Андрей Земляной - Тактик
Хорошо, что на питание японцев сразу обратили самое пристальное внимание. Еще когда из Союза уезжали, Чкалов прямо так и сказал: следите, мол, ребята, чем наших новых товарищей-союзников кормят. Недокормыши они, мол. Слабосильная команда. Шептались, что ему об этом не то сам товарищ Сталин, не то — Кир Стальной, дружок его закадычный, намекнули…
О, вот и черные черточки на горизонте прорезались! Ну, значит, сейчас и поглядим, как японские товарищи научились «сто восьмидесятые» пилотировать…
Супрун щелкнул клавишей рации и тщательно произнес в микрофон:
— Внимание! Лево, два часа, высота — три-три пятьсот. Гости!
На их базе сообщение перевели на японский, и через несколько секунд в эфире заквакали, зашипели и зарычали слова еще чужого, но уже смутно понятного языка…
Тюи Курое Ясухико принял на себя ручку и «Тако» [218], оправдывая свое гордое имя, легко взмыл вверх. Тюса Супуруну-сэнсей учит, что на новых самолетах надо бить врага, нападая сверху, как делают соколы и коршуны. Новые самолеты очень быстрые и очень удобные: все четыре ствола в один блок собраны, прямо на носу фюзеляжа. Они как крепкий и сильный клюв настоящего коршуна ударят врага, и тот станет добычей священной птицы императора [219].
Вражеские самолеты приближались, и Курое потянулся за Супуруном-сэнсеем вверх. Стрелка альтиметра поползла к отметке пяти тысяч метров, перевалила через нее и неумолимо двинулась дальше. Ясухико оглянулся, увидел, как следом тянутся остальные пилоты учебного чунтая и с удовольствием представил себе тот момент, когда они обрушатся на американских наемников береговых обезьян, точно Божественный ветер на вражеские корабли. От этих мыслей на душе сразу стало спокойно и тепло. И очень захотелось обязательно показать Супуруну-сэнсею, что подданные Божественного Тенно не уступают в мастерстве пилотажа северным братьям…
Тогда, у Номонгана [220], тюи, летая на старом Ki-27, сбил один истребитель северян. И, кстати, не дал сбить себя, в отличие от многих своих товарищей, которых сбросили на землю северные «Абу» [221]. Но Супуруну-сэнсей показал ему и еще нескольким счастливчикам, избежавшим поражения в воздухе, что им просто повезло: если бы они встретили кого-то равного тюса — им не удалось бы вырваться из цепких лап старухи смерти. Это было не то, чтобы обидно: самурай не обижается. Он либо благодарит за науку, либо мстит. Мстить тем, кого Сын Неба назвал братьями — безумие, а за науку сэнсея благодарили чуть ли не каждую минуту. Даже дайса Кодзиро делал это постоянно, что же говорить о молодых пилотах? Но вместе с тем очень хотелось показать Супуруну-сэнсею, что его наука пошла впрок. Только вот до сегодняшнего дня все случая не было. Но ничего: этот бой все покажет, все определит и все расставит по местам…
В эфире снова зазвучал голос сэнсея, а через мгновение переводчик с базы взволнованно крикнул:
— Четные! Цель — двухмоторники! Нечетные — истребители! Атака!
Курое вознес хвалу небесам, что его «Тако» носит номер «шесть», и, значит, он будет атаковать вместе с сенсэем, чей номер «два». Посмотрите Супуруну-сан, как он усвоил вашу науку!
В прицеле появился странный силуэт с двумя кабинами — американский бомбардировщик «Мартин» 139WC. Тюи сделал небольшую «горку», уходя от заднего стрелка бомбардировщика, и всадил короткую очередь в правый мотор гоминьдановца. Должно быть, свою цель нашел тяжелый двадцатитрехмиллиметровый снаряд, потому что мотор не загорелся, а просто взорвался, отрывая крыло, и бомбардировщик закувыркался к земле. Ясухико хотел было проводить его взглядом, но он хорошо помнил уроки сэнсея. «Отвлекся в небе на секунду от врага — горишь! Не заметил в небе врага — горишь! Загордился своей победой — горишь!» Они заучивали эти слова, точно священную сутру, наизусть, хором повторяли их каждое утро и каждый вечер, а Курое еще и красиво написал эту северную мудрость и повесил надпись над своей кроватью. Вот потому он и не стал любоваться падением сбитого врага, а ушел резким набором высоты. И тут же увидел, как ниже него прошли трассы пулеметных очередей. Супуруну-сэнсей был прав: нельзя отвлекаться в бою и не стоит гордиться победой, пока бой не окончен…
Бойнтон Грегори [222] грязно выругался: короткий и верткий самолет с алым кругом на фюзеляже резко рванул вверх, как раз в тот момент, когда он — «Пеппи-смерть япошек» нажал на гашетку. И промазал по этому долбанному сукиному сыну!!!
Грегори прошипел еще одно ругательство и тут вдруг сообразил: промелькнувший в прицеле джап был не «Оскар» и уж тем более — не «Нейт» [223]. Короткий, с широкими крыльями он был похож… он был похож… Да ни на что он не был похож! Во всяком случае — ни на один японский самолет, виденный Пеппи ранее. И он был явно быстрее и вертлявее всего того, что было у японцев до сегодняшнего дня! «А еще этот сукин сын куда более везуч, чем прежние джапы, — подумал лейтенант Бойнтон. — Надо же было угодить пулей прямо в карбюратор! Так двигатель взрывается от попадания „пом-пома“ или если попали в карбюратор… Ну ведь не пушки же стоят на этом мелком засранце!..»
Он закричал в микрофон:
— Внимание! Новые джапы! — И вспомнив, как лихо удрал японец на высоту, прибавил, — Не вяжитесь с ними на вертикалях. Тяните в собачью свалку!
В этот момент перед ним снова промелькнул вражеский истребитель, нацелившийся на один из четырех оставшихся после первого лихого наскока «Мартинов». Грегори мгновенно дал вправо и, выжимая из мотора своего Р-40 все, что только можно и даже то, что нельзя, зашел противнику в хвост.
Японский пилот, должно быть, заметил лихой маневр «Лучшего аса „Тигров“», на счету которого было уже три сбитых самолета, потому что широкой дугой постарался выскочить из-под удара. Но Бойнтон знал, что это ему не удастся. Он словно бешеный бульдог вцепился в хвост джапа, осторожно доворачивая машину и загоняя японца в прицел. Вот сейчас… вот еще чуть-чуть…
Курое Ясухико увидел, как тюса Супуруну-сенсей свалил короткой очередью американский двухмоторник, и возрадовался победе своего наставника. Но тут же гневно сжал зубы: западный демон напал на сэнсея и даже зашел в хвост. Тюса, разумеется, увернулся от первых очередей американца, но тот висел у Супуруну-сэнсея за спиной, точно приклеенный. «Он так увлекся погоней за нашим тюса, что, должно быть, даже дышать забывает, — подумал Курое. — И уж конечно не заметит скромного тюи, который подойдет к нему чуть ниже…»
«Сто восьмедисятый» послушно нырнул вниз, и через мгновение тонкий и длинный вражеский истребитель уже заполнил прицел своим голубым брюхом. «Саёнара, демон из-за моря», — прошептал Ясухико и нажал на гашетки…
Лейтенант Бойнтон Грегори уже почти загнал в прицел незнакомого японца и даже успел подумать о том, как и куда он потратит причитающиеся ему пятьсот долларов за сбитого врага, когда Р-40 вдруг вздрогнул, на приборной доске расцвел огненный цветок разрыва, и что-то невероятно тяжелое ударило Пеппи прямо в лоб. В глазах потемнело, а вокруг вдруг стало жарко-жарко, словно на пляже в Майями. Грегори показалось, что он прыгнул с вышки в голубой океанский прибой, только все никак не может долететь до воды. А потом он долетел, но удара о землю уже не почувствовал…
В наушниках раздался рокочущий голос сэнсея:
— Аригато-годзеймас [224], Курое-сан.
Курое чуть было не поклонился, да и поклонился бы — привязные ремни удержали. Сэнсей снова что-то произнес и переводчик быстро проговорил:
— Вы все сделали правильно, Курое-сан. Дома сэнсей покажет вам еще варианты этого боя. Он поздравляет вас с очередной победой.
Курое Ясухико был обрадован похвалой Супуруну-сэнсея, но он прекрасно помнил: «Отвлекся в небе на секунду от врага — горишь! Не заметил в небе врага — горишь! Загордился своей победой — горишь!» А потому он лишь произнес: «Вас понял», и бросил своего «Тако» в крутой вираж — бой еще не окончен…
Дайса Кендзобуро Хирикава, прикрыв ладонью глаза от солнца и затаив дыхание, смотрел за тем, как несколько японских самолетов — меньше двух десятков! — в клочья рвали орду гоминьдановских наемников. Вспыхнул и сорвался вниз последний из двухмоторных бомбардировщиков врага, и почти сразу же за ним густо задымил и заскользил к земле американский штурмовик. Соколы Божественного Тенно взмыли вверх, словно хищные гордые птицы закружились над головами врагов. Те попытались, было, вспугнутыми цаплями бежать, бросившись врассыпную, словно брызги от брошенного в родник камня, но дети Ямато не собирались давать врагам спуску. Они ринулись на трусливо убегающих врагов, снова в небе раздалось грозное татаканье тяжелых пулеметов и дробный перестук авиапушек. Это северные братья прислали новые самолеты — скоростные, высотные, сильно вооруженные. Когда-то Кендзобуро думал, что слишком много оружия ослабляет крепость духа солдата, но теперь… Теперь же он увидел, как крепчает, закаляется точно сталь меча дух воинов Сына Неба, когда оружия много и оно высокого качества. Что делали с береговыми обезьянами эти тяжелые пулеметы северян?! Как били и уничтожали гоминьдановцев тяжелые броневики, как кромсали их на куски новые тяжелые минометы и автоматические гранатометы?!!
