Александр Афанасьев - Сожженные мосты
— Программа-максимум — это революция, — ответил сэр Джеффри, — самая настоящая революция.
— Где? — неверяще спросил Уайт.
— В Российской империи, сударь. Конечно же, в Российской империи.
Принесли напитки — здесь с этим быстро, персонал вышколен и бегает стрелой. Джон Уайт сразу же отхлебнул виски, солидно так, возможно, для того, чтобы побыстрее прийти в себя.
— Как вы это сделаете, сэр? Вы считаете, что такое государство можно опрокинуть революцией? Вы серьезно?
— Серьезнее некуда. — Сэр Джеффри отпил холодной минералки, с наслаждением ощущая ее вкус, вкус горного родника. — Вот как раз такое государство и можно опрокинуть революцией. Ваше — нельзя, а Россию — можно. Хотите, скажу почему?
— И почему же?
— Потому что средний североамериканец, пресловутый «Джо Сикс-Пак», сыт политикой по горло. Когда приходит время выборов, а это происходит часто, он включает телевизор и видит бесконечные «коммершиалз», где кандидатов продают, словно новый сорт сыра в вакуумной упаковке. А потом, после выборов, он видит, что ровным счетом ничего не изменилось. Только хуже стало. Единственное, на что североамериканцы могут повлиять путем выборов, это на местном уровне — выбрать шерифа, мэра и на этом успокоиться. Вы не задумывались, почему в вашей стране нет ни одной общенациональной газеты?[133] А вот в России такого цинизма и апатии у людей нет. Если людям дать свободу, тем людям, у которых ее никогда не было, они с радостью схватят ее и совершат кучу ошибок. Потом они будут с ностальгией вспоминать о прежних временах, как о временах стабильности и порядка, где был Государь Император, и большую часть проблем, свалившихся сейчас на них, решал он. Но это будет потом…
Джон Уайт цедил виски, постигая очередную главу «Евангелия от разведчика».
— У вас есть конкретные планы? Исполнители?
— Господи боже мой… Вы никак не можете отойти от бюрократии. Планы, исполнители — что за чушь? Ситуация может меняться по нескольку раз на дню, и то, что вы разрабатывали месяц, может обесцениться за час. Самое главное — наличие ресурсов, исполнителей и методик работы с нашей стороны. Все это есть у вас. Все это есть у нас. Этого пока достаточно. Если мы увидим, что назревает революция, — мы подтолкнем процесс в нужном направлении. Нет — и не надо, время еще будет. Революции выносят на поверхность всю ту гниль, что скопилась на самом дне, — и с этой гнилью придется работать. Но так даже лучше — работать с гнилью. Она всегда готова продать вам Родину со скидкой…
— Допустим… — Будущий министр безопасности Родины был осторожен. — Не скрою, предложения ваши весьма интересны, хотя я еще раз подчеркиваю: давать единолично ответ о принятии их либо об отвержении я не имею права. Как бы то ни было — в случае их принятия нам нужно будет создать некий координирующий комитет. Черт, чтобы перебросить в зону боевых действий хотя бы одного морского пехотинца, понадобится проделать уйму вещей. А вы говорите — об авианосных группах и половине корпуса морской пехоты САСШ.
— На этапе принятия решения координация только по этому каналу, через меня и вас, — ответил сэр Джеффри. — Посвящать слишком много людей чревато. В случае, если решение будет принято, необходимо создать проектную команду, конкретно под этот проект.
— Каким образом?
— Лучше всего это сделать в Британии. У нас есть законсервированные военные базы, иногда мы тайно обновляем на них оборудование, прежде всего коммуникационное. Вашим людям придется отправиться в длительную командировку. У нас гораздо более строгие законы относительно прессы и разглашения секретной информации, и не спорьте по этому поводу со мной. Так будет лучше. Но прежде всего — мне нужен простой и ясный ответ. Да или нет. Пока я его не получу — дело с места не сдвинется.
Когда сэр Джеффри обогнул стадион и вырулил на Индепенденс-авеню, то сразу заметил серебристый седан «Шевроле», прилипший к нему и выдерживающий расстояние строго две-три машины. Осуждающе покачал головой — вот придурки. Неужели нельзя было прилепить к бамперу маячок, пока он играл в гольф, и следить, находясь вне пределов видимости? Воистину этим недотепам не стоило отделяться…
08 июня 2002 года
Тегеран
Дел за то время, пока я отсутствовал, накопилось масса. Такое ощущение, что до моего прибытия посольство просто не работало. Впрочем, это я так — обычная ворчливость из-за вала проблем и «семейных» неурядиц вдобавок.
Первая семейная неурядица (если не рассматривать возможную измену) заключалась в том, что деньги моя дражайшая половина уже умудрилась потратить. Куда — непонятно. Впрочем, у женщин редкостный талант тратить деньги. Если так пойдет и дальше, я рискую оказаться первым Воронцовым в новейшей истории нашего рода, который умудрился промотать состояние. Все-таки в привольной холостяцкой жизни, как ни крути, есть свои плюсы, и судьба дала мне шанс задуматься об этом до того, как я приму роковое решение связать себя узами Гименея.
Вторая семейная неурядица заключалась в «Хорьхе», предоставленном в полное и безраздельное владение моей половины. Супруга пожаловалась, что он… как-то не заводится. Осмотрев его, я пришел в ужас — не знаю, где его гоняли, но уделали изрядно. Это представительская машина, и чтобы обозреть красоты какой-то там горы, его не нужно гонять по проселкам, что я и объяснял битый час. Поздравляя супругу, главное — не перейти на крик. Мудрость русских поговорок неисчерпаема. Сошлись на том, что я куплю ей небольшой внедорожник вместо этого неповоротливого слона.
Взамен она мне пообещала (на бумаге, произносить такое вслух, учитывая микрофоны, нельзя), что «ночных концертов» больше не будет. Просто очаровательно.
Появилась прислуга, всем этим занимается опять-таки супруга. Лишних глаз в доме стало еще больше, и риск разоблачения нашего «брака» возрос многократно. Но пока держимся, как на последнем бастионе.
Ну и третья, моя личная неурядица — залечить раны и попытаться найти разумное объяснение тому, откуда это я явился весь ободранный. Придумывать ничего не стал — так и сказал, что едва не стал жертвой террористического взрыва.
Со всем с этим и с тяжкими думами о предстоящем я с утра выехал в посольство — работы накопилось и там…
Началось внезапно — даже заметить, как именно, не успел. Что-то загремело — словно палкой провели по штакетнику, только немного громче. Сообразил, что это такое, только через пару секунд, а сообразив, нырнул на пол, благо размеры пассажирского салона «Руссо-Балта» вполне позволяют. Вали же просто нажал на тормоз и остановил машину посреди довольно узкой улицы.
Выждав секунд тридцать, я поднялся с пола машины, выглянул в окно, благо, что бронированное. Разбитая пулями витрина, притулившаяся у тротуара полицейская машина, с пулевыми пробоинами и спущенным колесом, один из полицейских, видно, что раненный, бестолково озирается, держа в руках автомат. Что с другими — непонятно, возможно, так и остались в машине навсегда.
— Вали! Поехали отсюда! Поехали в посольство!
Вали кивнул, нажал на газ. «Руссо-Балт» покатился вперед, полицейский, тот, что остался в живых, вскинул автомат, но стрелять по машине с дипломатическими номерами не посмел.
До посольства добрались нормально, правда, цветом лица и я, и Вали напоминали недавно побеленную стенку. Не каждый день прямо у тебя на глазах орудуют террористы с автоматами. И положительный герой вмешивается в это дело только в фильмах, в жизни ты только и думаешь, чтобы смыться, да поскорее.
— Вали, расскажи, что произошло? — попросил я, когда шофер припарковал машину около ограды посольства, не заезжая внутрь.
— Это бандиты, эфенди… — шофера потряхивало, — бандиты.
— Какие бандиты?
— Бандиты. На мотоциклах. Стреляют в полицейских. Трах-тарарах — и газу. Попробуй догони.
— А зачем они это делают?
Такой простой вопрос поставил моего водителя в тупик.
— Не знаю, эфенди, — наконец сказал он, — они бандиты, и это всем известно.
В этот момент я принял окончательное решение.
— Послушай, Вали, что я тебе скажу, и не обижайся. Я решил больше не пользоваться этой машиной, понимаешь?
Вали помертвел лицом.
— Вы меня увольняете, эфенди?
— Нет, Вали, нет. Не беспокойся об этом. Просто эта машина слишком заметная, понимаешь? Если и будут стрелять, то будут стрелять по ней. Поэтому я хочу купить что-то менее приметное, чтобы никто не знал, что это езжу я.
Вали немного подумал.
— Но, эфенди Искандер, я могу возить вас и на той машине, которую вы купите.
— Не нужно, Вали. Сделаем вот что. Ты будешь возить госпожу Марину, куда она попросит. Я сам скажу ей об этом. А если мне понадобится, чтобы ты меня куда-то отвез, — я извещу тебя об этом.
