Гай Юлий Орловский - Высокий глерд
— Привет, — сказал я. — Что–то давно не видел тебя… Правда, я и сам сижу, как арестант… Какие новости?
Он отмахнулся.
— Да какие у меня новости? Это о тебе весь двор гудит! Подумать только — дворцовый переворот загасил в самом начале!..
Я буркнул:
— Фицрой, это было… случайно. Так уж получилось. А ты свое слово скажешь скоро?
Он вскинул брови.
— Какое?
— Не знаю, — ответил я честно. — Но ты здесь как рыба в воде, верно? Хоть и не совсем в своем королевстве? Как щука среди пескариков?
Он хохотнул.
— Ну ты даешь!.. Я же сам прячусь!.. Все–таки из каменоломни… А ты сейчас куда?
— Пойду смотреть земли Остеранские. И сам замок.
— Ого, — сказал он. — Слышал о таком. И что мы там будем делать? Что украдем?
Я посмотрел в изумлении.
— Мы?.. Хотя… вообще–то идея не совсем дикая. Составь мне компанию, хоть одна душа будет рядом. Если, конечно, у тебя есть душа.
— Есть, — заверил он. — У меня все есть. А чего нет, то либо не надо, либо еще не нашел, где украсть. А замок зачем тебе смотреть, если не красть?
— Он теперь мой, — ответил я и уточнил: — Если изволю взять.
— Ты что?
— Еще три на выбор, — пояснил я. — Или больше, не присматривался. Какой понравится, тот и оставлю.
Он посмотрел на меня в изумлении.
— Неплохая плата за спасение… Не ожидал от здешней королевы такой щедрости.
— Почему?
— Она уверена, — сказал он, — что все так и толкают друг друга локтями, чтобы услужить ей. Она же королева! Ты и так должен быть счастлив, что услужил ей.
Я промолчал, Фицрой выказывает удивительную осведомленность, я это в ее характере увидел только у себя в доме.
Он сказал внезапно:
— А ты кто на самом деле? Шепни как другу. А то слухи какие–то странные идут…
Я насторожился.
— Какие?
— Поговаривают, что ты не то принц одной известной династии, не то прямой наследник короны одного из королевств на севере…
Я поморщился.
— Да что они меня так… втаптывают?
Он вытаращил глаза.
— Ты чего? Разве принцем быть хуже?
— Конечно, — ответил я убежденно, — когда простолюдин добивается высот — это его заслуга, а когда принц… понимаешь? Он так и так находился.
Он подумал, наморщил нос.
— Ну, знаешь ли… Живем мы в этом мире. А здесь перед принцем снимают шляпы уже только потому, что принц, пусть даже последний дурак и ничтожество. Зачем тебе усложнять себе жизнь? Будь принцем и топай дальше. Уже со ступеньки принца.
Я подумал, посмотрел на него внимательно.
— Фицрой, а кто ты?..
Он ухмыльнулся.
— На простолюдина тоже тяну плохо?
— Хорошо, — согласился я, — но заметно, что знаешь больше и умеешь больше. И взгляды у тебя какие–то подозрительно широкие. Не демократ, случаем? Ну, это такие… в общем, ты понял.
Его рот растянулся до ушей.
— Ну, спасибо… Впрочем, чтобы снять все вопросы, скажу правду, даже признаюсь, если хочешь, но только тебе! Я в самом деле из знатного рода. Убил на дуэли одного из еще более знатного и вот теперь скрываюсь как от всей их родни… так и вообще.
— Это было в другом королевстве? — спросил я понимающе.
Он кивнул все с той же широкой улыбкой.
— Точно!.. Не просто в другом, а… отдаленном.
— Хороший вариант, — согласился я. — Хрен проверишь. Ладно, Фицрой, я с тобой прощаюсь. Надо собраться, то да се.
Он ответил весело:
— Собирайся, собирайся. За меня не беспокойся. Мне только коня оседлать.
Глава 9
Ждать в башне пришлось недолго, даже пострелять всласть не успел, тем более что это дело начинает нравиться: быстро выхватить, прицелиться, выстрелить, а можно и не особенно целиться, пуль хватит… но уже через полчаса ко мне поднялся королевский слуга, важный и невозмутимый, сообщил с порога:
— Ваш конь оседлан и ждет во дворе. Его высокое глердство канцлер Мяффнер встретит там и даст последние наставления.
— Прекрасно, — ответил я. — Конь и канцлер ждут, а простолюдин чешется, зевает и не торопится… Нет- нет, бегу! Не могу заставлять ждать пожилого человека. И коня. Конь хороший?
— Хороший.
— Тем более хорошего коня.
В коридоре гвардейцы уставились с вопросом в глазах, что–то явно слышали, я сказал легко:
— Ребята, я отбываю, а вас переводят охранять женскую баню. Снаружи и внутри… Если вы, конечно, не слишком против.
Слуга уже спустился на пролет ниже и поглядывает оттуда, не выказывая нетерпения, вышколенный, королеве прислуживает, это уже почти министр, слуги сперва так и назывались от слова «мини», что значит мелочь, ничтожная величина.
Во дворе несколько гвардейцев сгрудились вокруг великолепного жеребца. Одни удерживают под уздцы, другие укрывают попоной, седлают, затягивают ремни.
Мяффнер разговаривает с двумя глердами, обернулся ко мне, просиял.
— А, наш доблестный герой… Вот все ваши бумаги, положите сразу в сумку, а то потеряете. Знаю я вас, молодежь… Это вот подробная карта Остеранского глердст- ва… Проскачете пару суток, от силы трое, а там выедете на Дорогу Трех Королей, она и приведет вас прямо в это глердство.
Я взял карту, что уже не карта, а подробный план глердства со всеми селами, только деревни не обозначены, а еще вид сверху самого замка.
Я всмотрелся, сказал с одобрением:
— Мне нравится архитектура замка. Целая крепость!.. Я эстет, знаете ли, меня всегда восхищала одухотворенная монументальность и весомая зримость… Но прежде чем решить, хочу выяснить еще несколько щекотливых моментов… А где остальные члены семьи герцога?.. В каменоломню отправили, как понимаю, только главного самца.
Мяффнер ответил почтительно:
— У герцога было еще несколько мелких поместий в разных концах королевства. Ее величество отобрали все, но одно оставлено для семьи осужденного… с правом там жить, но без права покидать.
Я вздохнул с облегчением.
— Прекрасно. Не хотелось бы получить еще и жену герцога в придачу к замку.
Он чуть улыбнулся, новый хозяин глердства шутит, ответил в том же тоне:
— У герцога молодая и очень красивая жена. Всего месяц тому женился снова…
— Не надо нам чужих жен, — отрезал я. — У них останутся какие–то права, пусть даже моральные. А я человек чувствительный, могу что–то уступить из жалости, хотя я вообще–то человек жадный.
— Мудрый подход, ваше глердство. Жадность — прекрасное и похвальное качество разумного человека.
— Знаю, — сказал я, — я интеллигент, а мы все жадные.
Он окинул меня внимательным взглядом.
— Вы так и не обзавелись мечом?
— Обзаведусь, — пообещал я. — И доспехами. Здесь я был под покровительством ее величества, что все знает, все видит и всех охраняет, а там да, придется все самому… А может, и не все, если там женщины тоже есть.
Он мягко улыбнулся.
— Успехов!
Я повернул конскую морду в сторону выезда из дворца и дворцового сада в город, легонько ткнул под бока каблуками, объясняя, куда мчаться.
Конь оказался понятливый, даже чересчур, сразу пошел в галоп, пришлось придерживать. Меч надо было бы где–то взять, как и доспехи, хотя бы одну кирасу, так выглядел бы внушительнее, но пока ладно, пистолет в кобуре, что надежно закреплена ремнями под мышкой. У камзолов такой крой, что крохотная выпуклость полностью скрадывается, никто не обратит внимание, что у меня есть нечто более мощное, чем мои кулаки.
Город проскочил достаточно быстро, а на той стороне за городскими вратами уже ждет на крупном жилистом коне всадник в неброской одежде, хорошей для дальних путешествий, и в плаще, что ниспадает с плеч до самой репицы конского хвоста.
Я вскинул руку в салюте, Фицрой ответил тем же жестом, хотя здесь он незнаком. Либо адаптируется моментально, подумал я, либо этот жест в ходу где–то в других местах.
Шляпа Фицроя прикрывает его лицо и даже плечи от солнца, одежду тоже продумал хорошо: то ли богатый ремесленник, то ли не шибко знатный глерд, очень удобно, можно прикидываться и тем и другим, судя по обстоятельствам.
Рукоять меча очень простая, даже примитивно деревенская, но что–то подсказало, что в таких же показушно простых ножнах клинок не от сельского кузнеца.
— Что так долго? — спросил он. — Никак не мог вытащить?.. Да, кони пошли упрямые, пока выволочешь из конюшни… У тебя, похоже, иноходец?
— Откуда мне знать, — ответил я сердито. — Пока просто конь. Может, вообще лошадь. Поехали!
Он расхохотался и, повернув коня, послал его рядом с моим. Некоторое время мчались, обгоняя телеги, что везут из столицы купленный товар, который в селах не изготовить, навстречу часто попадались подводы с сельским добром для продажи в городе: зерном, мукой, битой и живой птицей, рыбой, горшками и глиняной посудой…
