Сергей Калашников - Шелест трав равнин бугристых
И даже известно, какая. Видывал он соревнования по академической гребле. Чтобы долго не рассусоливать — восьмёрка распашная. Только посадить в неё нужно четверых гребцов, чтобы осталось место примерно для полутонны груза. В общем — длинная узкая лодка, устроенная так, чтобы основная масса народу сидела спиной вперед и приводила судёнышко в движение. К счастью, в деле создания плавсредств из коры, покрывающей лёгкий деревянный каркас, есть уже и опыт, и мастера. Считай, с первого раза получилось то, что нужно. Ну да — вёсла пришлось делать короче, чем помнилось, потому что консоли выноса уключин не получались длинными. И сидения гребцов не скользили. И для предотвращения опрокидывания понадобилась пара балансиров-поплавков в задней части, где не надо размахивать вёслами. Но ходила эта лодка стремительно.
На этот же период пришлось и изобретение мотыги — нефритовая рабочая часть на удобной рукоятке стала прекрасным инструментом, после решения вопроса о надёжном креплении — научились выжигать в конце палки паз нужной формы, в который потом при помощи бандажа заделывали собственно каменный элемент, обточенный на манер зубила. Петя лично испытал пару образцов — вполне годится, чтобы делать ямки и засыпать зёрнышки после выжигания старой травы и прохода сохой. Главное — не раскалывается о камни, которых так много в почвах Бугристых равнин.
В принципе, решить бы ещё вопрос с тяглом при вспашке, и совсем можно было бы цивилизованно жить. Вот припоминает он, будто в древности пахали на быках. Так есть у них выросшие прирученными самцы коров, приходящие за солёной водицей и лепёшкой. Только друг с другом они не ладят, отчего их, как подрастут, закалывают на мясо. А ещё он читал где-то, будто пахали на волах, которые тоже быки, но медлительные и спокойные. Так вот, здесь никаких диких волов не водятся. Даже коровы носятся, как угорелые, отчего вымени большого бурёнки не носят, чтобы оно при беге не било их по ногам и не сбивало с шага.
Просто загадка природы какая-то эти таинственные волы. Если их не встречается в дикой природе, то откуда они берутся у людей? Всю дорогу до Длинного озера ломал голову над этим вопросом.
Кстати, на быстрой лодке с четырьмя гребцами, меняющимися попарно, долетели до места всего за пару недель — знакомая дорога всегда кажется короткой. В оба маленьких селения доставили хороший запас соли и все, какие собрались, выделанные шкуры — тут имеет смысл носить одежду, защищающую от холода, особенно ночами. Тянет с гор свежим ветерком. Этот ветерок, кстати, навёл на мысль о парусе — не так уж трудно оказалось держать ветрило повёрнутым на восьмую часть оборота влево, чтобы поток воздуха подгонял лёгкое суденышко вперёд. Из чего парус? Из тщательно сплетённой циновки. С ним обратный путь проделали не за четырнадцать дней, а всего за десять.
Одни словом, полгода благодатного периода можно без особых подвигов сноситься с дальними выселками. Из добрых же вестей пока только две. На гористой стороне очень хорошо растёт пшеница, хотя полянки под её посевы редки и невелики. Там же довольно легко приручились козы. Со стороны степи ничего нового или необычного не случилось — тут запущен в дело птичий двор, страдающий от визитов камышового кота. Овёс в этих местах растёт неохотно, зато веничная трава и соя обещают хороший урожай.
И там и там рыбы — хоть завались. Ребята с двух лодок опоясывают длинной сетью приличный участок водного пространства, потом за оба конца вытягивают снасть, буквально выгребая всё, что в неё попалось. Но берут только вкусненькое подходящего размера, отпуская остальное обратно. В общем, балыки тут не лакомство, а простая еда. Икра тоже в достатке. Собственно, её в солёном виде и взяли в обратный путь столько, чтобы на всех хватило. Пол лодки набили сосудами. А вот пустых сосудов сюда нужно будет прислать, и побольше — в этих краях бамбук почему-то не встречается. Это в следующем рейсе уже без Пети отвезут.
* * *Жизнь стала пресной и предсказуемой. Большое хозяйство иногда чуточку сбоило, но, как правило, это были сущие мелочи. То пришлось спалить в печах завонявшие запасы вяленой рыбы — не съели их, не успели. То пропали горшки с мармеладом. Пропали не потому, что их кто-то слямзил, а всё покрылось плесенью — пришлось пропустить эту посуду через обжиговую печь, чтобы органика выгорела. Но сами горшки отчистить не удалось, как ни отмачивали их. Теперь служат для доставки воды от речки к керамическому навесу.
Они, кстати, практически полностью перестали пропускать воду через стенки, что навело на мысль загерметизировать ёмкости, дав в них впитаться какому-то органическому веществу, а потом обжечь второй раз, закрепив таким образом пробки в порах. Два вещества дали хорошие результаты — молоко и сладкий компот. Но прижилась всё-таки молочная керамика. Сахар, хоть и пережжённый, держал воду хуже. А варианты, основанные на бульонах, крошились.
Еще любопытный момент удалось отметить — взрослые питекантропы от молока начинают маяться животами, поэтому молочное направление особенного развития не получило — в основном детки баловались в тот период, когда мамки отлучали их от груди. Это примерно в четыре-пять лет, когда ребятишки здесь уже считаются людьми самостоятельными и ответственными. Ну и Пете приносили чашечку — близнецы и дочка Ола в работах по дойке участвовали, как в забаве — своего рода спорт у них получался, причём не такой уж безопасный. Коровок же, позволяющих себя доить было то три, то четыре. В том смысле, что, некоторые не возвращались после длительных отлучек в сухой период, на который примыкали к ближайшему дикому стаду. Зато рождались и вырастали телята.
На шеф-багыра молоко расслабляющего действия не оказывало, что соответствовало смыслу носимого имени — Пэта по-питекантропски означает «Сосущий Титьку».
Однажды только в потоке простых повседневных дел промелькнул особый случай. Из печки в которой пробовали огнём камни, принесли серую кляксу — аж сердце защемило, так это было похоже на железо. А вот и нет — свинец. Как выяснилось — его ребятишки получили из снарядов для пращи — шариков, которые Петя вытачивал из того самого камня, из которого делал отражатели, когда жил в Бугристых равнинах и не догадывался использовать на топливо коровьи лепёшки. Немудрено — они очень тяжелые. Действительно, как свинец. То есть — и вправду, встречаются кое-где руды металлов. Конечно, лучше бы руда оказалась железной. Или медной, на худой конец. Или, ладно, оловянной — оно, по крайней мере, не отрава, из него можно хотя бы кружки изготавливать. Или пуговицы. Только вот не везёт никак с камнями. Но это не причина бросать затею — камни в холмах встречаются разные. Так что работы необходимо продолжать.
А вообще-то основную массу мужчин Петя увёл в бугристые равнины строить цепочку водосборных пирамидок и колодцев вдоль дороги к Длинному озеру. Заодно — вымостить камнем-плитняком глинистые участки, где в дождливую пору в скользкой грязи разъезжаются ноги. А то как-то чересчур вольготная жизнь началась у народа — сытная и необременительная.
* * *— Шеф, я уйду от тебя. Ты заставляешь людей трудиться, когда они могут спокойно лежать в тени и вкусно регулярно питаться, — это снова пришёл Фэн, чтобы выразить своё неудовольствие по поводу тяжёлых работ, которые заставляет его делать молодой вождь.
— Хорошо, Фэн. Только забери с собой и всех других, кто недоволен. Мне надоело понукать и подталкивать, да следить, чтобы не испортили глиняную подушку, наваливая глину кое-как.
— Женщин мы тоже возьмём с собой, — недоверчиво покосился на парня опытный питекантроп.
— Конечно возьмёте. Тех, что пожелают идти с тобой и присоединившимися к тебе мужчинами.
Вот и весь разговор. А потом словно корова языком слизнула две трети помощников — только четыре парня остались с вождём. Трое — молодые, а четвёртый так и вовсе мальчишка-подросток. Вот впятером они и строили водосборные пирамидки с колодцами, затрачивая на каждую дня по три-четыре. Дожидались сбора в резервуар утренней росы, немного охотились, чтобы подвялить и подкоптить мяса на несколько дней, а потом переходили дальше. Вскоре пришла Брага с довольно многочисленной группой мужчин и женщин — она-то и принесла сногсшибательную новость.
Оказывается, Фэн решил остаться в усадьбе и стать здесь вождём — ну не дурак он, чтобы уводить своих сторонников неведомо куда из места, где всё налажено и обустроено. Но теперь он станет говорить, что делать, поэтому все будут сколько угодно есть, когда пожелают, и не станут заниматься глупостями, которые придумывает Сосущий Титьку для того, чтобы не позволить людям правильно жить.
Гыра, бросившегося на этого повстанца, огласившего новую программу, образумил Хыр.
— Ты же давно знаком с Шеф-Багыром, — сказал он горячему питекантропу, заодно остановив этими словами и Пыра с Фыром. — И, наверное, заметил, что далеко на востоке он построил два дома, куда поселил людей. А сейчас по его приказу быстроногий Тыр возводит просторное жилище у места, где Длинное озеро выбегает в нашу реку.
