Вперед в прошлое 10 (СИ) - Ратманов Денис

Полтора часа до сбора на базе я посвятил химии и биологии — мне предстояло сдавать эти предметы в понедельник. Процесс шел слишком медленно, мысли возвращались к наезду на мою команду. Кто это? Ведь я не делал ничего такого, что могло бы спровоцировать такую ненависть. Выходит, счастья всем даром не бывает: сделал ты хорошо, но все-равно найдутся те, кому от этого плохо. А иногда ты делаешь плохо людям одним фактом своего существования.

Еще я пытался найти решение, как максимально быстро и безболезненно для нас вывести врага на чистую воду, и чем дольше думал, тем больше убеждался, что ментов вовлекать нельзя, потому что тогда решить вопрос мирно уже не получится (я не исключал, что произошло недоразумение), и обиженная группировка может натравить на нас другие малолетние банды, рассказав, что мы стучим ментам, что считается позором в подобных кругах, и со всеми недругами нам точно не справиться, придется ходить и оглядываться. Нужно найти и нейтрализовать зачинщика, каким способом — второй вопрос. Главное — найти и вскрыть нарыв, пока из-за него не развилась гангрена.

В пять вечера позвонил отчим, сказал, что он у бабушки, врач по имени Гайде тоже у нее, пытается убедить хотя бы сдать кровь и сделать ЭКГ, бабушка уперлась рогом, не хочет этого делать. Жаль, что меня там нет, и я не могу разорваться на десяток маленьких Павликов, когда каждый выполняет одну функцию, и не ушатывается так.

Потом Василий Алексеевич отчитался о проделанной работе: он придал ускорение своей знакомой путем дачи взятки в размере пяти тысяч рублей, и маме следует прийти за свидетельством о праве собственности в понедельник с трех до шести.

Отлично! Вот тогда и начнем тему с бартером, но звонить директору завода ЖБИ Завирюхину рано, а вот Рината с соляркой надо пнуть, напомнить о себе. И завтра с замдиректора мукомольного завода, который будет настроен более дружелюбно, обсудить, насколько актуален обмен муки на солярку — у них должен быть транспорт, а значит, и топливо нужно. К тому же нельзя бросать Рината надолго, так он перестанет воспринимать нас как серьезных партнеров.

Что больше всего напрягает — завтра уже четверг, а сделано до обидного мало. К тому же прибавились проблемы в виде неизвестных недоброжелателей.

Думая об этом, я переоделся в спортивный костюм, кеды взял с собой, потому что начался нехилый ливень с ветром. С одной стороны, это плохо, но с другой — хорошо: наши недруги вряд ли захотят мокнуть и мерзнуть, и можно о них не переживать хотя бы сегодня.

— Поедем на автобусе, — сказал я Борису. — А то промокнем. Он отправляется через десять минут. Поторопись.

Боря бросил недорисованную психбольницу и принялся собираться. Я подошел к бумажному листу. Это был лишь карандашный набросок, но брату удивительным образом удавалось передать отчаянье этого места, я попытался понять, отчего такой эффект, когда нет ни красок, ни деталей, и не смог. Одним словом, брат у меня очень и очень талантлив, здорово, что он не стал человеком-кладбищем, носящим в себе мертвый талант.

Мы рванули на остановку, вооружившись зонтами, но вскоре закрыли их, чтобы не погнуло спицы. На мне был короткий косарь, и джинсы промокли. Пожалуй, впервые я-настоящий задумался о том, что длинная непромокаемая куртка, презираемая подростками, которую нам вопреки нашей воле покупают родители, гораздо практичнее косухи.

Если автобус не придет, будет еще веселее, ведь не быть на тренировке я не могу.

Он пришел, немного опоздав: «Икарус» без гармошки, со вмятиной в кузове и двумя выбитыми окнами, заколоченными фанерой — видимо, машина пострадала еще при урагане, но стекол сразу не нашлось, а потом решили, что и так сойдет.

Без двадцати шесть мы выскочили в центре поселка и забились на остановку из ребристого металла, поставленную недавно. Еще один норд-ост наподобие того, что бушевал недавно, она вряд ли переживет, но, новенькая и не проржавевшая, от дождя спасала отлично. Тут пряталась целая толпа людей, которые ждали, пока утихнет непогода. Людей было так много, что мы стояли у края, к ним спиной, и до нас долетал дождь.

— Привет, Павел, — проговорили знакомым женским голосом, от которого по позвоночнику разлилось тепло, а сердце бешено забилось.

Я повернулся к толпе, и увидел ее. Веру. Протиснулся к ней.

— Здравствуйте, Вера Ивановна. Вы едете в город?

Из-за пересохшего горла голос звучал грубее обычного.

— Да нет, из библиотеки шла.

Верочка кивнула на холм со смотровой площадкой, откуда по ступеням, увлекая ветки, листья и конфетные обертки, несся водяной поток, впадал в реку, текущую по дороге. Закручиваясь водоворотами, она устремлялась к морю. До наводнения, какие в наших краях нередко случались, было далеко, но еще несколько часов, и низины точно затопит.

— У нас зонты, они бесполезны, — невпопад сказал я.

— Тебя третий день нет в школе, ты разве не заболел? — В голосе Веры читалась тревога (а может, мне показалось).

— Отпросился на недельку, — развел руками я.

— Ну и хорошо, что ты здоров, — улыбнулась она. — Возвращайся скорее.

— Мы на тренировку сейчас, — сказал Боря, с тоской глядя на падающие с неба нити дождя, перевел взгляд на меня. — Погнали?

Я кивнул. Верочка намекнула:

— Спасибо, ребята, я лучше подожду. Ели есть дождевик, буду благодарна.

В этот миг мне больше всего на свете захотелось раздобыть для нее дождевик. Откопать, украсть, у кого-то отжать, но увы. Или — к счастью.

— Сами бы от него не отказались, — сказал я, и мы с Борисом против ветра побежали к Илюхиному дому.

Я не чувствовал ледяных пощечин дождя, думал о том, как нелепо выглядел в Вериных глазах. Надо было спросить, как ей живется на новом месте, а с языка срывалась всякая ерунда. Еще и Борино «погнали с нами» звучало как приглашение. Одним словом, позор!

На месте выяснилось, что в спортзале были только Илья и Ян, которые жили рядом со школой. До начала тренировки оставалось пять минут.

Здесь, в теплом спортзале, залитом ярким светом, свист ветра не был слышен, лишь едва шелестели капли дождя.

— Никто не придет в такой дождь, — предположил Илья.

— Так всегда случается, когда все нужны позарез, — проговорил я. — Надеюсь, клуб соберется хотя бы неполным составом, чтобы тебе завтра всем не передавать то, что мы обсуждали в городе.

— А что вы обсуждали? — вытянул шею Борис.

Ян, который, видимо, был в курсе проблемы, покосился на него и промолчал.

Ровно в шесть в спортзал ввалились мокроволосые Димоны и Мановар. Чабанов прогудел:

— Ну и ад на улице! В раздевалке еще Рам, Кабанов и Денчик. Остальные, наверно, не придут.

Едва он договорил, дверь распахнулась, ввалились Памфилов, Кабанов, Меликов со ссадиной на скуле, уставились на меня. Я вскинул руку.

— Про наезд на всех я знаю. Что Рама и Раю потрепали — тоже. Мало того, есть кое-что, что я постарался скрыть. Как выяснилось, зря. Давайте пока маты расстелем, поговорим, потом ногами помашем.

— Давай сперва помашем, — предложил Рамиль, — потом переместимся на базу, там и поговорим. Вдруг опаздывает кто.

— Да, зная, что ты скажешь, я собрал всех, — поделился Илья. — Девчонки могут опаздывать. Михалева прихрамывает, но все равно хотела прийти.

— Значит, сперва тренировка, — легко согласился я, подождал, пока друзья встанут на свои места, и продолжил: — А уже на базе я продолжу рассказ об уличных драках, и там же решим, как жить дальше.

Взрослый я тоже старался избежать конфликта и в уличных драках не участвовал, потому знал о них лишь в теории и не мог теорию совместить с практикой и провести занятие на тему «уличная драка с превосходящим числом соперников», потому тренировка была обычной, но запланированную борьбу я заменил боксом.

Все выкладывались как никогда — видимо, стимулировала нависшая угроза. Под конец занятия дождь утих, и, когда мы закончили, обнаружили в коридоре Гаечку, Алису и Лихолетову.

— Прогульщицы! — воскликнул Ден, указывая на Гаечку.