Василий Сахаров - Степные Волки (СИ)
— Кривой Руг далеко, а у нас свои законы. Девка мне должна, и теперь отработает по полной.
— Сколько? — обернувшись, спросил я девушку.
— Три серебрянки, — потерянно ответила она, пытаясь прикрыться разодранным в клочья серым платьем. — Мы здесь наверху в каморке живем, беженцы. Заняли денег у него, — она кивнула в сторону Косого, — а отдавать нечем. Мы все вернем, — быстро затараторила она, — но позже, как отец вернется.
Понятно. Кому война, а кому мать родна. Покопавшись в кошельке, я вынул полуимпериал, по номиналу десять серебрянок, и бросил на стол.
— Этого за девку хватит? — спросил Косого.
— Дело не в деньгах, — местный авторитет набычился, — и вообще, валите отсюда, а то голыми и босыми отсюда уйдете, и никакой, — он мерзко хмыкнул, — Кривой Руг не поможет.
— Как знаешь, — мой взгляд скользнул по Курбату, который, не отрываясь, смотрел на девчонку, и в то же время был готов в любой момент встать на ее защиту. — Уводи девушку, Курбат.
Горбун накинул на девчонку плащ и повел ее к выходу из подвала. Косой попытался кинуться за ним следом. Однако на него прыгнул Звенислав, и несколькими быстрыми ударами успокоил. Бродяги попытались за него вступиться, но я встал на их пути, и так посмотрел на этих шакалов, что они решили не рисковать и отстояться в стороне.
Звенислав закончил месить Косого, добавил ему пару пинков и тот, глухо застонав, откатился в угол, где до этого стояла девушка.
— Мразь! — Звенислав брезгливо сбил с одежды пыль.
— Что же вы так, — спросил я бродяг, — законы воровские не уважаете? Это не я, пришлый, должен был этого скота остановить, а вы. Что так?
— Да, это, — ответил один из попрошаек. — Всех авторитетов в городе зачистили, и так сложилось, что Косой за старшего остался.
— Еще кто–то кроме него в городе есть?
— Человека три, кто с понятием.
— Ясно с вами все. Если будут какие–то претензии насчет этого козла, — я ткнул пальцем в сторону всхлипывающего Косого, — то всегда милости просим на наш двор, улица герцога Арина, дом пять. Меня зовут Пламен сын Огнеяра.
— Все путем, разбора не будет, — бродяга поморщился, — вы не нашего уровня люди.
— И все же, у меня есть работенка для бродяг, если что, обращайтесь, — попрошайки суетливо закивали, и мы с братом вышли на улицу.
Девушка, закутанная в плащ Курбата, все еще не отошла от шока, и я ее спросил:
— Как звать, где живешь?
— Эльза меня зовут. Здесь, — она махнула рукой в направлении второго этажа, — живем с мамой и братиком младшим.
— А отец где?
— На войну забрали, в ополчение.
— Курбат, — обратился я к горбуну, который, судя по всему, на девчушку крепко запал, как говорится, с первого взгляда, — проводи девушку, и помоги, чем сможешь.
— А вы, как же?
— Мы еще кое–куда зайдем, а встретимся уже дома. Давай.
Курбат кивнул и повел симпатичную девушку Эльзу к ней на квартиру, а мы направились в норгенгордское отделение Тайной стражи. Посмотрим, что там творится, и как нас встретят.
Глава 30
После победы под Стальгордом работы у полковника Штенгеля не убавилось, а даже наоборот стало больше. Оборонительная армия генерала Микита, кстати, генерала он получил за победу над войском рахов, встала на свои прежние рубежи по рекам Сана и Быстриша. Часть воинов, в основном ополченцев, распустили до весны по домам. А вся остальная армия, взяв в руки лопаты, заступы, мотыги, кирки, топоры и ломики, начала строить оборонительную линию длинной в сто пятнадцать километров. Естественно, не сплошную, а на самых опасных направлениях предполагаемых вражеских прорывов.
Большинство рейдеров, в отрядах подчиненных Штенгелю и Интару, получили свободу, и кое–что в денежном эквиваленте из добычи. Однако разбегаться рейдеры не торопились. Ладно, пират Бебека. Тот умчался на Корас, с рассказами о здешнем привольном житье, и еще с десяток бойцов–иностранцев. А вот штангордцам деваться было некуда. В самом деле, ну выйдут они за пределы замка. А там уже герцогские вербовщики ждут и никак не дождутся, на службу в поредевшие пехотные полки потянут. Вот и решили те, кто уже повоевал в тылу врага, что если оставаться в армии герцога Конрада Четвертого, то лучше чем рейдерская, службы не сыскать.
Тем временем в замок генерала Сантре прибывали все новые воины, в основном под охраной, но появились и настоящие добровольцы. В первую очередь эльмайнорские разбойники, которых начали усиленно вылавливать по лесам егеря герцога Умберто. После них подтянулись балтские мечники, пять десятков отличных бойцов, не сошедшихся со своим отрядным командиром в вопросе справедливого раздела добычи. А затем, ищущие удачи и золота обедневшие дворяне с запада, в основном из Аппена. Поэтому уже к середине осени в замке собралось полтысячи бойцов, у которых не осталось на руках ничего, кроме оружия, да и то казенное. Все остальное бравые рейдеры спустили в походном борделе, вольготно расположившемся подле замковых стен, и в таком же походном трактире, который торговал отвратительной сивухой.
Атмосфера в замке сложилась нехорошая. Совсем немного оставалось до бунта или еще чего–то подобного. Поэтому два полковника приняли решение, не ждать следующего весеннего наступления рахов, а самим в степь сходить. Возник вопрос. Куда направить пять сотен лихих бойцов, за которых никто не будет переживать? И вот, собравшись в кабинете мятежного генерала, а затем, пригласив на этот военный совет сотника Бертра, уже близкого к тому, что ему вернут титул, они расстелили карту и стали совещаться.
— Господа, — разговор начал Бертра. — Определитесь, кто пойдет в поход командиром всего рейдерского войска. Нужно знать уже сейчас, кто в этом походе будет командиром.
— Давай палочки тянуть, — предложил граф Интар.
— Я не против, — высказался Штенгель. — Чья короткая, тот и поведет бойцов в степь. Бертра, давайте палочки.
Проведя таким образом выбор командира и, определив, что походным вождем судьба назначила полковника Штенгеля, офицеры перешли к предстоящей цели для набега.
— Коней нам дадут, — сказал Интар, — с Микитом я договорился. После степняков лошадей много осталось.
— Тогда надо по пограничью пройти, и все рахские заставы посшибать, — предложил сотник.
— А как же добыча? — Интар был недоволен тем обстоятельством, что оставался в замке.
— Пограничье это не дело, — высказался Штенгель. — Там наших орлов по степи загоняют как сайгаков, и все, прощай затея с рейдерскими отрядами на неопределенное время. Есть у меня кое–что, смотрите.
Полковник ткнул пальцем в карту:
— Вот здесь, недалеко от побережья город Шамтари, бывший дромский Вольск. Городок богатый, через него кое–какая торговлишка из Фергона идет.
— И как туда добираться? — хмыкнул граф. — Здесь же по прямой километров двести, не меньше. Сам же говоришь, что по степи наших бойцов загоняют.
— Морем, граф, только так.
— Объясни, — потребовал Интар.
— С удовольствием, — впервые Штенгель предложил план, до которого не додумался граф. — Наш военный флот слабенький, что там, пяток галер. Но торговый очень хорош. Мэтр Самбини по моему поручению связался с некоторыми негоциантами, и они, за долю в добыче, готовы доставить нас в бухту Салей, а уж от нее преодолеть десять километром своим ходом к Шамтари не проблема. Ночью захватываем город, грабим его и отходим.
— Это же пиратство, — возмутился Бертра.
— Это война, — жестко отрезал Штенгель, — и пора бы уже понять, что все, до чего ваши бойцы дорвутся на вражеской территории, это подрыв экономической мощи противника. Как известно, рахи не имеют поселений на берегу Аскорского моря, а этот город, Шамтари, ближе всего от побережья. Как говорят пленные степняки, стен там нет, население города около трех тысяч и гарнизон плевый, сотня сабель из чимкентов, которые кочуют в этом районе. Управимся за сутки, хорошо. А нет, все там ляжем, когда чимкенты по тревоге орду соберут. Как вам мой план?
— Одобряю, — сказал Интар.
— Принимается, — добавил сотник, от которого, впрочем, ничего не зависело.
Прошла неделя и пятьсот сорок рейдеров, а с ними двадцать тайных стражников из диверсионного спецотряда «Молния», во главе с полковником Штенгелем, погрузились на пузатое парусное судно. Это был шестисоттонный каракк «Счастливая Звезда», который принадлежал самому богатому в герцогстве купцу, негоцианту Квинту Боркано.
Торговое судно вышло из столичной гавани под вечер и, не боясь темного времени суток и осеннего Аскорского моря, ведомое по звездам опытными кормчими, двинулось вдоль побережья на восток. Трое суток, подгоняемый свежим попутным ветром, каракк шел к месту своего назначения. И, наконец, как и планировалось, под вечер вошел в безлюдную бухту Салей.
