Соправитель (СИ) - Старый Денис

— Канцлер, не совсем понятна Ваша позиция, — сказал я, обращаясь к Бестужеву, который мял в руках бумажную салфетку.

— Нельзя разрывать связи с Англией, это разорения для России! — сказал Алексей Петрович Бестужев-Рюмин.

— Я пошлю вестового в английское посольство и сам поговорю с Мельхиором Гай Диккенсом, а то Ваши с ним переговоры на облучке кареты не принесли существенного результата, — сказал я и уже хотел вызывать медикуса, опасаясь сердечного приступа у канцлера.

Еще не хватало смертей на Государственном Совете, чтобы сказки и байки пошли в народ.

— Ваше Величество, прошу меня простить, но с Англией было бы важным сохранить нейтралитет, — сказал князь Никита Юрьевич Трубецкой.

Надеюсь, я не ошибся в том, что назначил Трубецкого вице-канцлером. Да, он пока не особо в теме всех перипетий международной повестки, и я рассчитывал, что канцлер Бестужев все-таки больше будет способствовать моему разумению ситуации, но князь оказался трудолюбивым и действительно старался. По крайней мере, именно он встретился с прусским послом и спросил о намерениях Пруссии и ее видении отношений с Россией.

Месяц назад в Россию прибыл новый прусский посол Карл Вильгельм Граф Финк фон Финкенштейн. Это прибытие столь высокопоставленного прусского чиновника, личного друга детства самого Фридриха, настораживало. Прусский король уделял особое внимание дипломатии в отношении Российской империи.

Я пока «мариновал» Финкенштейна, рассчитывая выработать единую линию русской внешней политики. Молниеносное заключение новых пактов и соглашений в Европе обескураживало и нужно было время, чтобы оценить новые расклады. В такой ситуации России лучше было бы побыть вообще в сторонке до времени. Пусть друг-друга покусают, выдохнуться, чтобы русской армии было легче решить все свои задачи. Но отвечать нужно, иначе положение станет просто неприличным, а мы, русские, приличные!

Вот только кого первым послушать? Фон Претлака — австрийского посла, или фон Финкеншейна? Или француза?

— У Диккенса аудиенция сразу после Совета, уверен, что полного разрыва дипломатических отношений не произойдет. Вы, господа, знаете, что финансовое благополучие мною ценится, как залог развития любого иного направления. Армия не сможет существовать без денег. Я выработал стратегию России, мы стараемся не ссориться с Англией, но при этом ратуем за то, чтобы Пруссия не получила усиления, придерживаясь союза с Австрией. При этом, наша держава все еще в противостоянии с Францией и входить в союзы, где будет Людовик, я бы не хотел, если, впрочем, нам хорошо за это не заплатят, — я потянулся к бутылке с газированной минеральной водой, отпил глоток и перешел к иной теме. — Бумажные деньги, господа!

— Простите, Ваше Величество, но это не своевременно, — первым высказался Кирилл Разумовский.

— Отчего же? Разъясните, Кирилл Григорьевич! — с некоторой иронией потребовал я.

— Как показывал опыт введения бумажных денег в Северной Италии и иных странах, государство от сего свершения быстро начинает ощущать вредные последствия. Да, эта мера действенна и я убежден, что уже скоро все развитые страны перейдут на бумажные деньги. Может быть стоит обождать и учесть опыт иных? — разъяснил свою позицию младший брат тайного мужа Елизаветы.

Кирилл Григорьевич Разумовский был уникумом. В отрочестве он только что и делал, как пас коров да овец. Потом его призвала к себе императрица, в то время крайне увлеченная старшим Разумовским. Ну а далее, Кирилл Григорьевич объездил чуть ли не все наиболее именитые университеты Европы, впитывая знания, как губка воду. Быстро став действительно одним из светлейших умов, он имел право на свое видение проблемы, которое в это времени было созвучным с тем, что только что сказал Кирилл Григорьевич. Тут англичане были чуть посмелее и уже разрабатывали основу модели рыночной экономики, иные отставали. Бумажные деньги вызывали опасение по разным причинам, одной из которых была легкость подделки.

Я зазвенел колокольчиком и в зал совещаний, на подносе, внесли бумажные купюры.

— Вот, господа, взгляните на эти будущие деньги России, — сказал я, пока двое слуг раскладывали возле каждого члена Государственного Совета маленькую стопку денег.

— Ладно так, ничего не скажешь! — высказался Алексей Разумовский.

— Мы не стремимся все и быстро сделать, господа, но и медлительность, убийственна. Я осознаю в какое время мы живем и что и перед войной вводить бумажные деньги, не уместно. Но…- я взял купюру, номиналом в пять рублей. — Такую бумагу сложно подделать. Два года лучшие умы трудились над тем, чтобы сделать достойного вида бумагу, были выписаны и три мастера из Англии, за очень большие деньги. Михаил Васильевич Ломоносов поспособствовал тому, чтобы бумага на наших деньгах была лучшей в Европе. Тут есть водяные знаки. Если посмотреть на свет, то они видны. Сложный рисунок московского кремля и… почившей государыни. Есть и зернистость на портрете. Подделать такое будет сложно, а на сегодня и невозможно.

— Это да! — не сдержался Петр Семенович Салтыков, я хотел произвести впечатление на генерал-фельдмаршала, как и на иных, с пожилым генералом получилось.

Всего купюр было номиналами по пять, десять, пятьдесят и сто рублей. Предполагалось, что пока в ходу будет серебряный рубль, в качестве переходного периода. По сути ничего не менялось, но крупные суммы теперь можно было фиксировать на бумаге. И для того, чтобы купить-продать дом, не нужно готовить по десять-пятнадцать подвод с серебром, а только отдать две-три стопки сторублевых «петергофов», именно Петергоф изображен на купюре.

По моим прикидкам, можно было вводить и бумажный рубль, оставляя только медные разменные монеты. Золото-серебряного обеспечения уже хватало. Можно поменять в любом из уже пяти отделений Банка бумагу на металл. Предполагаю, что таких обменов первоначально будет немало, поэтому и бумажные деньги будут подвергаться умеренной эмиссии, в зависимости от металла в хранилищах банка. Если все без обмана, люди быстро привыкнут к новшеству. Эта мера должна еще больше оживить экономику, ускорить товарный обмен.

— Я ставлю Вас, господа, в известность, что последует мой указ, что расчет сделки более чем в тысячу рублей следует производить только бумажными деньгами, которые можно приобрести в банке. Через полгода-год последует иной указ, уже о сделках в сто рублей. Так что, господа, привыкайте к деньгам, — сказал я и помахал «Петергофом».

— Прошу остаться господ канцлера и Президента Военной коллегии, начальника Генерального штаба и генерал-адмирала. Остальных более не задерживаю, — сказал я привставая, следом встали и все члены Государственного Совета.

Сегодня на Совете не было только Ивана Ивановича Шувалова. Этот плакса, никак не может отойти от утраты и чаще всего проводит время у гроба, уже подвергшейся частичному бальзамированию, Елизаветы.

— Что у нас для противодействия Пруссии? — задал я вопрос оставшимся.

— Ваше Величество, зачем здесь я, если вопросы только военные? — спросил канцлер.

Алексей Петрович выглядел задумчивым и как-то враз осунувшимся. Да, это опала! Да, за ней может, в понимании канцлера, последовать и какое-то обвинение. В моем же понимании, оно неминуемо и будет зависеть от того, сможет ли Бестужев как-то проявить себя в данной сложной внешнеполитической ситуации. Канцлер может показать свою полезность, которой, несомненно, ранее обладал, тогда я не стану слишком суров к нему.

— Я сказал: «Что у нас для противодействия Пруссии?», но не говорил о том, что это противодействие может быть только в военной стороне дела, — сказал я, жестко посмотрев на канцлера.

— Старый я становлюсь, Ваше Величество, отправьте меня в отставку! — неожиданно сказал Бестужев-Рюмин.

Я даже немного опешил от такого заявления. Может и вправду, отправить старика? Нет, ссылка, только туда, в холода Сибири!

Фактор Екатерины все еще никуда не делся. И память о том, какое участие ранее принимал Бестужев в формировании судьбы моей супруги так же сохранилась.