Сергей Лысак - Огнем и броней
Между тем, время шло и шлюпки должны уже были быть на подходе к цели. С палубы «Сан-Аугустина» внимательно наблюдали, но пока все было тихо. Это значит, что нападающих до сих пор не обнаружили. Но неожиданно в ночи вспыхнули два ярких луча света. Они шли от корабля германцев в сторону берега и опустились чуть ниже, уперевшись в воду. На «Сан-Аугустине» все замерли, пораженные увиденным. В ярких лучах, как днем, были хорошо видны четыре шлюпки, переполненные вооруженными людьми, которые от страха побросали весла. Некоторые закрывали глаза от слепящего света, а некоторые в ужасе прыгали за борт. Между ближайшей шлюпкой и германским кораблем было около сотни ярдов. И тут загремели выстрелы. Не такие, к которым привыкли моряки «Сан-Аугустина». А какие-то резкие, сухие, причем шли они практически без перерыва. Создавалось впечатление, что стреляет очень много людей друг за другом через ничтожно малые промежутки времени. Саэнс и остальные с ужасом смотрели на происходящее. Люди в шлюпке как будто выкашивались невидимой косой и падали, а от самой шлюпки во все стороны летели щепки. Тут в ночи громыхнул гораздо более громкий выстрел, и на месте второй шлюпки вздыбился столб воды, а спустя мгновение долетел грохот сильного взрыва. Вслед за этим прогремели еще два выстрела, разнеся вдребезги оставшиеся шлюпки вместе с людьми. Первая, изрешеченная пулями, уже нахлебалась воды по самый планширь, и вряд ли в ней остался кто-нибудь живой. На палубе «Сан-Аугустина» потрясенно молчали. Менее, чем за пару минут от большого отряда опытных и хорошо вооруженных солдат не осталось ничего…
Но, как оказалось, еще ничего не закончилось. Все только начиналось. Световые лучи с германского корабля пришли в движение и уперлись в «Сан-Аугустин», заставив всех, находившихся на палубе, в ужасе спрятаться за фальшборт, спасаясь от дьявольского слепящего света. И в то же мгновение фрегат содрогнулся от взрыва, а вверх взлетели деревянные обломки. Ничего удивительного в этом не было. Германцы прекрасно поняли, кто виновник ночного происшествия, и намеревались решить проблему радикальным образом.
Саэнс быстро пришел в себя и понял, что «Сан-Аугустин» тонет. Снизу доносились крики, и на палубу хлынула перепуганная команда. Из сумбурного объяснения стало ясно, что борт сильно разворочен в районе ватерлинии и фрегат быстро погружается. Поскольку оставаться на борту и дальше не было никакого смысла, капитан бросился к трапу, надеясь спастись на ялике. Но его опередила обезумевшая от ужаса толпа. Ялик перевернулся, и в воде началась настоящая свалка. Тут громыхнул второй взрыв, разметавший выскочивших на палубу людей. Чудом уцелевший при взрыве Саэнс сообразил, что если будет оставаться на палубе фрегата и дальше, то это может закончиться плохо для его здоровья. Поэтому, подхватив крупный обломок дерева, прыгнул за борт. В конце концов, вода теплая, погода тихая, а до берега недалеко. Сначала нужно спастись, а потом уже думать, что делать дальше.
Сколько прошло времени, Саэнс не знал. Выбившись из сил, он бы давно утонул, если бы не предусмотрительно взятый деревянный обломок и то, что стояла тихая погода. Хорошо, хоть с ориентировкой не возникло проблем – темная полоска берега была хорошо видна. Вокруг одно время были слышны голоса тех, кому удалось покинуть гибнущий «Сан-Аугустин», но вскоре они затихли и Саэнс остался один. И вот наконец его ноги нащупали дно. Шатаясь от усталости, он выбрался на берег и в изнеможении упал на прибрежный песок. Сил не было даже на то, чтобы поблагодарить Господа за чудесное спасение. Совсем рядом темной стеной стоял тропический лес, наполненный характерным шумом и живущий своей жизнью.
Неожиданно до Саэнса донеслась испанская речь.
– Еще один. Живой?
– Только что был живой. Эй, приятель, с тобой все в порядке? Не бойся, мы свои!
Саэнс с трудом сел и облегченно перевел дух. Слава Господу, он не один в этой глухомани. Кто-то еще спасся.
– Сеньоры, где вы? Помогите мне встать.
Из джунглей вышли четыре фигуры, и тут как раз из-за туч выглянула луна. Саэнс в ужасе замер. Это были не испанские солдаты или матросы. Это были… Он даже не смог подобрать сравнения. Как будто черти вылезли из преисподней. Между тем, черти спокойно подошли к нему и легко поставили на ноги.
– О, ты смотри, офицер! Идти можешь? Вот, хлеб ни пока.
Один из подошедших протянул Саэнсу флягу, но тот, взбешенный таким фамильярным обращением, попытался ударить говорившего, уже поняв, что никакие это не черти. И в мгновение ока оказался на песке с заломленными руками.
– Ишь, какой шустрый! А может, грохнем его прямо здесь? Все равно, их там много утонуло. Одним больше, одним меньше.
– Командир просил хоть одного живого офицера выловить, а этот первый попался, больше пока никого нет. А грохнуть его и потом можно будет.
До Саэнса наконец-то дошло, что к экипажу «Сан-Аугустина» эти люди не имеют никакого отношения, но привычная спесь не позволила молчать.
– Что вы себе позволяете, канальи?! Я вас всех повешу!!! Я капитан Хуан Франсиско Саэнс, командир фрегата «Сан Аугустин»!!!
– Ты смотри, «оно» еще и ругается!
– А-а-а, так это из-за тебя, придурок, столько народу погибло! На что ты надеялся, идиот, связываясь с немецким крейсером? Ведь для него твое парусное деревянное корыто – мишень для учебных стрельб, не больше!
До Саэнса даже не сразу дошло, что схватившие его люди подозрительно о многом информированы, попытался снова бузить, но ему связали руки, больно ткнули чем-то под ребра и погнали в лес. К счастью, идти пришлось недалеко, и вскоре он предстал перед человеком в такой же странной одежде. Один из конвоиров что-то сказал на незнакомом языке и, получив такой же непонятный ответ, развязал руки Саэнсу, после чего все четверо снова исчезли в лесу, не издав ни звука. Человек напротив с интересом рассматривал Саэнса и наконец обратился к нему на испанском, выдававшем в нем уроженца Нового Света.
– Прошу извинить моих людей, сеньор Саэнс, но они привыкли иметь дело только с врагом, а с врагом не церемонятся…
– Кто вы такой, разрази вас всех дьявол?! И что все это значит?!
– Это значит, что вы оказались в неподходящий момент в неподходящем месте. А кто я такой? Мое имя вам ничего не скажет.
– И все же? Вы офицер? Дворянин? Я требую примерно наказать этих мерзавцев, посмевших поднять руку на офицера!!!
– Да, я офицер и дворянин. Можете называть меня Тунгус. Что же касается «наказать этих мерзавцев», то вы должны быть благодарны им за то, что остались целы, подняв на них руку. У военного разведчика действует защитный рефлекс на внезапно возникшую опасность. И он устранит угрозу независимо от того, от кого она исходит. Это настоящие ангелы смерти, сеньор Саэнс. Мы специально сделали их такими. Потому что иначе в тылу врага не выжить. Считайте, что сегодня вы второй раз родились на свет.
– Но все-таки, кто же вы?!
– Военная разведка Тринидада.
У бывшего командира «Сан-Аугустина» подкосились ноги, и он чуть было не сел на землю прямо там, где стоял. Тунгус насмешливо смотрел на мгновенно «сдувшегося» спесивого вельможу. А после этого произнес несколько слов на незнакомом языке, и из лесной чащи вынырнули еще два «леших». Перейдя снова на испанский, командир тринидадских разведчиков обратился к Саэнсу.
– Не волнуйтесь, сеньор Саэнс, для вас уже нет никакой опасности. Сейчас мои люди проводят вас в место, где находятся другие спасшиеся с «Сан-Аугустина». К сожалению, их немного. Но может быть, еще кто выплывет, мы наблюдаем за побережьем.
– Но что вы здесь делаете, сеньор Тунгус?! Как вы оказались в этой глухомани?!
– Преследуем наших врагов, сеньор Саэнс. Они сбежали от нас после того, как напали на Тринидад и получили по морде, и мы им этого не простим. Поэтому «Карлсруэ» либо будет наш, либо мы его утопим.
– Но почему вы не сообщили нам об этом раньше?! Ведь мы могли объединить наши силы!!!
– Потому что мы не самоубийцы и не собираемся понапрасну терять своих людей. Вы уже смогли убедиться, что «Карлсруэ» – очень серьезный противник. Даже для нас. Если бы нам надо было его просто утопить, то мы бы давно это сделали. Но мы хотим захватить этот ценный трофей, причем в наименее попорченном виде. Вот и приходится идти на различные ухищрения. А вы появились в самый неподходящий момент и испортили нам всю игру. «Карлсруэ» сейчас гудит, как потревоженный улей, германцы еще долго не успокоятся.
– Сеньор Тунгус, можете рассчитывать на меня и моих людей! Клянусь, мы лишними не будем! Прошу вас только об одном. Если вам все же удастся захватить «Карлсруэ», то позвольте мне сразиться с теми негодяями, которые нас оскорбили!!! Разумеется, если они уцелеют.
– Но кто там вас оскорбил?!
Саэнс, как мог, наиболее дословно воспроизвел часть диалога немецких офицеров, в ходе чего Тунгус с большим трудом сдерживал себя, чтобы не расхохотаться. Вот уж действительно, проблема возникла на пустом месте из-за не воздержанных на язык болтунов. Одни болтают в присутствии посторонних, допуская оскорбительные для них высказывания, а другой тут же растрепал об этом всем остальным, когда узнал. Ведь если бы немцы не коснулись вопроса гигиены, то ничего бы этого не было! Саэнс принял бы к сведению интересную информацию о том, что немцы попытались его обмануть, но у него и в мыслях не возникло бы напасть на «Карлсруэ»! И если бы сам Саэнс помалкивал после того, как все узнал, тоже бы все обошлось. Поскрипел бы зубами, высказал все о немцах, что о них думает, но в пределах своей каюты, построил планы мести, если удастся встретиться вновь, на этом бы все и закончилось! Но… Вмешался Его Величество Случай. Свел трех болтунов в одно время в одном месте. И что из этого получилось…
