Русская Америка. Голливуд (СИ) - Дорохов Михаил Ильич

Он провёл ладонью по гладкой поверхности стола, размышляя.

— Что там за охрана? — наконец спросил Джо.

— Обычные парни. Таких легко припугнуть. А вот у этой киностудии «Будущее» там постоянно пара серьёзных парней. Правда, павильон, где они снимают — пока стоит особняком от остальной стройки.

Ардиццоне стукнул по столу:

— Ну что ж… Не сто́ит затягивать с «посланием». Сделай всё так, чтобы это выглядело на первый взгляд как несчастный случай. А Уорнерам ты намекнёшь уже сам — что к чему. Не мне тебя учить. Мне нужен результат. Я хочу, чтобы они убрались с этой земли. Ты понимаешь, о чём я?

— Я понял, дон. Сделаем всё в лучшем виде! — заверил Лука.

— Хорошо. Кого пошлёшь?

— Братьев Кэлмен. И их людей.

— Хорошо, — ухмыльнулся Джузеппе, — Только без показательной мясорубки, которую они устроили в прошлый раз. Здесь более тонкое дело.

— Конечно, босс…

Слева направо: Клара Боу, Дуглас Фэрбенкс, Ричард Бартельмесс

Глава 16

Между молотом и наковальней

25 февраля 1925 года. Вечер, Голливуд, Лос-Анджелес.

Место, в котором проходила вечеринка, язык не поворачивался назвать особняком. Это был настоящий дворец роскоши, построенный на склоне холма, с видом на вечерний, залитый огнями Лос-Анджелес. Подъездная аллея, окружённая пальмами, вся светилась фонарями, а представление для гостей начиналось уже на ней.

Рядом с площадкой, где швейцары в ливреях принимали из рук гостей приглашения, были разбиты небольшие, изящные павильоны. C первой же минуты все прибывшие попадали в атмосферу настоящего карнавала.

Справа под полосатым тентом, стоял стол с лотереей. Красивая девушка в милой шубке и костюме феи предлагала каждому гостю вытянуть из хрустальной вазы позолоченный билетик.

— Счастливый шанс для каждого гостя мистера Хёрста! — звенел голос феи, — Главный приз: путешествие для двоих в Сан-Диего на яхте мистера Хёрста!

Люди с азартом тянули билеты, разворачивали их. Кто-то восклицал от восторга, обнаружив, что выиграл коробку дорогих гаванских сигар или сертификат на вечернее платье от модного дома на Родео-Драйв. Эти мелкие, но изысканные призы мгновенно поднимали настроение и создавали атмосферу беззаботности и везения.

Я видел, как Дуглас Фэрбенкс, только что вышедший из лимузина, с улыбкой протянул билет своей спутнице, и та радостно захлопала в ладоши, выиграв бутылку дорогого французского шампанского. Я вежливо поздоровался с актёром, пожав ему руку. Мы уже были знакомы по съёмкам рекламы для «Вестерн Юниона».

Мне же достался чек в тюнинг-ателье автомобилей премиум-класса. Похоже, мой новенький «Кадиллак» станет ещё краше.

Сама лотерея была ритуалом вхождения в мир, где удача была такой же обязательной принадлежностью, как и смокинг, а деньги не считал никто. Шутка ли — подарки для почти четырёх сотен гостей…

Слева после входа на лужайку перед домом, разыгрывались фанты. Молодой человек в костюме арлекина и позолоченной маске весело обращался к подходящим парам:

— Мадемуазель! Ваша красота ослепительна! Осмелюсь ли я предложить вам испытание? Вытяните фант — и пусть вечер запомнится не только шампанским и музыкой!

Девушки с кокетливым смехом вытягивали из его шляпы свёрнутые в трубочку листки пергамента. Одна прочитала и залилась румянцем:

— Произнести тост в честь самого красивого мужчины на вечеринке, стоя на стуле…

Кавалер девицы, смеясь, помог ей забраться на принесённый стул, и под одобрительные аплодисменты подходивших гостей она звонко провозгласила в его честь тост. Мужчина зарделся от удовольствия и тоже опрокинул бокальчик шампанского.

Другой фант предписывал: «Промчаться под руку с партнёром через весь парадный зал, распевая марш». И следующая пара, громко и фальшиво напевая, бросилась к входной двери, вызывая хохот и одобрительные возгласы. Им даже организовали «тоннель» из соединённых рук.

А я запоминал. Вполне возможно, что в будущем такие гулянки придётся организовывать и мне. Сегодняшний приём проводили Марион Дэвис и Уильям Рендольф Хёрст. И они уж точно знали толк в том — как «завести» гостей без лишней пошлости.

Дело в том, что все эти фанты и лотереи были не просто шутками — то был тонкий механизм разрушения ледяной светской скованности. Даже самые чопорные гости, вытянув фант, вынуждены были играть по правилам всеобщего кутежа, мгновенно становясь частью шоу, а не просто его зрителями. И вечеринка уже с порога превращалась не в сборище высокомерно поглядывающих друг на друга киношников и магнатов, а в весёлую большую компанию.

Швейцар, приняв моё приглашение, быстро метнулся к артисту и что-то шепнул ему на ухо. Арлекин кивнул ему, тут же направился ко мне, пританцовывая и смеясь. Его позолоченная маска отражала блики фонарей:

— А вот и наш загадочный джентльмен! — провозгласил он, привлекая внимание окружающих, — Сударыни и судари, встречайте! Я чувствую в этом человеке дух авантюриста! Не откажетесь ли вы, мистер, от испытания?

Деваться было некуда. Десятки глаз обратились на меня. Дамы в изысканных платьях с бокалами, мужчины с сигарами — все ждали. Отказ был бы слабостью, а перспектива прослыть в творческой среде сухарём мне никак не улыбалась.

— Почему бы и нет, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. Я опустил руку в шляпу и вытащил свёрнутый листок.

Арлекин с церемонным жестом принял его у меня, развернул и нараспев прочёл вслух:

— О-о-о-о-о! Так-так-так! Один из самых сложных фантов. Испытание меткости! Сбить одной пулей алый шар сомнений!

Прислуга уже тащила коробку с ярко-красным воздушным шаром. Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Ствол? Здесь, на вечеринке? Какая-то безумная и опасная шутка.

— Не беспокойтесь, сэр! Оружие абсолютно безопасно! — воскликнул арлекин, и из-за его спины слуга вынес на бархатной подушке массивный, громоздкий револьвер старомодного вида. Однако все вокруг ахнули и зашумели, впечатлённые зрелищем.

Я взял ствол и осмотрел его. Он выглядел как настоящий кольт, тяжёлый и блестящий. Но что-то в его идеальной чистоте и пропорциях выдавало бутафорию. Я украдкой поднял глаза на арлекина. Он подмигнул мне и закричал:

— Давайте усложним задачу!

И он водрузил шар себе на голову, поддерживая его руками. Все вокруг загомонили. Послышались встревоженные возгласы.

Я поднял револьвер, прицелился в красный шарик. В голове пронеслись абсурдные мысли: а вдруг это всё-таки не бутафория? Но отступать было поздно. Все замерли. Я видел, как округлились глаза какой-то девушки.

Я сменил стойку. Левая нога пошла вперёд, левая рука поддержала рукоять револьвера снизу. Перенёс центр тяжести на опорную ногу. Тяжёлый ствол застыл в одном положении. И я «довёл» себя корпусом. Скорректировал само оружие. С такого расстояния я и в крупную монету могу попасть, если хорошо прицелиться.

Вместо выстрела раздался громкий хлопок. Из дула револьвера с шипением вырвался сноп разноцветных бумажек. Конфетти затрепетали на ветру, медленно осыпаясь. Некоторые повисли на стволе соседнего дерева.

От неожиданности в толпе вскрикнули несколько девушек. Затем на секунду воцарилась тишина, а потом её прорвал взрыв смеха и аплодисментов. Я опустил «оружие», чувствуя облегчение.

— Попадание! Идеальное попадание! — завопил арлекин, ловко лопая шарик.

Раздался ещё один громкий хлопок. Артист обернулся к толпе, протягивая руку в мою сторону, — Дамы и господа, вашему вниманию — меткий стрелок и, как мне известно, визионер от кинематографа — мистер Иван Бережной!

Громко произнесённое имя сработало мгновенно. Со всех сторон послышались оживлённые голоса, перекрывающие смех.

— Бережной? Тот самый, с «Витафоном»? — прошептала дама в шелках своему кавалеру, не сводя с меня глаз.