Анатолий Спесивцев - Атаман из будущего. Огнем и мечом
– А до лета? – не сдержал любопытства Карп.
– И до лета, и до зимы. Да и до следующей зимы… оно только появится, если всё будет в порядке.
– Что появится?!
– Какое чудо?!
– Не томи!
Аркадий садистки подержал паузу, потом не спеша вытащил из подмышечной кобуры ТТ.
– Все помнят, что это такое?
– Помним!
– Не дразни!
– Да разве такое забудешь?
И чуть позже остальных отреагировал Хмельницкий. Почему-то полушёпотом.
– Неужто и нам такие сделаешь?
На тишину, которая воцарилась в комнате, вероятно, можно было вешать тяжёлые вещи. Все атаманы дружно, с нескрываемой надеждой уставились на попаданца.
– Ну, честно говоря, не совсем такие. Этот уж очень сложен в изготовлении, здесь его ещё не одно десятилетие массово выпускать будет невозможно. К концу будущего года я надеюсь, если получится, начать выпуск первых револьверов. Да я вам рассказывал и чертежи рисовал, помните, наверное?
Все помнили, о чём каждый из присутствующих не преминул рассказать. В комнате на короткое время воцарился привычный казацкий гармидер (беспорядочный шум). Радостно-возбуждённый, с явно приподнятым настроением всех участников. Видные государственные деятели, уже ведущие переписку с коронованными соседями, сразу превратились в кучку мальчишек, предвкушающих получение долгожданных игрушек.
"Н-да… только они сразу по получении "игрушек" не преминут воспользоваться ими по самому что ни на есть прямому назначению. И для своих ребят попросят".
– Аркадий, ты же и для казаков этих… леворверов наделаешь? – как бы отвечая на мысли попаданца поинтересовался Татаринов. Вокруг опять повисла тишина. Вопрос был очень животрепещущим и касался всех. Тот невольно хмыкнул по поводу своей так быстро сбывшейся догадки.
– Не сразу. И оружие будет дорогим, особенно поначалу.
– Не дороже денег. Кому надо – добудет, что ж это за казак, если на ТАКУЮ ВЕЩЬ деньги не найдёт? – судя по тону Скидана, он и человеком подобное существо не считал.
– Это точно, Карп, – поддержал его Шелудяк. – Настоящий казак за доброе оружие что хош отдаст, а уж за энтот… леворнмент…
– Ре-воль-вер! – по слогам внятно и громко повторил Аркадий.
– И палить он будет тоже без дыма? – поинтересовался Свитка.
– Увы, но бездымный порох мне в ближайшее время не осилить. Разве что…
– Что, разве что?..
– Если удастся наладить производство… некоторых веществ, то, возможно, выпущу небольшую порцию, то есть… немного, в общем, для пластунов, снайперов и разведчиков. Очень уж дорого обойдётся. Хотя… мороки тогда… ведь под бездымный порох и оружие особое нужно… не знаю, стоит ли возиться.
– Стоит!
– Надо!
– Делай!
– Обязательно!
Мнение о производстве нового смертоносного девайса у присутствующих атаманов оказалось на редкость единодушным.
"Вот по серьёзным бы вопросам они так. Ведь по любому поводу друг другу в глотки вцепиться готовы. Эх, надо переводить казачьи сообщества на диктатуры. Богдан к этому и сам идёт, а вот Татаринов… воин, а не политик. Калуженин или Шелудяк бы больше подошли. Ладно, авось как-то всё образуется".
– Помимо револьверов можно будет наладить выпуск казнозарядных дальнобойных ружей. Это в боях на суше куда важнее. И делать куда более удобные гранаты. И противопехотные мины, чтоб наступил кто на неё – и гаплык ему и всем кто рядом случился. В общем, много чего. Главное – прорыв по производству капсюлей случился, с чем всех и поздравляю.
Надеюсь, к большой войне с турками у нас уже будет много оружия, основанного на капсюлях.
– Считаешь, война будет и скоро? – посерьёзнел Богдан.
– Обязательно и вряд ли только с турками.
– А с кем ещё?!!
– Потом про это. Сначала о том, что хоть немного облегчит вашу битву с поляками. Мы к ней изготовим немало трёхфунтовых кулеврин. Они тяжелее обычных пушек, зато нарезные и новыми снарядами будут пулять спокойно на две-три версты. Причём не просто пулять, а попадать. В корабль или там… башню, группу шатров. А снарядики у них не чугунные болванки, а бомбы. Или зажигательные… в общем, с зажигательной смесью.
Попаданец задумался.
– Ещё мы снабдим войска лекарствами, они хоть немного уменьшат смертность у раненых и больных. Сами понимаете, насколько важно, чтоб они не в могилу ложилсь или на паперть потом шли, а в войско возвращались. Эх, столько дел начато… время нужно. Будет время – наши войска самыми сильными станут. Люди стали прибывать из Европы, знающие, умелые, с их помощью горы своротить можно, а потом на головы врагов обрушить. Так что всё от вас самих и зависит. Разобьёте весной поляков – много чего сделаем.
– Разобьём, иначе… всем хреново придётся. Думаю, на кол ещё никто не спешит? – ответил Хмельницкий.
– Да уж… нам попадать в руки панов не стоит. Ничего не спасёт,
Сулима, помнится, и в католичество перешёл, и от папы их бл… медаль имел, а всё одно страшной смертью помер, не пощадили его панки! – поддержал гетмана Свитка.
– Добре, с польскими панами разобрались. Петре, а как там у литовцев дела обстоят, не ударят нам в спину?
– Думаю… нет. Мы им передали весточку, что если не будут залупатся и лезть к нам, то и мы к ним не полезем. Нам дали знать, оба
Радзивилла, великий канцлер Альберт и великий гетман Кшиштоф, что они перемирие соблюдать будут. У них была рознь из-за веры, сами знаете,
Альберт истовый католик, а Кшиштоф – заядлый кальвинист. Но они уже договорились. Оба известны как сторонники независимости Литвы. Раньше для такого шага у них возможностей не было, а теперь, благодаря нам, появились. Если побьём поляков, к нам литовцы не полезут. Им сейчас и так нескучно. Хлопы бунтуют беспрерывно, даже несколько местечек сожгли, над восточной границей московская армия висит, ни для кого не секрет, что Михаил мечтает вернуть Смоленск под свою руку.
– Так он и об Чернигове печалился, но что-то не спешит его забирать! – ухмыльнулся Скидан. – Может, не будем ему такой город отдавать?
– Берёшь чужое, отдаёшь своё… – за Свитку ответил Богдан. – А
Чернигов-то и нам никак не чужой, но… надо будет отдать. Как ни обидно, но себе ещё и Московского царя врагом делать негоже. У нас и так вокруг одни враги, лишние нам совсем ни к чему. Если хочешь сохранить целое – будь готов пожертвовать кусочком. Мы с тобой уже сто раз это обговаривали.
– Обговаривали, обговаривали… отдавать хрен знает кому четверть земель. За какие заслуги?!
– Это не подарок, Карп, – поддержал гетмана Аркадий. – Это откуп.
За помощь, царь здорово донцам помог, а они запорожцам, ну и за уверенность в безопасности спины.
– А кто ему дальше помешает войска послать?
– Осторожность. Он человек очень осторожный. Нарываться на войну с людьми, которые вдребезги расколошматили…
– Чего?
– Ну… разгромили поляков, которые недавно его войска били… побоится.
– Да и у него сейчас другой интерес, – вмешался Свитка. – Здесь могу всех точно заверить, что в окружении царя все сейчас о Смоленске спорят. Одни уговаривают его напасть на Литву сразу, как дороги просохнут, другие остерегают, мол, страна после прошлой Смоленской войны не отошла, нечего в новую лезть.
– Прям-таки окружения царя? – иронию в голосе Скидана не услышал бы только чрезвычайно наивный человек.
– Да, именно.
– И кто ж это такой?
– Агенты Орёл и Попадья.
– А кто такие эти агенты?
– А вот это тебе не нужно знать. За свои донесения несу ответ я.
Оплошаю – с меня и спросите.
– Да как ты смеешь мне, атаману…
– Сейчас ты и Хмель атаманы, а потом погрызётесь, сцепитесь между собой, и одному придётся шкуру спасать. Вот проигравший прибежит в
Москву, припадёт к ногам государя и выдаст ему всё, что о предателях возле него слышал. Посему ничего о них никому говорить не буду. Чего не знаешь – того не расскажешь. О новых агентах и я сам знать не буду, ими будет заниматься только мой помощник по Москве.
Некоторое время Свитка и Скидан буравили друг друга взглядами, один спокойным, другой злым. Первым не выдержал и отвёл глаза атаман.
Выиграть в гляделки у характерника дело непростое, да и его правоту прославленный рубака про себя признавал. Возможность воплощения в жизнь предположения главного разведчика ни для кого секретом не была.
Отношения у двух знаменитых атаманов Сечи были напряжёнными. Не будь уж очень зримой польской опасности, давно бы сцепились бы для выявления одного самого главного. Карп не скрывал, что считает избрание кошевым
Богдана ошибкой и жаждет "восстановить справедливость", то есть вырвать булаву у Хмельницкого. Можно и с руками. Однако пока грядущее польское нашествие не позволяло ему развязать гражданскую войну. Да и численное преимущество армии гетмана вынуждало к осторожности.
– Считаю, но головой уже не поручусь, что после нашей победы над польской армией и объявления Литвой независимости Москва пойдёт на
