Дино Динаев - Учитель афганского
Спиритуарий
Карадайн, Канн, Стас и Фарклоу выскочили в те же ворота, в которые вошли. Они имели засов, который пришелся весьма кстати.
— Что это было? — спросил Канн.
Вместе этого Эдди проговорил:
— Где мы?
Комната была не та.
Одна из стен комнаты оказалась закрыта прозрачной перегородкой. За ней клубился то ли дым, то ли пар, в котором происходило интенсивное движение, и туман, подчиняясь ему, клубился то в одну сторону, то в другую.
— Надо двигать отсюда, — Карадайн подошел к стене.
В тот же момент с той стороны на стекло бросилось и прилипло нечто косматое, с выпученными глазами. Офицер отпрянул от неожиданности, но пока стекло выдержало. Надолго ли?
— Болезненная у него на вас реакция, сэр, — заметил Стас. — Должно быть, он не любит военных.
На перегородку стали прыгать многочисленные образования, напоминающие оторванные человечьи головы. Они роились и ползали друг по другу.
— Где же этот чертов выход? — закричал Стас.
Словно услышав его панегерик, на другой стене тотчас возникла дверь.
— Что ж ты раньше молчал, Стейси? — укорил его Канн. — Может, ты знаешь, куда нам дальше идти?
— Черт! — Стас хлопнул себя по лбу, именно в этот момент, ни секундой раньше, он вспомнил про карту. — Совсем забыл! — воскликнул он, разворачивая ее.
Вокруг него сгрудились американцы.
— Что это? Откуда?
— Долго рассказывать. Вот это выход! — он ткнул пальцем в схематичное изображение ворот, которые Браин называл не иначе как Врата заветные. — Рядом нарисован ключ. Без ключа сюда не пустят. А где нам его взять? Ага! Вот!
Он торжествующе ткнул в схематичное изображение обнимающего истукана. Знакомая штука.
— Ну что ж, теперь мы точно знаем куда идти, — Карадайн протянул руку за картой.
Стас демонстративно свернул ее и сунул в карман. Взгляд офицера заледенел. Стас нарочито его не заметил.
— Как это у вас говорится? Гоу!
Офицер досадливо распахнул дверь и вышел. За ним последовал Фарклоу. Канн собирался последовать за ними, но дверь с силой вырвало из рук негра и захлопнуло.
— Дырявые руки! — выругался Стас.
Он спешно открыл дверь. Еще одна комната. Пустая. Никаких следов спутников.
И с этого момента пути Стаса с Канном и офицера со снайпером разошлись.
Карвер и Ширин.
Карвер был этому рад, что им удалось избавиться от Бакстера: он с самого начала решил быстрее добыть ключ и смыться вместе с денежками один.
Это оказалось не так просто сделать, потому что минарет продолжал выкидывать фокусы, и Карвер с Ширин оказались в помещении, забитом всевозможными контейнерами и емкостями.
Складировано было все столь разношерстно и безсистемно, что рядом с поленицей саксаула соседствовала бочка мазута, которую подпирала, в свою очередь, куча древесного угля.
Может, и бензин есть, подумал Карвер, и ему повезло. Он нашел початую бочку бензина, из которой наполнил стоящие тут же три канистры, две из которых заботливо отдал Ширин.
Что за чудесное место, араб не врал, исполняется любое твое желание. Достаточно только пожелать.
Найдя очередной коридор, Карвер без слов подтолкнул женщину вперед, благо одна рука оставалась свободной.
— Ты меня никогда не любил, — не замедлила захныкать она. — Тебе было нужно только мое прекрасное тело.
— Не обольщайся, не настолько оно и прекрасное, как тебе кажется.
— Я была самая красивая в кишлаке.
— Да? Какие же тогда все остальные? Должно быть, ваши мужики самые невезучие люди на свете.
Не обращая внимания на зверские взгляды женщины и поминутно ее подгоняя, Карвер открыл очередную дверь. И даже нес разу и понял, что оказался снаружи.
Ничего себе! Вот так удача!
Грузовик по-прежнему стоял у минарета, но кое-что изменилось. Рядом стоял "Хамви"!
Рука Карвера легла на рукоять кольта. Он совсем не радовался встрече с соплеменниками. Но никто не появился.
— Считайте, что вам крупно повезло!
Карвер успокоился, спрятал оружие и влил в баки бензин, отбросив опустевшие канистры, полез в кабину. Ширин, сопя, поторопилась забраться в кабину с другой стороны. Они поехали.
Карвер на ходу достал окурок сигары и прикурил.
— Жизнь несправедливая штука. Полная машина денег, а я вынужден курить бычки, — потом глянул на Ширин. — И проститутка только одна.
— Я честная женщина! — возмутилась она. — И ты обязан на мне жениться.
— С какой стати? Я не любитель шоу уродов.
Ширин с обиженным видом отвернулась к окну.
Они бы быстро нашли обнимающего истукана, если бы не туман. Внезапно грузовик накрыла полоса тумана столь густого, что создалось ощущение, что ветровое стекло покрасили белой краской. Температура резко упала. На зеркалах выступил иней. Потеряв ориентацию во мгле, которую не смогли прошить даже мощные противотуманные фары, Карвер не успел сбросить скорость, и машина с хода наехала на что-то, забуксовала и заглохла.
Сыпля проклятиями, американец завел мотор и дал газу. Машина поехала, но почему-то юзом, потом вдруг дернулась на одном месте, словно угодив в капкан, и опять заглохла.
Проклятиям Карвера на этот раз не было числа. Он открыл дверцу, чтобы выйти и глянуть, на что они напоролись в этом молоке, но именно в этот момент Ширин взбрело в голову вцепиться ему в руку.
— Милый, не ходи! Там кто-то есть!
— Да, пусти ты! Милого нашла!
Он вышел наружу и непроизвольно поежился. Туман был сырой и холодный. И еще он пах. Запах был очень тонким, но очень неприятным, в нем словно что-то подгнивало.
Карвер обошел машину и присвистнул. Похоже, как если бы задние колеса что-то намотали. Он попробовал сбить прилипшее пинками, но без особого успеха.
Когда он вернулся за инструментом, Ширин оцепенело застыла в кабине.
— В тумане кто-то есть, — шепотом произнесла она.
— Ага. И должен тебе сообщить по секрету, что это я.
Усердно трудясь, ему удалось освободить одно колесо. Внутри отвалившейся зловонной кучи что-то блеснуло. Чешуя. Каждая ячейка размером с ладонь, тяжелая, с острыми как бритва краями.
На рыбу что ли наехали? Американец задумчиво почесал в голове.
— Жалко? — спросил голос сзади.
Карвер взялся за рукоять пистолета и обернулся. У него за спиной стояла девочка лет шести. Голая. Худая, кожа да кости, выпирающий рахитичный живот, спутанные космы волос.
— Мне тоже его жалко, — продолжила девочка. — Носители красивые.
— Мне жаль. А ты кто?
— Меня зовут Донна.
— А ты здесь одна живешь?
— Одна. И еще носители.
— Кто?
— Носители. Они ходят вместе с туманом, а я хожу вместе с ними. Они меня кормят, они добрые.
— Ты могла бы поехать с нами.
— Носители меня не отпустят. Они ужасно сердятся, когда я хочу уйти.
— Ты не знаешь, далеко отсюда до обнимающего истукана?
— Нет. А вы не знаете? — Донна спросила в туман, казавшийся Карверу до этого пустым как пустыня Гоби, и оттуда совсем близко раздалось громкое фырканье, и целый сегмент тумана всколыхнулся. — Носители не признаются. Но знаешь, они просто так ничего не делают. Только за еду.
— А что они едят?
— Мясо.
— Кажется, у меня для них есть мясцо. Подожди-ка тут, Донна, — Карвер передернул затвор, подошел к кабине и приказал Ширин. — Ну-ка вылазь красавица, пришла твоя очередь.
Настоящий полковник.
Карадайн был уверен в том, что свое исчезновение Стас подстроил сам. Едва дверь отсекла их друг от друга, офицер поспешил назад, но нашел лишь пустую комнату. Он выругался и готов был искать, пока бы не нашел предателя, но Фарклоу его остановил:
— Я вижу выход!
Действительно, вот она дверь. И "Хамви" стоит.
Черт с ним, с русским, подумал Карадайн. В общем-то, свое он сделал, в Проклятую долину их привел, самолет они нашли. И деться ему отсюда некуда без ключа. Стало быть, если он первым ключ найдет, то целиком продолжит контролировать ситуацию.
Положение было хуже, чем он предполагал. Грузовик исчез. Он же был без бензина!
Разгадка нашлась в виде опустошенных канистр. Офицер потряс их, и о чудо. Ублюдок так торопился, что слил не все. Оставалось мало, на дне, но если слить из всех канистр, на несколько километров хватит. Только бы рыжего догнать, а там он уже все остальное отдаст. И бензин и деньги.
Карадайн так и сделал. Пока они ехали по глубоко вдавленным следам преследуемого грузовика, Фарклоу не сказал ни слова. Молчал, держа неразлучную снайперку между колен.
У них было не слишком много бензина, но им повезло. Долго искать не пришлось.
Впереди они увидели лежащего ничком человека и подъехали.
Карадайн с Факлоу выбрались из машины и перевернули тело. На них глянуло мертвое лицо Фреда Карвера, на лбу которого зияло сквозное пулевое отверстие. В неуспевших закрыться от близкого выстрела глазах читалось немыслимое удивление. Он словно спрашивал:
