Александр Харников - Разминка перед боем
– Ваше величество, – сказал он хриплым голосом по-немецки, – вы звали меня?
– Нет, голубчик, – ответил Николай, также по-немецки, – вы зря так спешили. Просто графу Бенкендорфу стало нехорошо. Но теперь, как мне кажется, все уже прошло.
Действительно, таблетка нитроглицерина, похоже, подействовала, и Бенкендорф, чуть порозовевший, уже сидел выпрямившись в кресле, всем своим видом показывая, что сказанное императором – истинная правда.
Лейб-медик Мандт посмотрел внимательно на присутствующих и остановил свой взгляд на Щукине.
Олег почувствовал, что его словно ударило током. Взгляд Мандта был гипнотизирующим – от него нельзя было оторваться. С большим трудом Олег заставил себя отвести глаза и посмотреть на императора.
– Я все же хотел бы осмотреть графа и посоветовал бы пустить ему кровь, – голосом, который исключал любые возражения, почти скомандовал Мандт, – полагаю, что у больного хроническое раздражение спинного мозга, поражение левой доли печени и засорение толстых кишок. Ему надо прописать рвотное, ртутные препараты и хинин.
«Так, – подумал про себя Щукин, – надо срочно забирать отсюда Александра Христофоровича. Иначе этот упырь точно залечит его. Теперь я не удивляюсь, что среди русской аристократии в середине XIX века была такая высокая смертность. Это ж надо такое придумать – хроническое раздражение спинного мозга! Нет, он не врач, а прямо доктор Менгеле какой-то».
С трудом выставив за дверь Мандта, присутствующие дружно перевели дух.
– Да, Олег Михайлович, – сказал император, – действительно неплохо было бы, чтобы граф подлечился у вас. Я знаю, что ваша медицина творит чудеса. А как вы считаете, доктор Кузнецов согласился бы стать моим лейб-медиком? А то уважаемый Николай Федорович Арендт уже стар, и ему пора на покой.
– Ваше величество, – уклончиво ответил Щукин, – я не могу решать за доктора Кузнецова. Но если даже он и не даст согласия, я могу найти в нашем времени достаточно опытного врача, который может оказывать вам и вашему семейству квалифицированную медицинскую помощь.
– Хорошо, – повеселев, сказал Николай, – я был бы вам весьма благодарен за помощь. А то я как-то нехорошо себя чувствую в присутствии лейб-медика Мандта. Что-то в нем есть такое… Хотя он неплохой врач и многих больных поставил на ноги.
– Ваше величество, – неожиданно подал голос молчавший до сих пор Бенкендорф, – а есть ли необходимость отправлять меня на излечение в будущее? Ведь кто после отставки генерала Дубельта возглавит III отделение и жандармский корпус?
– Незаменимых у нас нет, – строгим голосом больничной сиделки произнес император.
Услышав эти слова, Щукин непроизвольно улыбнулся.
«Что-то слышится родное и до боли знакомое, – подумал он. – Интересно было бы организовать встречу Николая Павловича и Иосифа Виссарионовича. Надо будет поспрошать у Антона Воронина – вдруг он сможет организовать подобное рандеву».
Александр Христофорович, прекрасно зная характер самодержца, вздохнул и больше не спорил с ним.
В общем, было решено – раненого британца и графа Бенкендорфа отправить в будущее для излечения. Кроме того, как только позволит его самочувствие, Олег поделится со своим коллегой из прошлого «секретами мастерства». Это обещало быть познавательно и полезно…
* * *Узнав от отца о том, что подполковник Щукин вместе с графом Бенкендорфом, ротмистром Соколовым и Сергеевым-младшим в самое ближайшее время собираются отправиться в будущее, Адини не на шутку разволновалась. Ей снова захотелось очутиться в XXI веке и, избавившись от тягостных условностей дворцовой жизни, опять почувствовать себя равной среди равных. Адини решила упросить отца позволить ей отправиться вместе со Щукиным в будущее. Девушка знала, что внешне суровый император очень любит ее и не сможет ей отказать.
Адини нашла и вескую причину, по которой ей необходимо опять побывать в Петербурге XXI века, и сослалась на нее во время беседы с отцом. Девушка напомнила, что ей говорил добрейший Роберт Семенович, лечивший ее от чахотки. А говорил он ей о следующее:
– Адини, регулярно принимай лекарства и не забывай своевременно показываться врачу, который будет наблюдать за твоим лечением.
Николай, не сумевший устоять перед напором дочери, в конце концов махнул рукой. К тому же подполковник Щукин пообещал императору, что лично присмотрит за ней и познакомит со своей дочерью.
Кроме того, в будущем находилась и Ольга Румянцева, хорошо знакомая императору. Про себя же Николай подумал, что лучше всех будет охранять его дочь Сергеев-младший. Он уж точно никому не даст в обиду Адини.
Император не забыл подробно проинструктировать графа Бенкендорфа, как тому вести себя в будущем. И помимо чисто житейских советов Николай приватно объяснил своему старому другу, как, с кем и о чем говорить, если, паче чаяния, ему доведется встретиться с тамошним руководством. На то, что подобная встреча произойдет, император весьма надеялся.
Не забыли и о раненом британце. Щукин решил за полчаса до открытия портала вкатить тому солидную дозу снотворного, после чего англичанин погрузится в крепкий сон. Очухается уже в «застенках кровавой гэбни». Там его подлечат, а потом уже начнется общение на предмет получения важной разведывательной информации.
В общем, к очередному сеансу связи с будущим все были готовы, как юные пионеры.
Правда, на этот раз портал открылся поздним вечером, когда в XXI веке было уже около полуночи. Поэтому проводы были короткими.
Ротмистр Соколов и Сергеев-младший подхватили носилки с мирно спящим мистером Паркером. Щукин взял под локоток немного заробевшего Бенкендорфа. А Адини прощально помахала рукой отцу и первая решительно шагнула через портал прямо в будущее.
В обратном направлении, в прошлое, из Петербурга XXI века отправились в век XIX счастливая чета Одоевских и немного расстроенный Карл Брюллов. Дело в том, что Ольга Румянцева по просьбе императора осталась в будущем, чтобы составить компанию Адини.
Потом портал медленно свернулся в яркую изумрудную точку, которая вскоре мигнула и погасла.
– Вечер добрый, уважаемый Александр Христофорович, добрый вечер и вам, дорогие мои друзья, – приветствовал всех Шумилин. – Граф, вот вы и в нашем времени. Я приготовил одежду, в которой вы сможете появляться на улицах, не вызывая удивления прохожих. Но я полагаю, что первыми для переодевания вы пропустите дам.
Бенкендорф кивнул, после чего Ольга и Адини быстро шмыгнули за перегородку в ангаре, где тут же начали шуршать одеждой, тихо переговариваться и хихикать.
– А вы, друзья мои, – Александр приветствовал остальных прибывших, – тоже поспешите переодеться. Уже ночь на дворе, и надо успеть убраться отсюда до разводки мостов. Александр Христофорович, сегодня вы будете моим гостем, а завтра мы с Олегом Михайловичем, – тут Шумилин выразительно посмотрел на Щукина, – отправимся в лечебницу, где врачи займутся вашим здоровьем.
Олег кивнул, подтверждая сказанное. Он достал из кармана мобильник, вызвал кого-то и, извинившись, вышел из помещения. Бенкендорф с удивлением наблюдал за странными манипуляциями подполковника.
– Значитца, так, – сказал Шумилин, – давайте уточним диспозицию. Ольга Валерьевна заберет к себе нашу юную гостью, Дмитрия приютит Николай, а мистером Паркером займутся…
– …мистером Паркером займутся медики, – сказал Щукин, входя в помещение. – Сюда едет «скорая», которая заберет нашего британского друга и отвезет его в лечебное учреждение. Думаю, что через месяц-другой он сможет танцевать и играть в пинг-понг.
Антон, выключивший свою машину времени и теперь наблюдавший за происходящим, при этих словах криво усмехнулся. По всей видимости, у него были несколько иные представления о том, как в лечебном заведении ФСБ британец будет играть в пинг-понг.
Но если не считать все еще не проснувшегося англичанина, остальные жители Санкт-Петербурга XIX века довольно спокойно отнеслись к своему путешествию из прошлого в будущее. Лишь Александр Христофорович чувствовал себя не в своей тарелке.
Его удивили, нет, скорее даже потрясли скандальные, по его мнению, наряды Ольги и Адини. Такие короткие юбки! Выше колен! Самое же удивительное для графа заключалось в том, что ни та, ни другая совершенно не были смущены своим внешним видом.
– Николай, – сказала Ольга Сергееву-младшему, который любовался Адини, – ну что ты стоишь, как памятник Ришелье в Одессе. Лучше помоги Александру Христофоровичу переодеться.
Вздохнув, старый вояка отправился за перегородку, где Николай помог ему облачиться в серые широкие панталоны, именуемые джинсами, рубашку с короткими рукавами и мягкую куртку из неизвестного ему материала. На ноги он надел смешные штиблеты, которые назывались здесь сандалетами.
