Андрей Родионов - Диверсант (СИ)
— Отпусти меня, — горячечно шептал розенкрейцер. — Я знаю, где хранятся сокровища ордена. Я осыплю тебя золотом, хватит и тебе и твоим внукам.
— Ты готов ко встрече с Создателем? — прерывал его я. — Положи ребенка, чтобы я случайно его не задел.
Он с трудом, будто отрывая часть себя положил сына на землю, в глазах загорелась мрачная решимость:
— Поклянись, что мой сын станет дворянином, и эти деньги будут твоими, — сказал он.
— Интересное предложение, — кивнул я.
— Помнишь, как мы встретились?
— Да.
— Меня схватили, потому что я ехал один, без охраны. Правда, глупо вышло? — он тихо засмеялся, не отрывая горящих глаз от сына.
— Продолжай.
— Я был в Венеции и Флоренции, Генуе и Ломбардии… да где я только не был! Я перевел все деньги ордена, о каких только знал, на секретные счета. Если бы только Великий магистр граф Крайхем прожил еще полгода, власть сама свалилась бы нам в руки!
Сэр Степлдон перевел на меня пылающий взгляд, крикнул:
— Понимаешь?
Я снова кивнул.
— А теперь все пошло прахом! Я должен умереть на забытом богом берегу, а сына отдаю в руки собственному убийце!
— Украденные тобой деньги будут искать, — заметил я. — Ты уверен, что хорошо замел следы?
— Я — лучший, — надменно объявил розенкрейцер. — Пусть ищут хоть до посинения, им не найти ни единого пенса!
Содрав с пальца перстень сэр Арно кинул его мне. Ну а затем объяснил, куда я должен явиться и что мне следует говорить. Едва он закончил, я тут же все повторил без единой ошибки. Это я с боевым топором в руках не очень хорош, зато память у меня отменная.
— Надеюсь вы догадываетесь, что если меня ожидает ловушка, ваш сын умрет? — уточнил я.
— Не беспокойся, — оскалил розенкрейцер зубы. — Как я и обещал, там достаточно денег для вас обоих. Но если ты обманешь моего сына, я вернусь за тобой с того света!
Из- за облаков вынырнула луна, глаза сэра Арно расширились, и в ту же секунду острие моего клинка вошло ему в грудь. Мужчина пронзительно вскрикнул и застыл без движения. Я подхватил на руки маленького человечка, тот молчал. Надо было развести костер, а с утра найти дом для малыша, где он смог бы провести какое-то время. Обещание обещанием, но не таскаться же мне с грудным ребенком на руках по всей Европе?
— Так получилось, — объяснил я младенцу, — что я никак не мог отпустить твоего отца. Если рубить гидре головы, то все сразу, а не выборочно.
Младенец молчал, но я и не ждал от него ответа. Завтра же я собирался отправиться по указанным адресам, если там и в самом деле достаточно денег, мне будет гораздо проще найти мою принцессу. Я улыбнулся, и куда делась недавняя хандра? Пока я размышлял, тело делало все автоматически. Под прикрытием скалы я развел костер, ребенка закутал в сухое, пожертвовав нательной рубахой. Не прошло и десяти минут, как я согрелся. Плясали желтые языки костра, и в такт им метались мысли. Согревшись, ребенок заснул у меня на руках. Сопел себе тихонько. Незаметно я и сам впал в дрему.
Я шел по бесконечно длинному коридору распахивая двери, расположенные по обе его стороны. За одной из них находилась женщина, знающая где прячут Жанну. Я двигался все быстрее, а время шло, оно утекало безвозвратно, его оставалось все меньше и меньше. Я уже бежал, мчался изо всех сил, впереди осталась только одна дверь, и именно за ней скрывалась та, что знает.
Дверь с треском распахнулась, и я замер на месте. У окна стояла женщина, та самая, какую я искал. Медленно, очень медленно она начала поворачивать голову, я вот-вот должен был увидеть ее лицо. Оглушительный рев заполнил собой коридор, от неожиданности я дернулся и проснулся. Вокруг было утро, солнце взошло и светило мне прямо в глаза. Ребенок не спал и был недоволен жизнью, его плач и разбудил меня. Дите желало кушать. Принюхавшись я понял, что было бы неплохо его переодеть.
Но как же не вовремя он завопил! Я грустно улыбнулся. Скорее всего мой сон — полная чепуха, навеянная мыслями о Жанне. Если хорошенько поразмыслить, ну чье лицо я мог увидеть? С чего я решил, будто некой женщине известно где моя любимая? Сладко потянувшись, я вскочил на ноги.
Нищий рыцарь и рыцарь богатый — это же две большие разницы, как говорят у нас в Одессе! Прямо сейчас мне предстояло совершить два неотложных дела: до лучших времен пристроить куда-нибудь младенца, и раздобыть доброго коня. После нападения венецианцев гавань Барнстапла на какое-то время останется не судоходной, мне же было совершенно необходимо попасть на материк.
Начало весны я встретил во Флоренции. Сильны и богаты морские республики Пиза, Генуя и Венеция, но мощью своею Флоренция выделяется меж ними словно рыцарь среди простых воинов. Мощью как военной, так и финансовой. Золотой венецианский дукат ходит по всему миру, но он всего лишь младший брат флорентийского флорина. На флорентийский манер — 3,5 грамма золота в монете выпускают деньги Английское королевство и Священная Римская Империя германской нации, Папская область и Венгерское королевство. Да разве всех сочтешь? Стандарт — он для всех стандарт и есть!
А еще Флоренция — место, где сконцентрированы умнейшие люди эпохи, творческую элиту тянет сюда со страшной силой. Данте Алигьери и Джотто, Джованни Боккаччо и Бенвенуто Челлини, Микеланджело и Галилей… Здесь жил и работал Америго Веспуччи, в чью честь наречены заморские земли. Творил Леонардо да Винчи. Тут Карло Коллоди придумал Пиноккио. И даже наш «Идиот» написан не в Москве-матушке, а все там же, во Флоренции.
Прекрасный город с богатой историей и, что для меня оказалось важнее, лопающимися от золота банками. Покойник не соврал: в кубышке оказалось столько, что до конца жизни я мог жить Ротшильдом, а правнуки мои, буде такие появятся, коли не будут покупать городов, оставят деньги и праправнукам!
Сегодняшний день, последний перед отъездом во Францию я посвятил делам. Получил на руки письма с указанием подчиненным структурам в Лондоне и Париже о выдаче на мое имя неорганичного кредита. Забрал подробнейший список, где было перечислено в какие торговые дома и производства вложены мои деньги, и какой собственностью я владею через подставных лиц. На прощание Пьетро Визари, владелец торгового дома "Визари и сыновья" решил развеселить дорогого гостя последними новостями их Англии, зная о болезненном моем интересе к этой стране.
— Сведения точные, головой ручаюсь, — с ухмылкой заявил Пьетро. — Представьте себе, королева-мать вышла замуж! Проделала все тайно, но от нас разве утаишь? Это шпионы сопредельных государств могут прошляпить свадьбу Екатерины Валуа, у нас же, людей торговых, все серьезно. Мы не интригами придворными балуемся, а делаем деньги.
— Замуж… и за кого же? — рассеянно отозвался я, отхлебнув из золотого кубка.
Умеют на юге делать вина, еще как умеют. Красное как кровь, с изумительным вкусом, его дивный аромат просто сводит с ума!
— В жизни не угадаете ее избранника, — заливался соловьем Пьетро. — Это некий Оуэн Тюдор, дворянин из Уэльса!
От неожиданности я поперхнулся.
— Поправьте меня, — произнес я растерянно, — она вышла замуж за чертова Тюдора?
Несколько мгновений мы смотрели друга на друга, а затем расхохотались.
— Вы слышали историю про Лондонский мост? — спрашивал я.
— А вы знаете про лошадиный хвост? — давясь от смеха перебивал меня хозяин.
Расстались мы только через полчаса, совершенно обессилившие от смеха и довольные друг другом. Вечером, уже засыпая, я вновь вспомнил о новобрачных и заулыбался. Екатерина Валуа, королева-мать и сестра моей Жанны. Я и видел-то ее всего лишь раз, на коронации ее сына в Париже, когда смотрел на праздничный кортеж из окна покоев Изабеллы Баварской.
Откуда- то из глубин памяти всплыла картина: праздничный картеж останавливается перед окнами вдовствующей королевы, стареющая красавица смотрит на дочь и внука, а те глядят на нее. Глядят на нее… Я все глубже проваливался в сон, воспоминания мешались, подергиваясь легкой дымкой. Вновь я бежал по длинному коридору, распахивая двери. За одной из них скрывалась женщина, знающая, где держат в плену мою Жанну.
Я бежал из последних сил, потому что время мое было на исходе. С минуты на минуту та дверь должна была захлопнуться навсегда, и больше ничто на свете не смогло бы ее отворить. И потому я заставлял себя мчаться еще быстрее, и еще, и еще чуть-чуть… А две вдовствующие королевы, мать и дочь, смотрели друг другу в глаза, но проклятые лошади вот-вот должны были тронуться дальше. Впереди возник освещенный прямоугольник. Я вздрогнул от ужаса: дверь медленно закрывалась.
Не отрывая взгляда от матери Екатерина Валуа взмахнула рукой. Протяжно запели горны, кучер, важный как нормандский барон, дернул поводья. Дверь передо мной закрывалась все быстрее, и я уже не успевал в нее заглянуть. Что-то трещало, кажется, мышцы ног, последним бешеным усилием, грозящим разорвать сердце, я прыгнул вперед и успел заглянуть внутрь раньше, чем захлопнулась дверь.
![Эдмонд Гамильтон - Звездные короли [Битва Империи; Последняя битва]](/uploads/posts/books/116869/116869.jpg)