Левицкий Михайлович - МАРК КРАСС
Внести ясность попытался консул Гней Корнелий Лентул Марцеллин, бывший ранее в хороших отношениях с Помпеем, но в последнее время перешедший под крыло Катона. На народном собрании он прямо спросил Красса:
– Марк Лициний, будешь ли ты домогаться консульства на следующий год?
– Если это принесет пользу Риму, то буду, в противном случае – воздержусь, – уклончиво ответил сенатор.
– Гней Помпей, выставишь ли ты свою кандидатуру на выборах консулов? – обратился Марцеллин к товарищу Красса.
– Может быть, выставлю, а может, и нет, – еще более неопределенно ответил Помпей.
– Времени для раздумий не осталось: через несколько недель выборы, – не унимался консул. – Народ желает услышать от тебя, Гней Помпей Великий, более конкретный ответ.
– Для добрых граждан я, наверное, выставлю свою кандидатуру, но не сделаю это для дурных.
– Гней Помпей, твой ответ я расцениваю как оскорбление народного собрания. В своей гордыне ты потерял уважение к сенату, римским обычаям и законам, но последнее слово не за тобой, а за римским народом.
Угрозы Марцеллина задели военачальника за живое, и он просто не мог не ответить:
– Ты, Марцеллин, самый несправедливый человек на свете, к тому же, абсолютно лишенный чувства благодарности. Ведь это я сделал тебя из немого – красноречивым, а из голодного – пресыщенным обжорой.
Крассу не по душе было слушать перебранку товарища с консулом, и он покинул собрание.
Второй консул, Луций Марций Филипп, также был враждебно настроен к триумвирату: союзу Помпея, Красса и Цезаря.
– Почему мы должны спрашивать у Красса и Помпея, желают ли они стать консулами? – вопросил Марций Филипп. – Разве у нас в Риме нет больше людей, достойных управлять государством? Почему обязательно Помпей с Крассом? Почему снова вместе? Лично мне это непонятно – ведь они никогда не были друзьями. Прошлое совместное консульство Помпея с Крассом принесло лишь беды и угрозу новой гражданской войны. Я уверен, что консульство нужно им не для заботы о благе государства, а для тирании, захвата провинций и ведения кровавых войн.
После такого заявления шансы союзников Цезаря сильно упали. Дело в том, что именно консулы должны были составлять список кандидатов и оглашать его народу. Само собой, они могли вычеркнуть любого неугодного им человека, и Рим не сомневался, что Лентул и Филипп воспользуются этим правом.
Многие граждане со страхом следили за происходящим, ведь Помпей и Красс были не теми людьми, которых можно остановить одним словом, даже если это слово самого консула.
Тем временем консулы решили назначить день выборов. И тут два народных трибуна вспомнили о старинном праве вето и наложили его на решение консулов. Народные трибуны, ссылаясь на неблагоприятные знамения, запрещали выборы всякий раз, как только консулы изъявляли желание их провести. Так продолжалось до тех пор, пока не окончился срок полномочий Гнея Корнелия Лентула и Луция Марция Филиппа. Теперь каждые пять дней из числа сенаторов избирался интеррекс, который вместо консулов был обязан проводить выборы.
Союзники дождались, когда место интеррекса занял один из сенаторов, получивших богатые подарки от Цезаря, и выставили свои кандидатуры.
Все прочие претенденты на консульство благоразумно отказались от соперничества с всесильными триумвирами. Лишь Луций Домиций Агенобарб под сильным давлением Катона продолжал предвыборную борьбу. Для обоих эта затея окончилась весьма плачевно. На следующий день на них напали какие-то люди. Под ударами предательских мечей пал человек, несший перед Домицием факел, многих из сопровождавших ранили, в том числе и Катона. Больше оспаривать консульство у Помпея и Красса желающих не нашлось.
Цезарь облегченно вздохнул, узнав о результатах затянувшихся выборов. Он давно нуждался в помощи союзников, ибо самые худшие опасения наместника Галлии начали сбываться. В то время как Красс и Помпей с помощью подкупленных трибунов вели словесную борьбу с консулами, их союзник сражался с несметными полчищами германцев.
В конце 56 года германские племена узипетов и тенктеров перешли Рейн и появились в Галлии. Шли они целыми семьями, вместе с женщинами и детьми. Общее число вторгшихся составило четыреста тридцать тысяч человек.
Возможно, их вытеснили за Рейн более сильные соседи, и узипеты и тенктеры искали место для поселения в Галлии. Ходили слухи, что германцев пригласили кельты, недовольные римским владычеством и мечтавшие с помощью пришельцев избавиться от него. Гай Юлий Цезарь не стал долго разбираться в причинах и мотивах. Со свойственной ему способностью действовать молниеносно наместник прошел всю Галлию и стал на пути германцев.
Гостей из-за Рейна было раз в десять больше, чем римлян, но вереница их отрядов чрезвычайно растянулась – многочисленность, обозы с семьями и имуществом мешали слаженному движению. Германские всадники рассеялись по окрестностям в поисках добычи и пропитания, многие ушли вперед на десятки миль. Их товарищи еще только заканчивали переправу через Рейн. В таких условиях вожди узипетов и тенктеров не решились напасть на легионы Цезаря, а почли за лучшее вступить с римлянами в переговоры. Старейшины германцев пришли в лагерь Цезаря просить места в Галлии для своих поселений.
Цезарь подозревал, что германцы вступили с ним в переговоры с единственной целью – дать время приблизиться основным своим силам. А вскоре невесть откуда взявшийся конный отряд тенктеров напал на всадников Цезаря и даже обратил их в бегство. Это возмутило покорителя Галлии. Он приказал связать старейшин, пришедших на переговоры, и бросить на германцев все имеющиеся у него силы.
Лишенные вождей толпы германцев, несмотря на свое численное превосходство, не смогли оказать достойного сопротивления. Часть их пала от мечей римлян, часть утонула в холодных водах Рейна – всего погибло или было пленено около четырехсот тысяч германцев. Лишь тридцати тысячам пришельцев удалось переправиться через реку и найти приют у германского племени сугамбров.
Но и эти жалкие остатки бесчисленной орды Гай Цезарь не собирался оставлять в покое. За десять дней римляне построили свайный мост через Рейн и вторглись в германские владения. Несчастные узипеты и тенктеры вместе со своими покровителями сугамбрами бежали дальше на восток, бросая обозы, дома, имущество.
Цезарь не стал углубляться во враждебную территорию. Он прошелся по опустевшим германским селениям и после восемнадцатидневного пребывания на правом берегу Рейна вернулся обратно в Галлию.
Гай Цезарь не присоединил никаких территорий, не одержал блестящих побед в германских землях, но после его вторжения за Рейн германцы не осмеливались больше появляться в Косматой Галлии, по крайней мере, пока там находился Цезарь.
А Цезарь замыслил еще более грандиозное предприятие. Бесстрашный военачальник спустя некоторое время уже стоял на корабле, плывущем на завоевание Британии. Этот остров служил пристанищем беглых материковых кельтов и всячески поддерживал их в борьбе против Рима. И еще: в Риме бытовало мнение, что гигантский остров полон золота, серебра и жемчуга.
Цезарь не нашел там ни первого, ни второго, ни третьего, но получил ожесточенный отпор многочисленного и воинственного народа. Римляне долго не могли даже высадиться на британский берег, так отчаянно его защищали кельткие войска.
Цезарь приказал плыть дальше, но боевые колесницы кельтов двигались по берегу так же скоро, как римские галеры по морю. Римлянам с большим трудом, под прикрытием метательных орудий с кораблей, удалось захватить полоску земли и закрепиться на ней, построив лагерь. Необходимо было починить корабли, поврежденные штормом и выброшенные на мель.
Цезарь был очень недоволен результатами экспедиции, но не оставил намерения завоевать огромный остров. На следующий год к британскому берегу отплыло восемьсот кораблей. На борту их находилось пять легионов пехоты и две тысячи всадников.
Бритты, встречавшие римлян на побережье, как и в прошлый раз, сейчас не решились вступить в бой с такой грозной силой. Войну с римлянами начал храбрый и мудрый князь Кассивелаун. Он понял, что в открытом сражении бриттам не победить римлян, и поэтому применил другую тактику.
Римляне, с трудом продвигаясь по незнакомой стране, везде заставали покинутые селения, в которых даже при огромном желании нельзя было найти ничего ценного. Цезарю удалось принудить к покорности тринобантов и захватить в лесу скот, но это были его единственные успехи в Британии.
Римское войско еще некоторое время пыталось настигнуть основные силы бриттов, ведомые хитрым Кассивелауном. С трудом преодолевая болота и непроходимые леса, римляне все дальше уходили от своих кораблей и продовольственных складов, но Кассивелаун по-прежнему ускользал от них. Лишь на открытых участках, словно из-под земли, появлялись его быстрые колесницы и, выпустив по римлянам тучи стрел, вновь исчезали за холмами.
