Михаил Ланцов - Александр 3
- Понимаете, Александр. Все сказанное вами, конечно, хорошо, только мы не верим в том, что вы сможете столь малыми силами прорвать оборону датчан. В Северной Силезии мы буквально месяц назад достаточно легко держали оборону при значительно большем численном превосходстве противника. - Мольтке скептически посмотрел на цесаревича.
- Хельмут, давайте не будем пререкаться. Вы сделаете свою часть работы, я свою. Я же не учу вас бриться или чесать за ухом? - Саша сделал паузу, смотря на то, как лицо фон Мольтке вытягивается и бледнеет от злобы. Впрочем, не давая развиться скандалу, Саша продолжил. - Когда Прусский корпус сможет войти в прорыв?
- Им нужно отдохнуть, они сильно расстроены после затяжных боев и маршей.
- Поэтому я и спрашиваю число, когда ВЫ сможете быть готовы.
- Двадцать первое августа вас устроит? - сквозь зубы процедил Хельмут.
- Вполне. Двадцать первого августа, утром Прусский корпус должен быть готов выступать сразу за мной. - Мольтке хотел что-то возразить, но Александр перебил его и давящим тоном сказал. - На этом и условимся. - После чего развернул лошадь и поехал в расположение своих войск, которые уже второй день отдыхали, после переброски их по железным дорогам из-под Вены. Предстояло подготовиться к серьезному наступлению.
Когда Саша удалился достаточно далеко, Хельмут не выдержал и грязно выругался, сетуя на то, что этот 'щенок ему приказывать вздумал'. На что Бисмарк только посмеивался в усы.
- Чего ты смеешься?!
- Понимаешь, дорогой друг, Александр - очень необычный человек. Почему я молчал весь разговор? Вот. Не понимаешь. А ведь дело в том, что я полностью уверен - он отлично осведомлен о том, как мы тут с тобой два года назад топтались. И абсолютно убежден в том, что у него есть какой-то козырь в рукаве. За время работы с ним я уже привык к этому. Не переживай. Он грубоват и достаточно нагл. Но он всегда выигрывает. Всегда. - Бисмарк выдержал паузу, подчеркивая это слово. - Перед тем, как принять его предложение и заключить союз на эту кампанию я очень тщательно изучил его жизненный путь. Лет в десять он ударился головой о косяк и изменился невероятно. Он один смог для России за десять лет сделать больше, чем мы все вместе за всю жизнь для Германии. Александр уникальный человек с совершенно отвратительным характером. Меня называют железным канцлером, но я по сравнению с ним - сливочное масло в жаркий день. Не злись на него. Это бессмысленно. Он все равно разобьет датчан - с нами или без нас.
- Ты что-то знаешь? - фон Мольтке подозрительно прищурился.
- Я знаю его и этого, дорогой мой Хельмут, вполне достаточно. Если бы не эти чертовы англичане, которые ударили по Санкт-Петербургу, то эта война прошла бы как по нотам. Его нотам. Он рассказал мне ее сценарий еще прошлым летом. Да, да. Александр просчитал все основные ходы и, ударив в нужном месте, в нужное время разрушил могучую империю так легко и непринужденно, как разрушают карточные домики. За время войны его армия не совершила ни единого выстрела, не потеряла ни одного солдата. Да, конечно, есть заболевшие бойцы, но это не в счет. Однако ее роль в войне колоссальна. Если бы не Александр, то мы так до сих пор так и топтались в Силезии, ожидая пока итальянцы разобьют Южную Армию австрийцев, усиленную баварцами. Боюсь, что мы ожидали бы этого больше года. И неизвестно чем бы вообще кончилась эта авантюра. Александр мне еще в июне писал, что Джузеппе слишком самовлюблен и глуп, чтобы высадиться в Хорватии сразу силами нескольких отборных полков. Он считает, что этот 'истеричный сброд' - итальянцы, смогут, как некогда римляне, сокрушать своих врагов. Как мы увидели - это не так. А если бы Джузеппе поступил так, как предлагал ему Саша, то вышло бы все сильно интереснее. Южная армия не смогла бы полноценно прикрывать два направления за счет необходимости в активном маневрировании. Ведь состояла практически полностью из ополчения, а как оно ведет себя на марше, ты хорошо видел по Брандебургской армии. Австрийцам совершенно точно понадобилось бы отступать восточнее - под Линц. Что, в свою очередь, позволило бы итальянцам воспользоваться численным преимуществом своих необученных, но горячих солдат. И уже к августу, с боями, итальянцы подошли бы к Вене. Их наступление, в свою очередь, привело бы к отступлению Богемской армии, ее разделению и... - Бисмарк улыбнулся. - В общем, мы бы и без Александра разбили Австрию. Однако Гарибальди... горячий, смелый и решительный боец. Только вот с умом у него не все в ладах. Понимаешь Хельмут, Саша очень необычный молодой человек. Не злись на него, просто попробуй понаблюдать. Уверяю, он тебе понравится. Я ведь тоже от его наглости поначалу плевался. Вспомни тот эпизод перед Датской войной, о котором я тебе рассказывал. Потом, спустя время я понял все. Не злись, Хельмут, не злись. Такие люди как он всегда сложны в общении.
...
Двадцатого августа 1867 за два часа до полуночи началось первое сражение этой грандиозной европейской войны, в котором приняли непосредственное участие русские войска. По заранее разведанным расположениям датских батарей ударили пушки Александра. Дело облегчалось тем, что в местную практику еще не вошло ни окапывание, ни маскировка артиллерии, поэтому аэростаты легко смогли составить предельно точную карту расположения сил противника.
За каждой русской батареей были закреплены свои цели, а за каждым аэростатом - свой сектор наблюдения. Наблюдать в ночной темноте было, конечно, сложно, но взрывы, пожары и костры давали определенные возможности к этому. Так что всю ночь в штаб корпуса поступали данные о подавления тех или иных объектов, исходя из чего, оперативно корректировалась карта.
Александр воспользовался преимуществом в дальности боя свой артиллерии, а потому расположил войска и батареи за пределами поражения 12-ти фунтовых пушек Армстронга. Что позволило ему начать артподготовку, не опасаясь контрмер со стороны датчан. Да и определить позиции окопанных и замаскированных русских пушек в темноте на дистанции свыше трех с половиной тысяч метров было затруднительно. Фактически, артиллерия цесаревича била с закрытых и ненаблюдаемых врагом позиций по заранее рассчитанным квадратам. Огонь переносился на следующую цель только после подтверждения уничтожения текущей из штаба. Обычная, спокойная, размеренная работа, требующая высокой концентрации внимания, собранности и профессионализма делалась артиллеристами цесаревича прекрасно. Не зря он в свое время гонял расчеты до седьмого пота и тратил десятки тысяч рублей серебром на снаряды для обучения. Да и командиры батарей были неплохо подготовлены - для каждого орудия были произведены все необходимые вычисления, так что расчеты пушек, при переносе огня на новую цель, просто выставляли углы, согласно выданным инструкциям.
Ровно полшестого следующего дня по команде штаба корпуса стрелковые части стали выдвигаться, но совершенно необычно для наблюдателей. Роон и фон Мольтке даже сразу не поняли что произошло. Пехота не шла обычными колоннами. Она даже не шла новомодными цепями. Нет. На их взгляд - на поле происходила совершенная дикость. Дело в том, что солдаты пошли редкими, рваными цепями, причем сильно пригнувшись, практически ползком. Что делало их в предрассветных сумерках совершенно незаметными. Этот эффект усиливался формой русских солдат и травой на поле, которая в некоторых местах достигала пояса. Само собой, никаких криков и прочего шума не создавалось - стрелковые части двигались, сохраняя молчание и стараясь не привлекать к себе никакого внимания. Одновременно с началом движения, артиллеристы перенесли огонь на переднюю линию траншей.
В одиннадцать минут седьмого с востока пробился первый луч солнца и батареи замолчали. Пехота уже смогла подойти к позициям датчан примерно на семьдесят шагов и только и ждала, что сигнала к атаке. Поэтому, гнетущая тишина, которая образовалась в первые секунды после прекращение артиллерийского обстрела, длилась недолго. Уже секунд через тридцать до наблюдательного пункта донеслись отзвуки громоподобного 'Ура!' - это русские части, побежали в атаку, стремясь максимально сократить дистанцию с траншеями деморализованных датчан. Все сто сорок четыре стрелковых взводов корпуса приняли участие в этой атаке - все девять с половиной тысяч человек. С позиций противника практически не наблюдались выстрелы, так как люди еще не пришли в себя после нескольких часов плотного артиллерийского обстрела. Они вообще не понимали что происходит. Поэтому, спустя какие-то двадцать-тридцать секунд русские пехотные части ворвались на позиции датчан...
Александр демонстративно захлопнул крышку часов и притопнул каблуком, привлекая к себе внимание:
- Однако рассвет, господа. Через два часа я, дорогой Хельмут, хотел бы увидеть, как Прусский корпус пересекает датские позиции по направлению к Тиглеву. Нет! Русские позиции! - Он вызывающе посмотрел на Хельмута фон Мольтке. - Я сделал свою работу, извольте не подвести. В предстоящем деле вера в меня вам будет не нужна. - После чего вежливо улыбнулся, кивнул Роону и Бисмарку, и вышел с наблюдательного пункта. Датские позиции были взяты. Нужно было незамедлительно совершать хитрый ход конем, чтобы запутать наблюдателей и выступить на Санкт-Петербург.
