KnigaRead.com/

Гарри Гаррисон - Кольца анаконды

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Гарри Гаррисон, "Кольца анаконды" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Пока остальные говорили, гнев королевы немного поостыл. Более того, голос ее прозвучал почти бесстрастно, словно в ее теле поселилась другая личность.

— Слишком поздно. Мы не считаем мир возможным на данном этапе. А возможности проигрыша просто не существует. Если американцам следует преподать урок, то это должен быть наглядный урок. Переговорите с моими министрами и подготовьте предложения касательно этой механической войны, которую ведет наш враг. То, что могут сделать они, мы, британцы, наверняка можем сделать лучше. Ибо разве не у нас очаг науки и техники? Куда идет Британия, мир должен следовать волей‑неволей. Преклонив колени перед этой дикой страной, населенной оборванцами, мы заслужим от коронованных особ Европы лишь презрение. Мы не должны поддаваться. Этот опыт только укрепит Британию и Империю. В течение столетий мы правили морями, и так должно оставаться в обозримом будущем. — Она решительно скрестила руки на коленях. Потом с угрюмой решимостью, поджав губы, оглядела собравшихся, словно провоцируя их на спор или несогласие. Молчание затягивалось. Никто так и не раскрыл рта. — Что ж, тогда вы свободны.

Вторая американская революция

Президент Конфедерации и президент Соединенных Штатов взяли за правило встречаться каждое утро. Началось это случайно, когда они хотели приготовить общую повестку дня перед совместным заседанием Кабинетов: Джефферсон Дэвис приезжал в коляске из «Вилардс‑отеля», расположенного чуть дальше по Пенсильвания‑авеню, в доме четырнадцать, входил в Белый дом и поднимался по лестнице в кабинет Авраама Линкольна. Николай подавал им кофе, затем закрывал дверь и выставлял часового у дверей кабинета, чтобы их уединение никто не нарушил.

Как обычно, отпив немного кофе, Дэвис заговорил:

— Мне пришло весьма приятное послание от Уильяма Мейсона. Он просит меня поблагодарить вас самым сердечным образом за специальный приказ об их освобождении. Он вернулся в лоно семьи, как и Джон Слайделл. К письму прилагается коробка чудесных гаванских сигар.

— Вы должны поблагодарить капитана Уилкса, офицера, захватившего их в плен, потому что это он напомнил мне об их тюремном заключении. Посреди войны, разыгравшейся якобы из–за их захвата, никто, кроме Уилкса, и не вспомнил о них, — Линкольн пододвинул Джефферсону стопку телеграмм через стол. — Прибыли несколько минут назад. Контратака наших сил началась. Хотя еще слишком рано узнавать подробности, думаю, что могу без всякого зазрения совести сказать, что итог предрешен. Наши свежие войска против их усталых, да к тому же у нас невероятное численное превосходство. Они должны отступить — или остаться на месте и сложить головы.

— Или и то и другое сразу. — Дэвис подул на кофе, чтобы остудить его. — Пожалуй, я испытываю жалость к обычным солдатам, которые служат под началом таких безжалостных господ. Но недостаточно сильную, чтобы пожелать иного исхода. Вероломному Альбиону надо нанести фатальный удар, который заставит его полететь кувырком и не оставит иного выбора, кроме поисков мира.

— Но только не чересчур рано, — Линкольн вскинул руки, будто хотел придержать этот исход. — Мы оба согласны, что, пока идут бои, эта страна едина. Так что мы должны учитывать, что может случиться, как только пушки смолкнут. Тут кое–кто дожидается в соседней комнате, и я хочу вас познакомить. Это весьма мудрый человек, о котором я уже вам рассказывал. Человек, принесший мне новые идеи, новые направления, которые, полагаю, повлияют на наш общий план действий. Он тот самый натурфилософ, который исповедует тайное искусство экономической теории.

— Мне о ней ничего не известно.

— Мне было тоже неизвестно, пока он не растолковал. С его помощью, полагаю, мы сможем найти способ уладить наши противоречия, перевязать раны и повести эту страну навстречу гордому единому будущему.

— Если он может сделать это, то я провозглашу его чудотворцем!

— Может, он и есть чудотворец. Но определенно он ставит свободу выше страны, ибо, помимо прочего, он еще и англичанин.

Дэвис не знал, что сказать, ибо загадочные материи финансов и экономики всегда были свыше его понимания. Он солдат, по нужде занявшийся политикой и испытывающий только одно желание — оказаться на поле боя во главе войск. Он лишь заерзал и поднялся, когда в комнату вошел седовласый философ. Линкольн представил его Джефферсону Дэвису, и они вежливо беседовали, пока Николай не вышел и не закрыл дверь. Только тогда президент вернулся к проблемам, стоящим перед ними.

— Вы знаете, мистер Милл, что ваша страна вторглась не только на Север, но и на Юг?

— Знаю. Не могу этого понять или объяснить. Могу лишь молиться, чтобы ваши объединенные войска смогли противостоять этому нападению.

— Мы тоже, сэр, — начал Линкольн и замялся, ломая длинные пальцы и ломая голову о том, что же можно открыть. Все, наконец решил он. Чтобы Милл мог помочь, ему следует открыть все мысли, каждое решение. — Воюющие стороны в нашей гражданской войне пришли к обоюдному соглашению о заключении перемирия, чтобы дать отпор общему врагу. Страна снова едина, но мы боимся, что вражда возобновится, как только бои закончатся. Однако я должен быть с вами откровенным и поведать все наши страхи и надежды на будущее, попросив ни с кем не делиться тем, что вы сегодня здесь услышите.

— Даю вам слово, господин президент.

— Мысли наши просты. Когда эта война, хочется надеяться, против захватчиков будет выиграна, сможем ли мы и дальше наслаждаться миром, ныне воцарившимся между недавно воевавшими штатами? И сможем ли мы каким–либо образом найти способ положить конец ужасной войне между штатами, ныне приостановленной?

— Конечно, можете, — спокойно и уверенно сказал Милл с откровенным удовлетворением и уверенностью. — Если вы сильны в своей решимости, я могу указать вам дорогу, каковая сделает этот мир возможным. Я воздержусь от попыток читать вам лекцию, джентльмены, но имеются определенные факты, которые следует тщательнейшим образом учесть. Нам следует помнить уроки прошлого, дабы не повторять их. Я прибыл из Европы, скованный своим прошлым, а ваша страна свободна от него. Вы, конечно, помните, что всего несколько лет назад в Европе были опасные политические волнения. Она стара, и идеи ее стары.

Говоря, он расхаживал по комнате, время от времени назидательно подымая указательный палец, чтобы подчеркнуть какую–либо мысль.

— На сей раз французское правительство показало себя совершенно косным, действующим исключительно из самых низменных и эгоистических побуждений. Французский народ хотел перемен и готов был встать на баррикады, чтобы умирать за лучшее будущее. И что же случилось? Режим жирного короля средних классов Луи Филиппа не мог справиться с этим кризисом. Король бежал в Англию, а рабочий люд Парижа восстал как один и поднял красный флаг над отелем «Де Виль». И каков же был ответ? Парижские толпы были усмирены национальной гвардией ценой десяти тысяч убитых. Затем Луи Наполеон положил конец Второй республике и основал Вторую империю.

В Бельгии напуганный король хотел отречься от престола. В конце концов правительство позволило ему остаться, и он в благодарность запретил собрания. В Германии были возведены баррикады. Затем были призваны войска, и мятежных граждан расстреляли. В Пруссии по‑прежнему нет ни парламента, ни свободы речи, ни права собраний, ни свободы слова или суда присяжных, ни терпимости к идеям, отклоняющимся хотя бы на волосок от архаичного представления о священном праве королей.

— Вы высказываете весьма сильные мнения в своих наблюдениях, — заметил Линкольн.

— Действительно, и я совершенно прав. Поглядите на другие страны. Народ восставал и в Италии, каковая была и по сей день остается не более как пестрой смесью анахроничных принципалов. А Россия, управляемая царями, является краеугольным камнем деспотии в Европе. И Прага, и Вена тоже пережили народные восстания, как и Париж, и толпы захватывали контроль над городами. И их расстреливали войска.

По сравнению со всем этим условия в Англии, несомненно, идиллические. Но теперь Британия вступила в эту глупую войну, сделала ужасную ставку, решилась сместить избранное народом правительство, растоптать единственную значительную демократию в мире. Крохотная Швейцария не может воплощать в себе благородное будущее человечества. Но возрожденные Соединенные Штаты Америки могут.

Оба президента молча переглянулись, мысленно оценивая важность сказанного.

— Лично я никогда не рассматривал это в подобном свете, — промолвил Дэвис. — Полагаю, мы принимали нашу страну как данность и принимали эти достоинства как нечто само собой разумеющееся.

— Очень многое из того, что мы считаем естественным, может измениться, — ответил Милл. — Естественное правление Британии над американскими колониями было отменено этими же самыми восставшими колонистами. Я не уклоняюсь в сторону, когда говорю с вами о законах экономики. Если вы последуете за мной туда, куда я хочу вас повести, то дойдете до самой сути проблемы, с которой столкнулись.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*