Марик Лернер - Мусульманская Русь
— А ты?
— Я потом подойду, — пояснил Салах. — Мне сейчас нельзя — они там спорить будут, кому медали положены.
Джават понял и уже нормальным голосом провозгласил:
— С повышением вас, господин офицер!
— Иди уже, — потрепав его по голове, сказал Салах, — щенок. Может, еще поймешь с возрастом, что получить повышение можно родом, умом и кровью. И еще удачей, ниспосланной Аллахом, — она никогда не помешает. Без нее не бывает ничего. А нытье не поможет.
«И все-таки брат, а не сосед по улице, — довольно подумал, глядя в спину удаляющегося Джавата. — Вот уж не думал, что так переживать будет. Кровь не водица, ее не обманешь. Кто сказал, что мы хуже тех Темировых? Род силен единством. Еще неизвестно, чей клан сильнее будет через сотню лет. Иншалла…»
Февраль 1932 г.
Армяне и их Царство… Сто лет прошло, а они существуют, и неплохо живут. Последний удачный проект Каганата.
Святополк Третий, уже зная о поражении Турции на Балканах и признании по договоренности между европейскими державами независимости Болгарии и Сербии, разразился пятнадцатого сентября 1826 года грамотой, обращенной ко «всему любезно-верноподданному армянскому народу».
«Все сословия армян, — говорилось в ней, — доказали чувства благодарности на многократных опытах. Они отличались примерным постоянством и верностью и посреди смутных обстоятельств пребыли тверды и непоколебимы в своем усердии к нам и к престолу нашему, жертвуя имуществом своим и самой жизнью на пользу службы нашей и общего блага. Да сохранится это свидетельство в честь и славу их в памяти потомков».
Дополнение в свой титул Святополк также не забыл добавить. Сначала вообще хотели составить герб Царства из трех древних гербов — одноглавого орла Арзасидов, агнца Божия времен христианства и двух львов — герба Малой Армении. Что-то там не заладилось — и решили проще: на голубом поле изображена серебристая снеговая вершина Арарата; ее окружают серебряные облака. А над Араратом — тризуб каганов. Простенько и со вкусом. У них теперь тоже Республика, а герб остался прежний.
Я старательно читал Андроника Манукяна, разыскивая подробности штурма Карса, но это ж надо понимать, что имеешь дело с армянином. Он страшно дотошно (от слова тошнить) описывал подробности всех стычек, где присутствовал хоть один его соплеменник, но иногда забывал рассказать о серьезных вещах. Это я даже не от обиды за собственного родственника — как раз эпизода со взятием башни он не мог не упомянуть, все-таки в штурме участвовали армянские сарбазы и добровольцы, — но ведь даже об одном из решающих сражений на дороге к Карсу было сказано скороговоркой. Ну побили нехристей, велика важность. Подумаешь, при соотношении один к четырем наваляли турецкой армии по самое не могу и гнали потом двадцать верст без остановки.
Зато для понимания жизни на Кавказе очень полезно прочитать у Андроника подробности армянских погромов, когда Указ Святополка о даровании им Царства попал в Истамбул. Резня была знатная, и только угрозы еще не подписавших мирный трактат Руси и Австрии продолжить военные действия и двинуть войска к столице заставили турок утихомириться. В глубинке это еще долго продолжалось, так что армяне побежали со всех сторон в свое Царство-государство. Их там особо никто не ждал. Денег на обустройство переселенцев у Руси не было. У нас лишних денег никогда нет. В любом веке и при любой власти сами вечно с хлеба на квас перебиваемся.
Тут-то армяне и вспомнили свои обиды — и отыгрались на местных курдах и азербайджанцах. А что? У них дома теплые, и отомстить не мешает. Не тем, так этим. Все равно мусульмане. При этом саклавитов они очень уважали и при виде звезды на одежде или русской военной формы расплывались в умильных улыбках и норовили угостить местной подозрительной кислятиной, которую вином можно назвать чисто по недоразумению.
Хотели еще и в Аджарии всерьез проредить местных грузин-мусульман, но тут уж русские быстро порядок навели. Не их территория — не замай. А так навели навечно тишину у себя дома и остались практически единственными жителями в Царстве. Русские гарнизоны не в счет, да и немного их было.
Кто кого больше поубивал — турки с курдами армян у себя или наоборот, — еще интересный вопрос. Армяне люди очень смышленые и храбрые, особенно когда они воюют, защищая непосредственно свое жилище и страну. Все имеется. И упорство, и смекалка, и подвиги ратные. Патриотизм всегда на высоте. Однако если армянину дают оружие, он уверен, что оно дано ему, чтобы резать турок, и когда над ним отсутствует контроль, он жесток не меньше, чем его угнетатели.
Времена были старинные, телеграфов, фотоаппаратов и статистиков не имелось, а иностранные корреспонденты все больше на Балканах сидели. Там гуляли двухсоттысячные армии, палили пушки, разъезжали Император, Каган и Султан, не считая разной мелочи из балканских недогосударств.
А на Кавказе было никому не интересное бедное захолустье. В русские газеты так вообще ничего не попало. Когда лезгины или чечены с гор спускаются и грабят, попутно убивая крестьян и сжигая дома, кого-то это волнует, кроме соседей? Вот и здесь не трогало.
А дальше жили — не тужили. Армяне — народ работящий, да и ничего хорошего от своих ближайших соседей ждать не могут. Единственная надежная опора — Русь. Хоть и не единоверцы, но крепко связаны. И общими интересами, и торговлей, и многие свободно жили на Руси всегда с древности. Всю Австрийскую войну маленькая, но хорошо обученная и с высоким моральным духом армянская армия защищала свои дома и продержалась практически одна, если не считать технических подразделений и небольшой дополнительной помощи из призывников Закавказья и Вольного Терского войска. Правду сказать, особых боев и не было, все в основном происходило в Европе, но стреляли и убивали вполне по-настоящему, и две попытки наступать турки предприняли, хоть и не особо большими силами.
Мимо окна с топотом пробежал взвод солдат. Я вздохнул и захлопнул тетрадь. Знал бы Белов, чем я занимаюсь в Вене, — непременно бы убил страшным и особо извращенным образом. Мне полагается с высунутым языком бегать по улицам и с недовольными криками «Пресса!» получать пинков под зад в очередном оцеплении, пытаясь прорваться к действующим лицам, а я, как нормальный человек, сижу в теплой пивнушке. Пишу лично для себя и заглатываю очередную порцию алкоголя, вместо того чтобы мерзнуть и, стуча зубами от холода, царапать очередное особо важное сообщение о происходящем.
И так все уже ясно. Какой идиот утверждает, что в рядах партии народников полно бывших офицеров и обстрелянных солдат? Да они даже читать не умеют! Кто мешал взять брошюру с заманчивым названием «Уроки Октября», изданную к десятилетней годовщине свержения Кагана и переизданную к двадцатилетию? Совсем ведь недавно это было. В тексте все ясно и достаточно подробно разжевано для будущих поколений путчистов. Первым делом обрезать связь (почта, телеграф, телефоны и радиостанции), потом блокировать казармы с нераспропагандированными воинскими частями, на закуску перекрыть дороги (вокзалы и автостанции) — и бери голыми руками рейхстаг, резиденцию императора Австрийского или Зимние палаты Кагана. Полицию и внутреннюю охрану можно в расчет не брать. Немножко стрельбы — парочка погибших героев даже хороша для примера и последующих репрессий.
Ясен пень, прежде чем это все проделывать, надо иметь кому поручить и достаточное количество вооруженного, а главное, проверенного народа. Раздавать на улицах винтовки — нарываться на крупные неприятности. Неизвестно еще, как себя поведут все эти добровольцы, и не понесутся ли грабить ближайшую ювелирную лавочку.
Но, поглядев по сторонам, самокритично признал: не я один такой умный. Зальчик битком набит, и много хорошо знакомых лиц. Наш круг журналистов-международников очень узок, даже серьезным изданиям накладно содержать большой штат за границей. Многие умники практикуют работать сразу на несколько газет и не забывают еще на радио отметиться. Так что рано или поздно обязательно сталкиваемся — на очередной пресс-конференции или вот как сейчас.
Почти полный набор имеется: толстый и громогласный Френк Филиппе из UP,[40] страшно интеллигентный Уолл и Брэдли из нью-йоркской «Times», лощеный Пьер Глас из французской «Petit Parisien». Это люди серьезные и обычно глупостей не пишут. Другое дело, что печатают. Политика редакции существует не только при диктатурах. Филиппе как-то жаловался, что за океаном не любят плохих новостей и все неприятное, включая пикантные истории про похождения Леманна в будуарах актрисок, безжалостно режут. Еще с десяток знакомых и полузнакомых лиц.
Вон тот уже заметно поддатый венгр умудряется одновременно печататься по всем газетенкам Восточной Европы. А эти двое блондинов — немцы, из больших любителей народников, и неразлучны как сиамские близнецы, даром что вечно ругаются на почве — кто партии более ценен: Леманн или Мерц. Родная обстановка. Степнова только нет. Обиделся. Он в Австрии не первый год сидит, а тут на усиление меня присылают. Неприятно. Ищет сейчас сенсационный материал. Весь в мыле, бедняга, — так отличиться желает и меня на место поставить.
