Артем Рыбаков - Игрушки. Выше, дальше, быстрее
- О, Антон! Как нога?
- Нормально. Хромаю потихонечку.
- Слушай, а зачем мы этим занимаемся?
Я подхватил с чурбака три готовых «обрезка» и последовательно метнул их: первый — классическим хлёстом от плеча, второй — наотмашь, а третий — броском снизу. Бывшие штыки образовали на сосне, росшей метрах в четырёх от импровизированной мастерской, равнобедренный треугольник размером примерно с ладонь взрослого человека.
- А вот за этим! Пилите, Шура, пилите, они золотые! — закончил я фразой из классического произведения.
Вячеслав, похоже, «Золотого телёнка» читал, поскольку усмехнулся и подбодрил остальных:
- Ну, что рты пооткрывали? Давайте дальше пилить, а потом товарищ старший лейтенант нас научит железками кидаться.
- Конечно, научу, — заверил я их. — Только с тремя возиться неудобно, вы их в траве в первые пять минут потеряете, и всю тренировку искать потом будете. Нужно не меньше чем два десятка.
- Так у нас всего двадцать пять штыков.
- Ну, вот и пилите. Потом покажу, как хвосты из шнура вязать.
Серёга был найден мной на небольшой поляночке. Как человек командованием неприпаханный, наш Авиценна с комфортом расположился на куске брезента и принимал солнечные ванны. С винтовкой, пистолетом и комсомолкой. Именно в таком порядке, поскольку винтовка лежала у него под боком, кобура с пистолетом, прикреплённая к разгрузке лежала в полуметре от него, а Лида сидела на краешке брезента примерно в полутора метрах. Когда я подошёл, Док самозабвенно ездил комсомолке по ушам.
- … видите ли, Лида, мне, как человеку, тонко понимающему прекрасное, всегда было интересно, отчего же женщины, особенно такие молодые и красивые как вы, иногда пренебрегают косметикой? Ведь умелое использование современных достижений в области косметологии…
- Эй, Док, тут ботокс не толкнёшь — спросу нету! — бесцеремонно прервал я Серёгу. — Не хочешь ли полюбоваться на мускулистое мужское б е е е дро? — последние слова я произнёс наигранно–жеманно.
- Тьфу, на тебя, протиивный! — в том же тоне ответил Док. — Развели педерастию в команде! — но, видимо вспомнив, что рядом присутствует человек, совершенно не знакомый с нашим казарменно–интеллигентским юмором поменял тональность:
- Лилия, тьфу, Лидия, не могли бы вы погулять минут десять, пока я буду товарища страшного лейтенанта пользовать… — проглоченные последние слова явно указывали на то, что Серёга хотел грубо пошутить, но в последнюю секунду одумался.
- Но, товарищ военврач 3–го ранга, вы же обещали мне показать, как за ранеными ухаживать! — в голосе Лиды послышалась нешуточная обида.
- Что, Эскулап, съел? — язвительно спросил я, — Давай, обучай молодое поколение!
Я приспустил штаны, и Сергей сноровисто смотал бинт с ноги. Рана выглядела неплохо, воспаление практически прошло и, как заверил меня наш врач, если всё пойдёт в том же духе — недельки через две я смогу нормально ходить. По мнению Дока, причиной, воспаления стали мелкие частицы дерева и свинца, оставшиеся в ране после того, как я сам вытащил картечину. Если бы не последовавшее за этим многочасовое ралли, ничего бы страшного не случилось, но из–за нагрузки и микрочастиц рана воспалилась, и я был в полушаге от гангрены.
- Пугаешь что ли? — спросил я, посмотрев на Дока.
- Ни разу, — совершенно серьёзно ответил он. — Это там, на… полигоне после травмы или ранения — сразу покой, «скорая» и больница. А здесь любая фигня может к серьёзным последствиям привести. Так то! — и он принялся бинтовать мою ногу.
Поблагодарив Дока, и натянув штаны, я отправился на поиски Тотена, с которым хотел договориться об уроках немецкого. Этот пробел в образовании здорово огорчал меня.
…………….
Следующие четыре дня были для меня, скажем прямо, скучными. Ребята мотались по окрестностям в поисках взрывчатки, как «зайцы дюраселл», я же сидел в лагере. Тренировал бойцов, возился с железками, отсыпался и пытался учить немецкий.
… Надо сказать, что шестнадцатого числа вечером состоялся первый сеанс связи с Большой Землёй. Ничего конкретного нам не передали, а вся радиограмма выглядела так.
Гончар Рыси.
Для подтверждения личности необходима встреча. Информацию, требующую немедленной передачи, можете передавать напрямую согласно имеющейся у вас сетке.
Гончар.
Прочитав это послание, Фермер выматерился и посмотрел на Бродягу:
- Они что, издеваются? Какая, к чертям собачьим, встреча? С кем?
- Да что ты завёлся? Встреча, скорее всего, с местным резидентом, — попытался успокоить командира Шура.
- И как мы на эту встречу пойдём?
- А зачем нам ходить? Инфо мы и так сливать можем, а в объятья к своим предшественникам я, честно говоря, не рвусь. Даже если справки, подписанные самим Гиммлером, о том, что мы не немцы, принесём — кишки, всё равно вытащат.
- Тох, Люк, а вы как думаете?
- Я бы на ту сторону не торопился… — ответил Люк. — Мы и здесь дел наделать успеем.
- Я бы тоже без козырей соответствующих за линию фронта не рвался, — согласился я с Люком.
- А с тебя, Антон, спрос особый. Мозгом работай, вспоминай. Благо, пока это у тебя неплохо получается. Норматив — страница в день.
- Сань, а если не вспомнится? — взмолился я. — К тому же, согласно некоторым фантастическим теориям, мы уже поменяли историю.
- И каким же образом?
- Ну, считай, на пару дней уже сорвали подвоз подкреплений… — не очень уверенно сказал я. — А в преддверии битвы за Смоленск это может серьёзно сыграть…
- Ты себя слышишь? — прервал меня командир. — Тебе напомнить, сколько это сражение шло? Три месяца. А ты говоришь — «на два дня»!
- А зачем же мы тогда мосты взрывали? — спросил присутствовавший здесь Тотен.
- Потому что по–другому нельзя! — отрезал Фермер. — Если бы мы их не взорвали, я бы себя перестал уважать. Хоть чем–то помогли нашим. Может лишний полк от немцев оторвётся.
- Так, что же мы делать должны, если и это — малость незначительная? — спросил я.
- Делать — что можем. И не считаться… Даже если твои сведения, Тоха, они подтвердят через месяц. Уже на фронте легче будет. Те три десятка немцев и полицаев…
- Обижаешь, командир… — перебил его Бродяга, — по моим подсчётам — полсотни, и это — без учёта последних диверсий.
- Ну, пусть — полсотни. Но они до фронта не доехали, а на их место новых из Германии везти надо. Так что нос не вешаем и работаем дальше. Приказ понятен?
… Вот, согласно этому приказу я и маялся бездельем на базе. На этот раз я дежурил в радиопалатке, гоняя сканер, поскольку Бродяга выехал «в поля». А я, как «хромой увечный» считался командованием пока неспособным к длительным походам, да и вспоминать о войне в комфортных условиях охраняемого лагеря удобнее.
Вскоре после обеда ко мне подошёл Бухгалтер.
- Антон, не возражаешь, если я с тобой посижу?
- Возражаю. Только снаружи.
- Ну, снаружи, так снаружи.
Я добавил громкости и вышел из палатки. Усевшись в паре метров на брёвнышко, я достал из кармана пачку немецких сигарет и поманил Трошина.
- Ты, Вячеслав, не обижайся, но нельзя тебе туда.
- Да я понимаю… А ты ничего не пропустишь, пока куришь тут?
- Услышу…
Мы молча закурили.
- Слав, я вот чего тебя спросить хотел, — начал я.
- Да?
- Ты ж майором был, так?
- Да.
- А как рядовым оказался?
- Может, не будем об этом? — просяще сказал Трошин.
- Отчего же? Хочется знать, кто мне спину прикрывать завтра будет…
- Ну… — замялся Вячеслав.
- Смелее, — подбодрил я его, — я же не справку запрашиваю с тем, чтобы тебя тиранить, а по–людски предлагаю поговорить.
- Понимаешь, Антон, когда вся эта бодяга с заговорами и предателями у нас в округе завертелась… — он шумно откашлялся, — я перетрусил.
- А чего испугался?
- Ну… я Якира лично знал…
- И что? Его многие знали…
- Короче, перетрусил я. Меня для беседы к вам приглашали.
- Для беседы или на допрос?
- Для беседы, дескать, имеете что сообщить, товарищ майор…
-И чего страшного в этом?
- Сейчас, конечно уже не так воспринимаю, а тогда… Запил я…
- А вот это ты зря! В бутылке не спрячешься и от беды ею не закроешься!
- Тебе легко говорить! — с обидой сказал, почти крикнул Вячеслав.
- Да, мне — легко… — спокойно ответил я. — А дальше что?
- Покуролесил я сильно, несколько раз за пьяные драки в милиции оказывался… А потом разжаловали меня… Сначала в старшие лейтенанты… А я не одумался, а когда спохватился — уже поздно было… В сержантах я оказался.
- Так отчего ты рядовой сейчас?
- Это уже три месяца назад, весной. К нам нового комиссара в дивизион прислали, из партпризыва. Не поверишь, дуб — дубом, но с таким гонором… Он до этого каким–то там секретарём был.
- И ты снова залетел? — закончил я за него.
- Ну да, но ты не думай, я с весны сорокового — ни капли в рот не беру.
- Верю. А с комиссаром о чём поцапался?
- А он речугу нам на позициях во время полковых учений говорил. И для убедительности кулаком по панораме долбил. Я ему и сказал, чтобы не портил ценное имущество. А он — на дыбы! Вкатали мне… За дискредитацию…
