них после начала абордажа сам не упадет мордой в палубу и не прикинется ветошью, не церемониться. То, что враг бросил оружие и поднял руки, это еще не гарантия того, что он не выстрелит вам в спину. Из этого и исходите. Хватит играть в благородных рыцарей. Им трижды предлагали решить дело миром, но они не захотели. Пусть теперь пеняют на себя…
«Беркут» со «скифами», приняв морских пехотинцев, быстро исчезли в темноте. Эскадра шла самым малым ходом, выдерживая дистанцию, исключающую визуальное обнаружение противником ночью. Наконец, пришел доклад от командира абордажной группы о готовности. «Беркут» занял позицию чуть дальше и в стороне. После начала атаки он на своих тридцати узлах быстро окажется в нужном месте и зальет свинцом палубу «Карлсруэ», пока «скифы» будут нестись к цели. «Аврора», не обладающая такой высокой скоростью, участия в атаке не принимала и заняла позицию по траверзу крейсера в полутора милях, продолжая вести наблюдение. Даже если немцы ее и обнаружат, то вряд ли что-то заподозрят и не испугаются маленького парусника, который, тем более, не пытается к ним приблизиться. Крупные же корабли эскадры во главе с «Тезеем» держались в отдалении. Время пришло. Команда, и «Крокодил» взмыл в воздух с палубы «Тезея».
Беспилотник шел на максимальной скорости, особо не скрываясь и заходя на цель с кормы, против ветра. На его внешней подвеске сейчас не было «Аргуса», и экипаж обходился только той аппаратурой, что была установлена на борту. Но этого вполне хватало, так как крейсер представлял собой огромную контрастную цель на водной поверхности, легко обнаруживаемую издалека. Внешняя же подвеска была занята контейнером необычного вида, над конструкцией которого трудились три дня. И даже чуть превысили грузоподъемность беспилотника в двадцать килограммов, поэтому в этот полет он отправился с неполным запасом топлива. Но поскольку лететь предстояло недалеко и недолго, сокращенного запаса хватит. Никто не сомневался, что вахта на палубе «Карлсруэ» обязательно будет. И часть экипажа, если не весь, будет спать на палубе возле орудий и укрытий для стрелков. На этом и строился расчет. Что поделаешь, непривычны люди из начала двадцатого века к тому, как ведутся войны в начале века двадцать первого…
Возможно, приближение «Крокодила» вахтенные на «Карлсруэ» и услышали, но предпринять ничего не успели, как неожиданно в воздухе, прямо над их головами, одна за другой вспыхнули три красные ракеты, ярко осветив все вокруг. Что сделает любой человек в этой ситуации? Задерет голову от неожиданности и посмотрит вверх. Хотя бы на несколько секунд. Именно поэтому две свето-шумовые гранаты, сброшенные с беспилотника следом за сигнальными ракетами, сработали с небольшим интервалом после того, как в небе, прямо над «Карлсруэ», повисли красные «звезды».
Высота полета «Крокодила» была рассчитана так, чтобы подрыв гранат произошел на высоте не более тридцати – сорока метров. Яркие вспышки света ударили по глазам тех, кто посмотрел вверх. А поскольку человек реагирует на подобные вещи инстинктивно в первые секунды после возникновения потенциальной опасности или чего-то неожиданного, то итог был закономерен. Ближайшие пару минут на крейсере просто некому было отражать начавшуюся атаку. После яркой вспышки, ударившей среди ночи по глазам, наводчики орудий, пулеметчики и стрелки толком ничего не видели. На палубе крейсера началась паника. Но три ракеты, сработавшие первыми, еще светили какое-то время, довольно четко освещая цель. И тут на палубу «Карлсруэ» обрушился огненный шквал. Пули стучали градом по рубке, надстройкам и щитам орудий. Некоторые падали, пытаясь укрыться от смертоносного огня, но некоторые в панике заметались. А паника – она и есть паника. Она всегда собирает обильную жатву на войне.
С берега стреляла разведгруппа Тунгуса из «Слонобоев» и крупнокалиберных снайперских винтовок «Меркель-12,7». С моря грохотали два крупнокалиберных пулемета КОРД и два ручных пулемета ПКМ, установленные на «Беркуте». «Карлсруэ» попал под перекрестный огонь, и на его палубе воцарился ад. Но все это продолжалось недолго. Под прикрытием такой своеобразной «артподготовки» два «скифа» на полной скорости преодолели отделяющее их от цели пространство и оказались в мертвой зоне для ответного огня крейсера – прямо у него под бортом. Стрельба сразу же прекратилась, координация действий всех групп по радио работала великолепно. А дальше… А дальше началось то, к чему здесь были все привычны. Но к этому оказались совершенно не готовы люди из 1914 года. Кошки с тросами взлетели в воздух и зацепились за леера на палубе крейсера. Вверху кружил «Крокодил», периодически сбрасывая сигнальные ракеты, подсвечивая место боя.
Первые абордажники взобрались на палубу, открыв продольный огонь из автоматов и двух пулеметов, заставивший всех уцелевших противников искать укрытие. Следом быстро забирались остальные. Полностью выгрузившись, «скифы» ушли обратно к «Тезею» за следующей партией десанта. К борту «Карлсруэ» подлетел «Беркут», высадив свою абордажную группу. На палубе крейсера не затихала стрельба. Видно, не все «нахватались звездочек» и далеко не все полегли под пулеметным огнем. Но сопротивление было разрозненным, неорганизованным и быстро подавлялось. Очевидно, немцы даже в мыслях не допускали подобного развития событий.
В итоге, все пришло к логическому завершению. Немногочисленные и разрозненные очаги сопротивления экипажа «Карлсруэ» на палубе были просто раздавлены превосходящими силами. Вторая волна десанта даже не успела добраться до цели, как командующий абордажем Ковальчук доложил на «Тезей»:
– Готово, палуба и рубка полностью под контролем. Все выходы на палубу блокированы. Наши потери – «двухсотых» нет, четверо «трехсотых». Взяли шесть пленных. Одни матросы, офицеров нет. У противника больше трех десятков «двухсотых», точно еще не сосчитали.
– Раненых срочно погрузить на «Беркут» и отправить на «Тезей». Пленных быстренько тряхните прямо на месте. Может, что интересное узнаем. Знакомых никого нет?
– Нет.
– Ну и ладно…
Отдав еще ряд распоряжений по эскадре, Леонид приказал увеличить ход до полного и идти к месту якорной стоянки «Карлсруэ». Много времени это не заняло, и вскоре прожектор «Тезея» выхватил из темноты неподвижный крейсер. На его палубе уже было все спокойно – уцелевшие немцы остались внизу, но выкуривать их оттуда пока что не собирались. Во избежание неприятностей «Тезей» слишком близко подходить не стал, заняв такую позицию, чтобы исключить внезапный выстрел торпедой. То, что два торпедных аппарата на крейсере есть, знали все. И поскольку сейчас их продолжают контролировать немцы, то лучше не рисковать. К борту «Карлсруэ» подошел «Ягуар», доставивший очередную группу морпехов. Подробный осмотр трофея решили отложить до утра, а пока ограничились выставлением усиленных постов в рубке, у орудий и возле выходов на палубу. Впрочем, геройствовать немцы не пытались. После начала боя на палубу успели выскочить лишь несколько человек с оружием, что закончилось для них очень плохо. Остальные сделать этого уже не смогли, так как любая попытка тут же пресекалась перекрестным огнем. Все, кто находился в рубке «Тезея», с интересом рассматривали недавнего противника. Что ни говори, но корабль был хорош. И если сделать ему нормальный ремонт, перевести котлы на жидкое топливо, установить кое-что из аппаратуры и оружия XXI века, не пытаясь при этом выжать из турбин и котлов невозможное, то он на долгие годы останется неубиваемым козырем в руках Русской Америки. Во всяком случае, в американских водах, чтобы не удаляться слишком далеко от топливной и ремонтной базы на Тринидаде. И после этого можно будет со спокойной совестью ставить «Тезей» на вечную стоянку в Форт-Россе. Чтобы он и был тем, что собирались изначально из него сделать после «попадалова» – сокровищницей знаний, хранилищем всех достижений науки и собранием уникальных образцов техники из будущего. Того, к чему надо стремиться. Нельзя им больше рисковать. А для военных целей по «принуждению к миру» всех, кто захочет его нарушить в этом уголке планеты, идеально подходит «Карлсруэ». Он прочен, быстроходен, обладает прекрасной мореходностью, может нести серьезное вооружение по сегодняшним меркам и, поскольку «старше» «Тезея» почти на век, не является хранилищем знаний и артефактов из будущего в такой степени, как «Тезей». Поэтому использовать данный корабль по прямому назначению сам бог велел. А ведь сколько еще не изведано в Америке… Леонид, глядя на крейсер и предаваясь мечтам, которые с его помощью могут стать былью в самом ближайшем времени, не сразу отреагировал на доклад вахтенного офицера.
